Матильда кашлянула:

– Мы все объясним потом, Кэсси, а сейчас вы должны подготовиться. В темпе. Вот-вот начнется.

– Что начнется?

– Неважно.

И все это мне? Платье, макияж. Меня собирались выставить напоказ, но перед кем и зачем?

– Вы помните Мишель? Из штаб-квартиры С.Е.К.Р.Е.Т.? Она будет вашим стилистом.

Я вспомнила круглое ангельское личико и беззаботный смех. Стилист? О каком стиле она говорит?

– Кэсси, я очень рада за вас, но давайте поторопимся. Первым делом нижнее белье. Переодевайтесь.

Прежде чем я успела отреагировать, Матильда затащила меня за бамбуковую ширму и перебросила сверху шелковый, почти невесомый бюстгальтер, трусики и светлые чулки на поясе.

– Спорим, вы думали, что птички и бабочки вам помогут? – рассмеялась она.

Я ничего не поняла.

Когда я надела белье, Мишель выдала мне купальный халат и усадила перед зеркалом. Она собрала мои длинные волосы и уложила их в низкий пучок. Амани чуть нарумянила мне щеки и подкрасила губы, затем большой кисточкой вернула лицу естественный блеск. Немного туши – и мы закончили.

– Теперь платье, – сказала Мишель, осторожно снимая розовый наряд с вешалки и вновь увлекая меня за ширму.

Матильда все это время то выходила из комнаты, то возвращалась.

– Долго еще? – спросила она у Амани.

О чем она? Я просунула голову в тяжелое платье и ощутила, как оно скользнуло по мне. Я вышла из-за ширмы, чтобы мне помогли застегнуть молнию, мельком увидела свое отражение в зеркале и онемела. Платье было изумительное, бледно-розовое, словно изнанка морской раковины. Оно сидело как влитое и великолепно подчеркивало талию, – оказывается, она у меня есть. Наряд из атласа, без бретелей, с сердцевидным вырезом спереди; плечи и руки открыты. Юбка его разлеталась, как у балерины, а форму держал мягкий кринолин.

– Вы… необыкновенно красивы, – сказала Матильда.

– Но на что вы рассчитываете? Люди прекрасно меня знают. Подружка моего босса все еще здесь. Да весь город собрался!

– Доверьтесь нам, Кэсси. Все будет хорошо, – заверила Матильда, взглянув на часы.

Да, фантазии застигали меня врасплох, особенно в случае с Джесси, но сейчас все было иначе. Я впервые находилась среди людей, которых знала в реальной жизни. Это было не только волнующе и рискованно, но и страшно. Мишель осторожно извлекла из маленького бархатного футляра сверкающую серебряную диадему и надела мне на голову.

Мы с Матильдой взглянули на себя в зеркало.

– Потрясающе, моя дорогая. Но не забудьте вот это. – Она вручила мне блестящие белые туфельки.

Скользнув в них, я сделала несколько пробных шажков на каблучках, испытывая смущение и восторг. Да я могла в них танцевать – так, вероятно, и будет сразу после аукциона, который, по моим прикидкам, уже должен бы завершиться. Хорошо, что я пропустила эту часть.

– Пора! – объявила Матильда, беря меня за руку и направляя через холл к бальному залу.

– Что? Куда? Танцы еще не начались, – упиралась я.

Но она не слушала. Мы шли так быстро, что мне пришлось придерживать диадему, чтобы та не свалилась. В бальный зал я вошла, прячась за спину Матильды. Выглянув из-за ее плеча, я увидела на сцене рассевшихся в ряд красавиц. Симпатичная телеведущая, похожая на юную Наоми Кэмпбелл фотомодель, актриса из того же телешоу, что и мужчина с аукциона холостяков, хорошенькая блондинка – виолончелистка из городского симфонического оркестра, две красотки-итальянки – сестры, владевшие лучшими в городе спа-салонами, несколько «папиных дочек»… и Трачина, которая, судя по сбившейся пачке, уже основательно приняла на грудь.

– Один стул не занят, – объявила в микрофон Кэй, осматривая из-под ладони зал. – Может, ушла?

«Боже, сделай меня невидимой, —молила я. —Яне смогу пройти через зал в этом платье у всех на виду; не смогу, чтобы эта толпа из-за меня торговалась. Я выставлю себя полной дурой».

– Никуда она не ушла! – крикнула Матильда и вытолкнула меня вперед.

– Вот она где! – пропела Кэй. – Это мисс Кэсси Робишо, наша прекрасная волонтерка. Ну разве она не красавица?

Я вся сжалась. Матильда положила руки на мои плечи. Какая-то часть меня умерла, и она шепнула:

– Учтите, Кэсси, это Шаг шестой, Уверенность. Она уже есть у вас, надо только ее почувствовать. Вперед.

Она в последний раз подтолкнула меня, и я медленно двинулась сквозь толпу, и все взоры были прикованы ко мне. Я огибала столики, обметая подолом ножки стульев. Когда я пересекла пустовавший танцпол и направилась к сцене, мое платье вызвало охи и ахи. Но ободряющий свист с балкона заставил меня улыбнуться. Неужели это мне? Проходя мимо столика Пьера, я постаралась не встречаться с ним взглядом. Поднявшись по ступеням, я миновала Трачину, которая сидела на стуле, словно взбудораженная птичка на жердочке.