Графу де Монфору, после многочисленных безрезультатных атак, пришлось начать правильную осаду Тулузы.

«Он расположил свои отряды в садах, а на стены замка и в его садах поставил арбалеты на колесах, снабдив их острыми стрелами. Со своей стороны горожане, под начальством своего сеньора, укрепили барьеры, заняли местность, окружавшую город, и развернули во многих местах свои знамена с двумя красными крестами и гербом графа (Раймунда VI Тулузского). На временных стенах и навесных галереях были поставлены самые храбрые и стойкие бойцы с запасом камней, которые они должны были бросать на голову врагов. Внизу, на земле, остались другие, вооруженные копьями и дротиками, чтобы защитить листы и не допустить солдат противника к палисадам. Лучники, стоявшие у амбразур и бойниц, должны были защищать парапеты и площадки, стреляя из длинных луков различного вида и арбалетов. Повсюду стояли ведра [26] , полные стрел для луков и арбалетов. Везде стояли толпы народа, вооруженного дубинами, топорами, кольями с железными наконечниками, а благородные дамы и простые горожанки подносили глиняные горшки и большие камни, которые легко можно было поднять и бросить на голову врагов. Ворота города хорошо укреплены и там поставлены самые храбрые защитники города, но французские бароны, не имея недостатка в метательных средствах и лестницах, в тяжелых камнях, которые подтащили к стенам города из разных мест для обстрела барбиканов [27] , тоже храбры и настроены очень решительно…»

Однако осада затянулась, и наступила зима. Графу де Монфору пришлось отложить подготовку штурма до весны.

«Ни внутри, ни снаружи не видно никого, кроме работников, которые заполнили город, ворота и бульвары, стены, временные укрепления и двойные палисады, рвы, листы, мосты и пролеты лестниц. В Тулузе не видно никого, кроме плотников, которые делают катапульты и другие орудия, мощные и действенные, которые не оставят в Нарбонском замке, против которого они будут направлены, ни одной целой башни, ни одного целого помещения, ни одного целого парапета, ни одной целой стены…»

Симон де Монфор вернулся, осмотрел город более тщательно, захватил две башни, возвышавшиеся над берегами Гаронны, укрепил госпиталь, который находился за валами, и превратил его в крепость со рвами, палисадами и барбиканами. Он укрепил свой лагерь, окружив его рвами с водой и стенами, в которых на разных уровнях были проделаны амбразуры. Но после нескольких штурмов и многочисленных стычек, которые не принесли никаких результатов, граф де Монфор был убит около Сен-Сернена метательным снарядом, пущенным из камнемета, которым управляли горожанки, и осада Тулузы была снята.

Вернувшись из своего первого Крестового похода, Людовик IX Святой решил сделать Каркасон самой сильной крепостью в своем домене. Жители предместий, открывшие ворота перед армией Транкавеля [28] , были выселены из своих разрушенных домов, которые приказал сжечь человек, чье дело они поддерживали, а валы были разрушены до основания. Только через семь лет после осады Каркасона Людовик IX Святой, тронутый заступничеством епископа Радильфуса, издал письменный указ, в котором разрешал жителям предместий вернуться из ссылки и построить на противоположном берегу реки Од новый город, не желая иметь под стенами Каркасона подданных, в чьей верности он сомневался. Король начал с восстановления внешней линии укреплений, которая была довольно слабой и сильно пострадала от атак армии Транкавеля. Людовик соорудил огромную башню, названную Барабакан, а также насыпал валы, возвышавшиеся над берегом реки Од, и построил мост, позволявший гарнизону замка совершать вылазки, не опасаясь нападения осаждающих. Это были основные пункты первой линии укреплений.

Есть все основания полагать, что внешние стены и башни после провала осады (1240) Транкавеля и арагонцев были сооружены в спешке, чтобы в первую очередь обезопасить город от внезапного нападения. В то же время линия внутренних укреплений ремонтировалась и увеличивалась. Башни внешней линии стен были открыты в сторону города, чтобы взятие их не принесло осаждающим никакой пользы, а парапеты стен были расположены на одном уровне с землей за стеной, чтобы в случае захвата внешних стен их нельзя было использовать в качестве преграды для осажденных, которые, собравшись с силами, решили бы броситься на врага и сбросить его со стены в ров.

Филипп III Смелый во время войны с королем Арагона энергично занимался укреплением Каркасона до самой своей смерти в 1285 году. Каркасон был в то время приграничным городом, имевшим большое стратегическое значение, и при этом короле здесь заседал парламент. Филипп III возвел стены, башни и ворота в восточной части города [29] , выдвинул вперед внутреннюю линию фортификаций на юге и отремонтировал древние вестготские стены и башни.

На рис. 16. мы приводим план укреплений Каркасона, созданных Людовиком IX Святым и Филиппом III Смелым. Буквой А обозначен главный барбикан на берегу реки Од, о котором мы уже упоминали и валы которого были укреплены до самого замка F. Эти валы были возведены с таким расчетом, чтобы сооружения внешней линии защиты замка возвышались над ними и держали их под обстрелом. Чтобы пробиться к воротам L (если допустить, что ему удалось захватить барбикан), противник должен был миновать несколько других ворот и извилистых переходов и только здесь, в узком пространстве, простреливавшемся с башен и стен огромной высоты, имея у себя в тылу насыпь, которая мешала ему притащить сюда осадные орудия и пустить их в ход, он мог расположить войска для правильной осады замка. Со стороны города замок защищал глубокий ров N и барбикан Е, сооруженный Людовиком IX Святым. От главного барбикана к Одским воротам вела узкая дорога, шедшая вдоль стены с бойницами, которые держали под обстрелом весь угол, образованный склоном холма, на котором стоял замок, и стенами города. Буквой В обозначены Нарбонские ворота, расположенные в восточной части города, которые были защищены главным барбиканом, рвом и вторым барбиканом, окруженным одним лишь палисадом. Буквой S, с той стороны, где стены стояли на ровной поверхности, обозначен широкий ров. Этот ров и подходы к нему защищала мощная высокая башня О, оборудованная как изолированный форт, способный выдержать осаду даже в том случае, если вся первая линия укреплений попадет в руки врага. У нас есть все основания полагать, что эта башня сообщалась с внутренними стенами подземным ходом, начало которого располагалось в основании башни. Однако оно до сих пор не найдено по причине того, что ров в наше время был засыпан землей. Между первой и второй линиями укреплений в восточной части располагались два листа X и Y, тянувшиеся до угловой башни Q. Если осаждающие сумели бы захватить первую линию укреплений на юге и решили бы, следуя вдоль листов, подобраться к Одским воротам С, то их остановила бы квадратная башня R, возвышавшаяся над стенами обеих линий укреплений и снабженная барьерами и парапетной стенкой с бойницами. Если бы врагу удалось прорваться в промежуток между Нарбонскими воротами и барбиканом Е – что было совсем не просто, – ему пришлось бы, чтобы пройти к V, листам на северо-востоке, пересечь узкое пространство, защищенное огромной башней М, называемой Казначейской (Tour du Tr'esau). Пробираясь от V к Т, противник попадал под огонь с высоких башен, построенных еще вестготами и отремонтированных Людовиком IX Святым и Филиппом III Смелым, а также угловых башен замка. Буквой D обозначена главная боковая дверца, защищенная барбиканом Р; другие боковые дверцы распределены по всей длине крепостных стен, что позволяло страже обходить листы и даже выходить за пределы города, не открывая главных ворот. Это был очень важный момент. Следует отметить, что дверца, расположенная в стене башни D, и дававшая доступ к листам, расположена сбоку и замаскирована выступом контрфорта, проходившим под углом. Порог этой дверцы располагался на высоте 2 ярдов (1,8 м) от земли, поэтому, чтобы выйти из нее или войти, надо было приставить лестницу. Поскольку в те времена ворота защищались особенно тщательно, логично будет предположить, что осаждавшие считали их слабым звеном в системе обороны. Это мнение изменилось только после появления артиллерии, но в описываемое нами время осаждающие ставили своей целью овладеть воротами, сколько бы преград им ни пришлось преодолеть. Взяв ворота, они оказывались у основания мощной башни и могли либо подорвать ее, сделав подкоп, либо разбить с помощью хитроумных орудий. Поэтому в течение XII, XIII и XIV столетий, желая подчеркнуть, насколько сильно укреплен тот или иной город, говорили, что у него всего одни или двое ворот. Что же касается осажденных, особенно в тех случаях, когда им приходилось держать под контролем две линии укреплений, то им необходимо было иметь способы сообщения между этими линиями, чтобы, в случае штурма, можно было послать помощь в любое место. Вот почему, изучая линию внутренних укреплений Каркасона, мы находим такое большое число потайных боковых дверей. С их помощью воины осажденного гарнизона могли занять листы, появившись одновременно с нескольких сторон, или, в случае захвата внешней линии укреплений, быстро укрыться за внутренней. Помимо двух больших ворот, Одских и Нарбонских, мы насчитали шесть потайных дверей, порог которых располагался в нескольких метрах от земли и добраться до которого можно было только по лестнице. Была еще одна дверца, пробитая в стене Епископского дворца, высота которой составляла чуть больше 6 футов (1,8 м), а ширина – меньше ярда (90 см). Основание ее располагалось на высоте примерно 39 футов (11,7 м) от земли. Во внешней стене мы находим еще одну дверь, проделанную в куртине между Одскими воротами и замком, – она располагалась на высоте 22–23 фута (6,5 м) над склоном горы. Через эти дверцы, в случае блокады, с помощью веревочных лестниц осажденные могли впускать по ночам посланцев извне, не опасаясь измены, или отправлять своих посланцев или шпионов. Эти две дверцы, как будет показано ниже, расположены там, где стены неприступны, поскольку стоят на насыпи, обращенной к реке Од. Последняя дверца, пробитая в стене внешней линии укреплений, выходит на закрытое пространство, защищенное главным барбиканом и большой стеной с парапетной стенкой и бойницами, которая была сооружена на валах, отходивших от Одских ворот. Поэтому в случае необходимости через эту дверь мог выйти отряд храбрецов, которые, убедившись, что положение защитников ворот и барбикана стало угрожающим, могли поджечь метательные орудия, башни или коты осаждавших.

Нет сомнений, что барбиканы считались очень важными звеньями в системе обороны, поскольку именно отсюда осажденные совершали свои вылазки. С этой точки зрения барбикан Каркасона представляет очень большой интерес (рис. 17). Построенный у подножия холма, на котором стоял замок, он позволял его защитникам сообщаться с берегом реки Од, заставляя нападающих держаться подальше от стен замка. Он был достаточно велик, чтобы вместить от 1500 до 1800 пехотинцев, не считая тех, кто охранял его стены, что позволяло сконцентрировать значительные силы, которые могли, совершив стремительную вылазку, сбросить противника в реку. Барбикан замка полностью закрывал собой ворота, В, поскольку склоны холма, на котором они стояли, были обращены в сторону открытой местности. Эти склоны, Е, справа и слева защищены стенами с бойницами. Они прерываются стенами заслона с амбразурами, и все это сооружение, поднимавшееся по крутому склону к куртинам замка, защищалось по всей длине башней и двумя верхними куртинами. Если бы осаждающим удалось подняться на вершину первого склона, им пришлось бы идти в обход в сторону Е', подвергаясь обстрелу с фланга; в F они наткнулись бы на укрепленный парапет, а дальше – на хорошо защищенные ворота с бойницами. Если бы осаждавшим удалось овладеть этими воротами, то им пришлось бы идти вдоль парапета с бойницами, штурмовать барьер, а затем неожиданно повернуть, после чего они оказывались перед вторыми воротами G, где попадали под перекрестный обстрел. Взяв эти ворота, враги оказывались перед мощными, хорошо защищенными сооружениями, состоявшими из длинного прохода, над которым возвышалась двухэтажная постройка. Им пришлось бы идти по этому проходу. Второй этаж, представлявший собой деревянное сооружение с амбразурами по всей длине прохода, защищал последние ворота, третий сообщался с парапетом, имевшим бойницы, одна часть которых смотрела в сторону внешнего края склонов, а другая – на проход. Второй этаж сообщался с парапетом внешних стен листов с помощью маленькой дверцы. Если бы нападающим удалось овладеть этим этажом, то, поднявшись по лестнице, они оказались бы в ловушке. После того как за ними закрылась дверца, они попали бы под обстрел метательными снарядами, летевшими из амбразур третьего этажа. Кроме того, защитники, засевшие в точке Н, то есть у противоположного от входа конца, перерубив опору части пола, сделали бы отход нападающих невозможным. Если бы осаждающим удалось прорваться через проход, их остановили бы у третьих ворот Н, расположенных в стене, имевшей на третьем этаже парапеты с бойницами, которые сообщались с верхним парапетом замка. Если же, по исключительно счастливому стечению обстоятельств, нападающим все же удалось бы захватить второй этаж, то они увидели бы, что выйти оттуда можно только через маленькую дверцу, открывавшуюся во вторую комнату, которая тянулась вдоль стены замка. Она сообщалась с ней извилистыми переходами, которые можно было мгновенно перегородить баррикадами и которые, помимо того, защищались мощными амбразурами. Если, преодолев все эти препятствия, осаждающие решились бы штурмовать третьи ворота, им пришлось бы атаковать боковую дверцу замка I, защищенную мощными укреплениями: амбразурами, двумя рядами парапетных стенок с бойницами, один над другим, перекидным мостиком, опускающейся решеткой и еще одним рядом амбразур. Если бы врагам удалось взять и эти ворота, то они все равно находились бы на 7 ярдов (6,3 м) ниже уровня замкового двора L, до которого можно было добраться только по узким наклонным проходам, минуя несколько дверей К.