Но Ивану было не до него.

Они лежали и впрямь в огромном желтоватом шаре, пустом, гулком, холодном, покрытом изнутри сетями проводов и сочленений. Не обманул бледный! Но не это сейчас волновало Ивана.

– Что с тобой, Светка?! – закричал он в полный голос. – Что-о?!

Он держал ее за плечи и ощущал, как уходит жар из ее тела, как выходит последнее тепло. Она умирала. Она менялась на глазах, становилась изможденно-худой, полупрозрачной, страшной. Она хрипела:

– Это я, Иван! Ничего не бойся, это я! Я ухожу!

– Куда? В Осевое?!

– Нет! Ты вытащил меня из Осевого, ты спас меня…

– Нет! Я погубил тебя! Я тебя погубил!!!

Иван был готов биться головой о железный пол. Она умирала страшно, в корчах, в муках – она превращалась в прозрачного, извивающегося безглазого призрака, почти такого, какой пил из него кровь, рвал тело тогда… давным-давно. Но голос был ее:

– Ничего не бойся! Я ухожу в другой мир… не в Осевое! Я тебе говорила! Я соединяюсь с собой! Не бойся! Мне еще рано на Землю… Земля не принимает меня. Но я вернусь! Ты спасешь меня, как сейчас, как сегодня…

– Нет! Не-ет!!!

Иван тряс ее, вернее, он тряс это хлипкое, слизистое, расползающееся месиво. Он пытался вернуть ее к жизни.

И ничего не понимал. Куда она уходит?! Зачем?! Почему?! Нельзя!

– Не-е-ет!!! – закричал он нечеловечески, жутко.

Но ее уже не было. Слизистые останки призрака истекали в ложбинки ребристого металлического пола, испарялись, превращались в ничто. Она умерла, она погибла – как и говорила, не надо было накликивать на себя беду! Как все это невыносимо, страшно! Иван встал на колени, глухо застонал, обхватил виски. Она ушла. Но все же он вытащил ее из Осевого. Вытащил!

– Я говорил, что ничего не выйдет, – пробубнил изза спины бледный.

Он сидел на полу, потирал разбитое колено. Вид у него был жалкий, пришибленный.

– И где мне теперь ее искать? – безвольно спросил Иван, обращаясь к пустоте.

Ответа не последовало. Лишь через минуту бледный снова подал голос:

– Сейчас «карантин» кончится. Приготовься!

Ивана уже ничто не интересовало. Он ощущал себя роботом, машиной. Он неохотно поднялся на ноги, поправил лучемет и бронебой. Потом нагнулся опять, подобрал оброненный ретранс. Вздохнул тяжко.

– Оружие на пол! – прогремело сверху.

– Бросай, а то не откроют, не выпустят, – посоветовал бледный.

– Не выпустят – сами выйдем, – глухо проговорил

Иван. Но оружие аккуратно положил под ноги.

Не было ни скрипа засовов, ни визга лифтовых перегородок – сразу образовался провал в пяти метрах от них, из провала полыхнуло искусственным зеленым светом, полыхнуло успокаивающе и мягко.

– Теперь надо вниз, – сказал бледный.

– Надо так надо!

Иван в странном прыжке, изогнувшись, вскинув ноги вверх, подхватил оба ствола и сиганул вниз. Он еще не знал, что там его ожидает. Но в падении сжег двух андроидов и одного человека, пытавшегося поднять парализатор. Больше никого в «зеленом подвале» не оказалось. Он осмотрелся, обнаружил два зрачка сфероидных камер.

Подвал под наблюдением, значит, скоро пришлют охрану. Но обратно пути в любом случае нет – Как это нет? У него в клапане лежит ретранс, значит, он может хоть сейчас выбраться отсюда. Только бледного жалко. Да и побеседовать бы кое с кем не мешало.

– Эй, наверху, заснул, что ли? – крикнул он.

Бледный спрыгнул вниз. Руки у него дрожали, по лбу струился холодный пот.

– Зачем ты это сделал? – спросил он прерывистым сиплым голосом. И указал глазами на трупы.

– Ты ведь не хочешь, чтобы тебя повесили?

– Нет.

– Вот и я не хочу!

Иван бросил бронебой бледному. Тот поймал на лету за ствол. От неожиданности растерялся.

– Теперь будешь сам себя защищать, не маленький, – пояснил Иван. Он широко раздувал ноздри, принюхивался. Сонный газ не имеет запаха, обычный смертный его не учует. Но их учили, он сразу понял – не хотят устраивать драку в шаре, проще усыпить. Точно! Уж слишком свежим становится воздух, прямо нектар воздушный.

– Ты чего это? – испугался бледный.

– Сколько сможешь не дышать? – спросил Иван.

– Чего-о?

– Сколько, я спрашиваю?!

– Две минуты.

– Вот и не дыши, понял! Все! А то – петля!

Бледный зажал нос. Он ничего не понимал. Но в петлю ему не хотелось. У него была одна надежда на спасение – сдать этого террориста своим. Сдать! Он набросился неожиданно, сзади, приставив бронебой под затылок. И это стало его последней ошибкой. Иван одним ударом, не оборачиваясь, переломил и левую, и правую ноги бледного, перепуганного парня. Вторым ударом сломал грудную клетку – труса еще можно простить, но предателя никогда. Да и маяться меньше будет, все ж таки не в петлю лезть при всем честном народе. Эх, бледный, бледный!