— А охранников Духами обрабатывать тоже присказка?

— Ха! И это говорит диверсант? А ты, случаем, знакомую ауру среди них не заметил?

— Нет, Русчик… по аурам ты знатоком стал, когда амулеты учился «привязывать»… «волки»?

— Те самые, ваши знакомые. Точнее я одну запомнил, её и встретил. Дух Смерти с ними поиграл, пусть задумаются, — «а мне придется другие координаты использовать», — подумал, не озвучивая. — Леон! А ты, оказывается, еще и Говорящий!? — это явилось сюрпризом для Руса.

— Ага, вот и мне удалось тебя удивить! — ученик Хранящих расцвел: в кои-то веки! Не стал томить друга, замершего в ожидании пояснений, и рассказал, довольно улыбаясь:

— В Этрусии еще заметил. На мне «обтекатель» был, но он «говорению» не помеха. Там мы с тобой разошлись, а здесь как-то тема не возникла. Да и сколько раз мы виделись? Всего ничего. Так что, ты сделал меня не только склонным к Силе, но и Говорящим! Дважды тебе спасибо.

— Я рад за тебя, друг! — искренне порадовался Рус, — Слушай… так тебе расслоения найти проще! Значит… нет, Леон, извини — это долгий разговор, — сказал, досадно поморщившись, — поехали в город, нечего здесь делать…

Расстались они возле Дворца наместника — добротного двухэтажного здания с закрытыми ставнями. Бдящие стражники — первые встреченные служители порядка в «вымершем» Далоре, говорили о наличии городе власти. А то друзья уже забеспокоились.

— Удачи, Леон! Документы у тебя, что делать — знаешь, а я пошел. Выспаться надо, — с этими словами зевнул, — координаты опять-таки проверить надо. Жаль, такое место спалили!

— Пусть и с тобой пребывает эта своенравная богиня, Русчик! О, я поехал. Смотри, из Дворца лучники вышли, на нас смотрят. Не стоит их тревожить, — хлопнул друга по плечу и медленно поехал к обеспокоенным стражникам.

Проезжая центр площади «Торговых гильдий», на которую выходил фасад дома наместника, кстати, самого невзрачного по сравнению со зданиями Торговых Домов, крикнул:

— Я из столицы! Посланник князя! Спокойно, парни. Слышали, мы разбили захватчиков! — в ответ — тишина. Десяток стражников только о чем-то зашептались.

Рус опасности для друга не почуял, но на всякий случай дождался, когда он скроется в доме. Удивительно, въехал прямо на единороге!

«Ловко! При народе — впечатляет. Здесь, наверное, это знак престижа. Точно! — „поискал“ в памяти Адыгея и нашел. Конюшня на заднем дворе, въезд через дом — самый писк богатства и жутко неудобная вещь. „Степной волк“ над этим посмеивался. — Ладно, пора сходить „ямой“ в местный сад лоосок. Туда никто не суется, но проверить стоит. Мой „серый друг“ там не бывал. И баиньки, жуть как устал… К Адыгею потом, подождет», — через пару десятков статеров «Главный шаман тирской армии» с удовольствием завалился спать. Охрана лагеря не посмела поинтересоваться где он пропадал пол ночи.

А на следующий день Леон доложил, что этруски прибыли практически без потерь. Задержка произошла из-за сильнейшего океанского шторма в четырех сотнях миль от Дороги Археев — пролива из Гелинского моря в Океан. Пришлось декаду прождать в условленном месте, на «ничейном» острове Пранчузис. А то пришли бы как раз вовремя, гнали с использованием этрусских Духов. Передал привет от Домлара — их общего знакомого, бывшего телохранителя «принца Руса» и уверил, что все идет по плану. На вопрос: «Как встретил прибывших наместник?». Ответил, бессильно отмахнувшись, мол, что с них взять? «Им бы только глинотов [26] гонять. Они, наместник с помощниками, от меня-то под кроватями прятались, а от вида сотен воинов чуть лужи под собой не устроили. Сам знаешь, как смотрятся этруски — сила!».

Рус опасался долго лежать беспомощным и без охраны, поэтому быстро прервал связь. Прислушавшись к тихому лагерю, не определил опасности. Плюнул, мол, «Никто ко мне зайти не посмеет!» и вызвал Гелинию.

Лирическую сцену можно опустить, как и описание красот Кальвариона. В итоге, встреча со страшно довольной и скучающей женой, со всеми вытекающими отсюда последствиями, растянулась на целую четверть.

Первое, что увидел Рус, открыв глаза — фигуру сидящего по-тирски мужчины, играющего кинжалом. Духи окружили «Большого друга» раньше, чем сформировалась «пыльная стена». Потом пришло узнавание по ауре и лишь затем «включилось» ночное зрение.

— Рахмангул! — прошипел Рус, — что ты здесь забыл?

Наследник медленно обратил на него взор. В глазах плясали «дарковы огоньки», а на лицо наползла страшно довольная ухмылка:

— Испугался, зять? — голос буквально сочился медом, казалось, чувствовался его вкус.

— Не дождешься! — зло ответил родственник, с досадой отмечая, что первым делом таки да, испугался.

Первой мелькнула мысль «зарекался же себе надолго не отлучаться!», которая, впрочем, именно мелькнула, не задержалась. Мимолетный страх сменился решимостью: «Убью сученка!» и только после этого Рус с удивлением ощутил молчание «чувства опасности».

«Идиот! Я же мог тебя сжечь!!!», — и даже мысленно не добавил — «со страху». Сразу услышал вопрос Духа Огня:

«Его прожарить?»

«Не вздумай! И спасибо, что не спалил его сразу, „друг“!»

«Защита — первоочередное», — пояснил Дух, «полыхнув» непонятной эмоцией.

— Испугался, я видел, — повторил шурин чуть ли не торжественно и ловко убрал кинжал в ножны. — Вот значит, как ты спишь… — добавил очень многозначительно.

— Говори и убирайся из моего шатра, — процедил Рус, сняв защиты и расслабленно садясь по-тирски. До этого тело само приняло положение, удобное к атаке и бегству.