Прополка сорняков в поэзии

Однажды Анна Андреевна Ахматова рассказала Раневской о том, как в январе 1940 года ей с огромным трудом удалось опубликовать позже ставшее хрестоматийным стихотворение:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен.

На радость всем и мне.

В том же сороковом году стихотворение Ахматовой должны были прочитать по радио. Но, казалось бы, невинные строки вызвали негодование советских цензоров и послужили основанием к запрету эфира. Секретарь Ленинградского обкома по пропаганде товарищ Бедин написал на экземпляре стихотворения Ахматовой свою краткую резолюцию: «Надо писать о полезных злаках, о ржи, о пшенице, а не о сорняках».

А тем более не о вредоносной плесени.

Всенародная бабушка

Раневская дружила с великолепной актрисой Татьяной Пельтцер, во многом похожей на нее: такой же одинокой, безмужней и бездетной, волей судьбы и режиссеров ставшей «вечной бабушкой экрана», и такой же остро-злой на язык.

Раневская также почти всю жизнь, лет с двадцати, играла старух. Но своим ампула комической бабули, в отличие от Пельтцер, очень тяготилась, все время доказывая, что она серьезная драматическая актриса.

А познакомились две «всенародные старухи» так.

Однажды вдова Михаила Булгакова Елена Сергеевна решила устроить у себя на квартире новогодний карнавал. В числе других знаменитостей пригласила и Раневскую, предупредив, что вход без маскарадных костюмов строго воспрещен.

Фаина Георгиевна, не напрягаясь по этому поводу, пришла на карнавал в своем повседневном сереньком клетчатом пиджачке и юбке, что, впрочем, не сильно расстроило хозяйку. Пожурив Раневскую для проформы, Елена Сергеевна тут же выдала актрисе наряд какой-то сказочной колдуньи: накидку со звездами, пышную шляпу… И другие гости тоже щеголяли в ярких карнавальных костюмах. Здорово напугали всех, опоздавшие на праздник, Славы — Рихтер и Ростропович. Они медленно вползли в комнату в обличье крокодилов — по блату в кукольном театре Сергея Образцова им смастерили бесподобные костюмы злобных рептилий с зеленой пупырчатой кожей и с когтистыми лапами.

Фаина Георгиевна рассказывала, что особенно всех восхитило явление перед полуночью актрисы, всю жизнь играющей старух. Все лежали от смеха, увидев ее. Она пришла в невообразимом костюме под названием «Урожай»: колосья торчали из венка во все стороны, платье было увешано баранками разного размера и цвета. Баранки-бусы украшали шею, баранки-серьги были в ушах, и даже одна болталась на носу…

— Я только что с сельскохозяйственной выставки. Первое место во всесоюзном конкурсе мое! — закричала старуха.

Раневская вспоминала: «Я тогда подумала: «Пельтцер — гениальна!» А это, конечно, была она — другой такой старухи у нас нет.

Тогда было голодное послевоенное время — еще не отменили хлебные карточки, и Татьяну хотелось тут же начать обкусывать. Насмеялись мы на целый год».

Гениальная отсебятина

Раневская до обидного мало сыграла в кино. Всего 23 роли на экране — и почти все эпизоды. Не имея выбора, великая актриса вынуждена была соглашаться на далеко не самые выгодные предложения режиссеров. Фаина Георгиевна выходила даже в камео (маленькая постановочная роль звезды, которая зачастую изображает в фильме саму себя. — Ред.).

«Пропищала — и только», — писала Раневская о своем творческом пути в кино. Глубоко драматическая по сути актриса играла лишь комедийные, характерные, второстепенные роли. Но каждая из этих ролей, каждая реплика персонажей Раневской, чаще всего придуманная самой Фаиной Георгиевной, запоминается надолго.

В сценариях некоторых фильмов роль для великой актрисы Раневской вообще отсутствовала. Поэтому ей приходилось с нуля «лепить» образ своей героини и самой сочинять для нее текст. Так было в 1937 году на съемках фильма «Дума про казака Голоту» по мотивам повести Аркадия Гайдара «Р. В. С.». Режиссер Игорь Савченко честно признался: «Фаина Георгиевна, должен извиниться, но роли, собственно, для вас нет. Однако очень хочется видеть вас в моем фильме. В сценарии есть поп, но если вы согласитесь сниматься, могу сделать из него попадью». Актриса с готовностью ответила: «Ну, если вам не жаль вашего попа, можете его оскопить. Я, конечно, согласна».

Единственное, на чем Фаина Георгиевна настояла — ее героиня попадья не должна быть бессловесной. Режиссер согласился. Если бы знала Раневская, что на экране ей придется разговаривать только с птичками и свинками!

На следующий день ранним утром актриса была уже в павильоне, готовая для кинопроб. Игорь Савченко попросил Фаину Георгиевну постараться придать ее персонажу какие-то гротескные черты. Грим и костюм попадьи, которых Раневская немало сыграла в молодости в провинциальных театрах, по просьбе актрисы дополнили потрепанным ридикюлем, который она непрестанно теребила, то открывая, то закрывая.