Моё первое наблюдение: Чавес — прирожденный популяризатор и острый пропагандист, умеет раскрыть любую тему под необычным углом, развязать такую полемику, что вся «думающая Венесуэла» начинает принимать в ней участие. Был ли Христос первым социалистом? Каковы истинные причины смерти Освободителя Симона Боливара? Существуют ли «проверенные методики» построения социализма? Почему североамериканская «империя» обречена на гибель уже в текущем столетии?

В лексиконе Чавеса много слов и выражений, почерпнутых им из учебников по военному искусству и армейской жизни, о которой венесуэльский президент иногда ностальгически вспоминает. «Обороняться», «не давать передышки», «идти в атаку», «контратаковать», «решающая битва»… И параллельно с энергичной военной лексикой очень естественно звучали строки из любимых Чавесом поэтов — Сесара Вальехо, Пабло Неруды, Андреса Элоя Бланко, Рубена Дарио. Мне довелось бывать на многих встречах с латиноамериканскими президентами, но никто из них стихов не читал, даже из обязательной школьной программы. В декламации Чавеса было глубокое чувство, лирическое сопереживание, отзвуки неподдельной сентиментальности. «Диктатор», эмоционально декламирующий стихи, был откровением для всех, включая меня…

Позже на других пресс-конференциях мне довелось слышать, как Чавес читает свои собственные стихи. Но поэтом он себя не называет и собрания сочинений не издавал. (Так что корреспондент «КП», лихо написавший, что в Каракасе повсюду висят портреты Чавеса, а в магазинах продаются его книги — мол, апогей культа личности, — был, мягко говоря, неточен.)

В действительности в книжных магазинах выставлены на почётных местах книги о Чавесе — десятки томов различной увесистости. Они посвящены личности, доктрине и феномену венесуэльского президента. Пишут о нём все: заезжие журналисты, академические мужи, недавние попутчики, ныне — принципиальные враги, и конечно же политики. Последние — с особым, я бы сказал, пылом, и в первую очередь — бывшие леваки, принимавшие участие в партизанских авантюрах на территории Венесуэлы в 1960-е годы. Они давно сменили свой непродуктивный радикализм на консервативную благонамеренность, и для них упражнения по развенчиванию Чавеса, который, дескать, «никакой не революционер», — любимейшее занятие. Надо же как-то сублимировать личные неудачи, проигранные сражения и брошенные позиции.

В букинистическом магазине «Pulper'ia de Libros» я познакомился с его владельцем Рафаэлем Кастельяносом, доктором философских и филологических наук. Он сказал, что ведёт учёт книжных публикаций, посвященных Уго Чавесу, и после того как количество «контрольных карточек» перевалило за две тысячи, издал результаты своих кропотливых поисков отдельной брошюрой. Дон Рафаэль вручил мне книжечку со словами: «С тиражом я не угадал. Брошюра предназначалась для историков и библиографов. Но спрос на неё оказался таким, что придётся делать новое издание, дополненное. Книги о Чавесе выходят почти ежедневно. Интерес к нему глобальный!»

Дон Рафаэль отозвался о Чавесе с уважением, назвал его главным читателем и библиофилом Венесуэлы. И в самом деле, на свои регулярные воскресные телепередачи «Алло, президент!» Чавес всегда приносит стопку книг, чтобы подкрепить цитатой ту или иную злободневную тему, указать на предвзятость и недобросовестность буржуазных учёных в интерпретации событий прошлого, поделиться впечатлениями о прочитанном. После выступлений президента обязательно вспыхивает книжный бум: за названными им книгами охотятся соратники (ещё бы, рекомендовал сам президент!) и, разумеется, оппоненты, чтобы камня на камне не оставить от того, что сказал «ненавистный узурпатор власти».

Просмотрев «библиографию Чавеса», я обнаружил, что в ней нет упоминаний о российском вкладе в «чавесологию». Дон Рафаэль развёл руками:

— Кириллицу я не знаю, но, наверное, книги о Чавесе издают и в России, ведь он друг Путина. Тебе попадались такие книги?

— Нет, не попадались [8] .

Заметив мой интерес к личности Чавеса, дон Рафаэль как бы невзначай заметил:

— Все иностранные журналисты, которые ко мне заглядывают, пишут или собираются писать книги о нашем президенте. А как ты?

Я отшутился, сказав, что не хочу проблем с российскими олигархами, для которых Чавес является зловещим символом возрождения социализма. К тому же Чавес не раз говорил, что «капитализм — это дерьмо». Дон Рафаэль понимающе покивал головой. Но его вопрос заставил меня задуматься. В самом деле, заинтересует ли российского читателя книга о революционере Чавесе? Не слишком ли далёк этот безусловно яркий латиноамериканский политик от повседневных забот и интересов россиян, которые по горло сыты всеми обрушившимися на них революциями и реформами?

В тот же день на приёме в посольстве России мне снова пришлось говорить на эту тему с коллегой-журналистом, приехавшим в Венесуэлу полгода назад. Мой друг был явно озадачен указанием, которое поступило к нему из московской редакции по электронной почте: «Через пресс-секретаря Чавеса проработайте вопрос об издании книги о президенте на русском языке. На реализацию проекта, включающего подготовку текста, венесуэльская сторона должна перечислить на наш счет 200 тыс. долларов».

— Ты можешь представить себе реакцию венесуэльцев, если я сунусь с таким предложением? — спросил коллега.

— Легко, — ответил я. — В лучшем случае они укажут тебе на дверь. В худшем сочтут за наглого мошенника, решившего залезть в президентскую кассу. Могут и аккредитации лишить.

— Вот именно, рисковать не стоит. Так и отвечу: венесуэльская сторона в реализации проекта не заинтересована.

Пробираясь через уличную толпу, я не переставал удивляться тому, насколько Каракас пропитан музыкой. Все латиноамериканские шлягеры 1980-х годов, которые звучали в исполнении венесуэльца Хосе Луиса Родригеса — Пумы, аргентинца Леонардо Фавио, мексиканца Хуана Габриэля и других, по-прежнему популярны и несутся из распахнутых дверей магазинов, оглушают у уличных киосков. Но появились и новые голоса, и в уличном «хит-параде» лидировали колумбийские «соловьи» Хуанес и Шакира.