Шрифт:
Какое самое лучшее пожелание? Это пожелание крепкого здоровья души и тела и чтобы в сердце всегда пела любовь и к празднику, и к делу!
За сказанное!
Как роскошные цвета радуги скрываются в белом свете, так в нашей обыденной жизни неявно скрываются праздники души. И кто умеет — извлекает из нее три октавы удовольствия.
За взаимное общение!
Когда в доме есть окна на все четыре стороны, солнце в нем светит весь день. Выпьем за то, чтобы наша жизнь была, как дом с окнами на все четыре стороны, — всегда светла.
Когда вокруг искрометные глаза женщин, а в руках искрометный напиток, который своим шипением напоминает, что дорога и ценна каждая минута, нужно ли говорить о необходимости ловить прекрасные минуты жизни со всей энергией наших душ!
За прекрасность этого момента!
Когда-то из заграницы Есенин писал: «Лучше всего, что я видел в жизни, это все-таки Москва. Здесь же такая духовная нищета, сердце бьется, бьется самой отчаянной невинностью, так и чешется, но, к горю моему, почесать его нечем».
Чокнемся за Москву и за то, что сердце не чешется!
Когда-то на конвейере Форда были установлены аквариумы с рыбками. Взглянет усталый рабочий на эту улыбку природы, сам улыбнется — и напряжение снято, в душе просвет. За то, чтобы в нашей жизни были почаще улыбки и просветы!
Коричневое панно нашей жизни кое-где инкрустировано перламутровой мозаикой, которая то тут, то там блеснет светло и радостно.
Так выпьем же за такие перламутровые минуты!
Говорят, мы обречены на вечные утраты и вечное обновление. Пусть же в утратах с нами будут сострадание и сопереживание близких и друзей. И пусть в вечном обновлении будут удача, горение и успех.
Мир — это зеркало, которое возвращает каждому его собственное отображение. Нахмуришься — ион кисло взглянет, ударишь — и тебя ударят, улыбнешься с ним и ему — ион станет вашим веселым и милым товарищем. Выпьем за улыбки и дружелюбие!
Легендарный доктор прошлого века Гааз восклицал: «Спешите делать добро».
За этот девиз и его нравственный пафос!
Мир старинного романса — мир, где нет зла, нет политики, а есть ее уста и его уста. Это мир, где царит любовь, тот самый живительный ключ, который и есть торжествующая правда жизни.
Мы пьем за вас бокалы благодарности!
Наша жизнь — это мост. Не удивляйтесь этой метафоре. Действительно, во_ первых, жизнь, как мост, соединяет два берега небытия, а во-вторых, первая половина моста — восхождение, как и у нашей жизни, а вторая половина моста — спуск.
Выпьем за то, чтобы мы подольше держались на середине моста!
Незабвенный Козьма Прутков высказал хорошую мысль: «Если хочешь быть спокойным, не принимай горести и неприятности на свой счет, но всегда относи их на счет казенный».
За сказанное!
Однажды поэт сгоряча воскликнул: «О, нищенская жизнь без бурь и потрясений, холодный полумрак без звуков и огня». Я хотел бы противопоставить настоящий момент приведенному живописанию. У нас полно огня, звуков и весьма жарко от теплоты сердец; что касается бурь и потрясений, то нам их в избытке дает наша социальная действительность.
Таким образом, выпьем за нашу богатую жизнь!
Я пью за красоту — красоту среды, красоту отношений, красоту человечности, красоту порядочности и доброты!
Некоторые люди вроде живут — ходят, едят, пьют, спят, даже в бане парятся, а только не живут… ей-богу!
Так за то, чтобы жить в полную меру в этой короткой-короткой, но прекрасной жизни!
Однажды богиня Фортуна решила положить на стол все свои блага — короны, большие деньги, маршальские жезлы, славу — и, позвав мудреца, сказала: «Выбери себе благо». Он, не суетясь, пробуя и взвешивая каждое благо, выбрал золотую середину.
Выпьем за нее!
Однажды я прочел книгу известного прусского историка Франца Меринга «Военное искусство». Отмечая безусловную храбрость русских солдат, он пытается понять одно загадочное слово — «наши». «Русский солдат, — пишет историк, — считает большим бесчестьем и позором оставить наших, то есть своих товарищей и все русское войско в опасности, и способен на самые большие жертвы по отношению к ним». Он приводит пример, когда русская гвардейская пехота, находившаяся в резерве, чуть было не бросилась в атаку, вопреки приказу, ропща: «Наши там кровь проливают, а нас держат позади, стыдно!» В такой же ситуации прусская гвардия не проявила ни малейшего беспокойства, когда их войска истекали кровью. Русские сильны словом «наши».