В Эквадоре, как и в других андских странах, значительную часть населения составляют коренные народы — не менее 40 процентов. Накануне официального вступления на пост президента индейские общины объявили Рафаэля Корреа главой эквадорцев на своей традиционной церемонии, которая прошла в провинции Котопакси, неподалёку от городка Сумбауа. Это место было выбрано не случайно. Ещё студентом Рафаэль провёл там год добровольцем, обучая индейцев математике и грамоте. Он и сам учился у индейцев, овладел языком кечуа. Значение этой церемонии посвящения в вожди невозможно переоценить. Впервые за всю новейшую историю Эквадора представители индейских общин участвовали в инаугурации. На церемонии присутствовали президенты Боливии Эво Моралес и Венесуэлы — Уго Чавес. Жрецы провели с Корреа обряд очищения и вручили ему жезл и пончо как символы власти. В своём выступлении Корреа заявил, что «неолиберальная ночь заканчивается, и в Латинской Америке начинается новый день более справедливых, суверенных и достойных государств».

Принятие новой конституции на общенациональном референдуме стало для Эквадора эпохальным событием. Президенту Корреа, выступившему с этой инициативой, пришлось преодолевать упорное сопротивление олигархических кругов, обслуживающей их традиционной политической элиты и военно-полицейских структур, денационализация и продажность которых достигли критического уровня. Эквадорский лидер последователен в реализации проекта по строительству «Социализма XXI века», но без какого-либо подражательства и копирования боливарианского опыта реформ в Венесуэле.

Корреа предстоит огромный объём работы. Многое на пути реформ уже делается: наведён порядок в сфере энергетики, получения справедливых доходов от нефтедобычи, пересмотрены контракты с иностранными компаниями и восстановлено членство в ОПЕК. Мужественным шагом президента стало его решение отказаться от выплаты внешнего долга. Под его руководством специалисты смогли доказать несправедливость и незаконность всех «долговых обязательств».

Соединённые Штаты не раз давали понять, что считают «неприемлемой» ориентацию Корреа на «радикальный популизм по модели Чавеса». Крайне болезненно воспринял Пентагон решение эквадорца закрыть в 2009 году базу ВВС США в Манте. «Скорее мне отрежут руку, чем я подпишу документ о продлении контракта на аренду», — заявил Корреа. Сейчас на территории Эквадора американских военнослужащих нет. Президент Эквадора без колебаний высылает из страны сотрудников ЦРУ и ДЕА, уличённых в подрывной деятельности. Как демонстрацию силы США против этой южноамериканской страны можно рассматривать события 1 марта 2008 года, когда с территории Колумбии была проведена операция по уничтожению временной партизанской стоянки FARC в приграничной зоне Эквадора. Операция разрабатывалась под руководством спецов из Пентагона и на самых решающих участках обеспечивалась американскими коммандос и военной разведкой США — РУМО. Они же стояли за спиной тех агентов полиции, которые в сентябре 2010 года попытались осуществить государственный переворот и убить президента.

Корреа активно диверсифицирует международные связи Эквадора. В частности, объясняя суть своей политики на российском направлении в еженедельной радиопрограмме, президент был предельно чёток: «Россия обладает обширным рынком, современными технологиями и богатыми природными ресурсами. Сейчас эквадорско-российские отношения являются наилучшими за всю их историю и направлены на повышение благосостояния обоих народов. У России есть политическая воля к сближению с Латинской Америкой». Эту точку зрения он подтвердил во время визита в Москву осенью 2009 года.

В одном ряду с Уго Чавесом, Эво Моралесом и Рафаэлем Корреа всё чаще упоминается имя президента Аргентины Кристины Фернандес де Киршнер. После Евы Перон это самая яркая женская фигура на аргентинской политической сцене.

Кристина, как её называют на родине, однажды сказала: «Если я и идентифицирую себя с Евой, то с той, которая стоит у микрофона, подняв сжатый кулак». Эвита была идолом, надеждой, опорой и глашатаем всех униженных и оскорблённых в Аргентине в середине 1940-х — начале 1950-х годов. Она их называла mis descamisados— «мои безрубашечники» — и делала всё возможное, чтобы социальная справедливость стала для них не абстрактным понятием, а реальностью. По словам Фернандес, Эвита всегда была близка ей именно этим: «Если есть необходимость проводить параллели, то хотелось бы, чтобы нас сравнивали как политиков, борющихся за социальные права простых людей».

Кристина появилась на свет в местечке Рингелет (в окрестностях города Ла-Плата) 19 февраля 1953 года. Её отец, Эдуардо Фернандес, из испанских эмигрантов, работал водителем городских автобусов. Он разочаровался в семейной жизни и сбежал в неизвестном направлении, когда Кристи не было и десяти лет. Мать её, Офелия Эстер Вильхельм, немка по происхождению, поощряла в дочери самостоятельность, независимость, умение добиваться поставленной цели, несмотря на житейские, финансовые и прочие проблемы.

Приобщение к политике началось на юридическом факультете университета Ла-Платы. В первый студенческий год Кристина стала членом «Фронта объединений имени Евы Перон», который позднее трансформировался в организацию «Перонистская университетская молодёжь». Это был легальный филиал нелегальной группировки городских партизан «монтонерос».

Позднее Кристина, отдавая должное прошлому, говорила, что поколение 1970-х восхищает её интеллектуальной подготовленностью, чувством долга, наличием высоких идеалов и много чем ещё. И критически отзывалась о политических заблуждениях того периода, одним из которых было «презрение к демократическим процедурам»: «По большому счёту, это было проявлением высокомерия к воле народа. Не доверять воле народа — ошибочная позиция, глупостью является вера в то, что можно изменить общество, ещё не созревшее для внутренних перемен. Было много политического инфантилизма, ограниченности, самоуверенности».

В 1975 году Кристина вышла замуж за Нестора Киршнера. Репрессии военной диктатуры (1976–1983), «исчезновения» и убийства многих друзей, заставили молодую семью Киршнеров перебраться на родину Нестора — в местечко Эль-Калафате (провинция Санта-Крус) в далёкой Патагонии. Они занялись адвокатской практикой, связанной с торговлей недвижимостью. Работали не покладая рук, дела шли успешно, материальное благополучие семьи улучшалось. Появились дети: сын Максимо и позднее дочь Флоренсия.

После краха военной диктатуры Киршнеры вновь занялись активной политикой. Нестор был избран сначала мэром Рио-Гальегоса, столицы Санта-Круса, а потом губернатором провинции. Кристина возглавляла его избирательные команды, набиралась политического опыта, училась разоблачать и предотвращать чёрные «пиар-операции» соперников. В мае 2003 года Нестор Киршнер занял высший государственный пост.