18 ноября группа Гудериана нанесла удар на Богородицк и прорвала уже без того ослабленный фронт левофланговой 50-й армии Западного фронта на участке Кундуки, Никитское [191] . В прорыв были введены основные немецкие силы, которые устремились на Сталиногорск, далее разворачиваясь на Каширу. Одновременно с целью расширения образовавшегося прорыва на восток и юго-восток 112-я, 167-я пехотные и 18-я танковая дивизии начали наступление на участке Волово, Маслово и далее в направлении на Ефремов, который был занят противником 22 ноября.

25 ноября наступающая правее, на южном фланге группы армий «Центр», 2-я немецкая армия атаковала правое крыло Юго-Западного фронта. Армия продвигалась тремя ударными группами: северной – на Лебедянь, центральной – на Елец, Задонск, южной – на Касторное. Гитлер требовал от командующего группой армий «Центр» Федора фон Бока одновременно с обходом Москвы подготовиться к дальнейшим операциям – левым крылом группы армий на Ярославль, а правым – на Воронеж. Фон Бок был очень недоволен этим распоряжением, поскольку считал, что силы группы армий уже на исходе, и их в лучшем случае едва хватит для захвата Москвы. Еще 21 ноября он в сердцах записал в своем дневнике:

«Наступление не обладает необходимой глубиной. По числу дивизий, если мыслить чисто штабными категориями, соотношение сил вряд ли менее благоприятно, чем обычно. Но снижение боеспособности войск – отдельные роты насчитывают от 20 до 30 человек, громадные потери командного состава и усталость личного состава, да еще жуткие морозы в придачу – все это кардинально меняет картину. И все же вопреки всему, вполне вероятно, что нам удастся взять в кольцо окружения несколько дивизий противника западнее Истринского водохранилища. Вот только сможем ли мы после всего этого продвинуться вперед; сомнительно. Противник готов стянуть к Москве все, чем располагает. И к отражению контрнаступления сосредоточенных крупных сил неприятеля моя группа армий не готова». [192]

Однако исполняющий обязанности командующего правофланговой 2-й армией генерал-лейтенант Рудольф Шмидт считал иначе. Заняв этот пост в конце октября, на время болезни фон Вейхса, он стремился продемонстрировать успех командованию и фюреру. Медленное продвижение армии и неудачи на ее правом фланге, где так и не удалось преодолеть реку Тим, Шмидт объяснял недостаточной активностью соседней 6-й армии и ее командующего Вальтера фон Рейхенау. В донесении штаба 2-й армии говорилось: «Продвижение через Тим невозможно до тех пор, пока 6-я армия не выдвинет вперед достаточного количества сил для прикрытия правого фланга 2-й армии»? 23 декабря дневник фон Бока также отмечал: «2-я армия атакована в районе Тима с юга и юго-востока, 6-я армия никак на это не реагирует » [193] .

Убиты в 1941 году. Ранней осенью у немцев еще хватало времени и сил, чтобы любовно отделывать могилы, вырезать фигурные кресты и ставить почетный караул

26 ноября фон Бок отмечал постепенное продвижение 2-й армии, однако 28 ноября он записал:

«Поскольку пока не идет речи о продвижении 2-й танковой армии к Оке, 2-й армии приказано не наступать своим северным крылом через Ефремов и выслать разведывательные подразделения к Дону». [194]

Мы видим, что ситуация в полосе 2-й армии пока еще не вызывала опасения у командования группы армий – оно лишь сомневалось в возможности и целесообразности дальнейшего продвижения на Липецк и Воронеж. Однако 30 ноября тональность записей фон Бока резко меняется:

«2-я армия, несмотря на неоднократные указания, продолжающая продвигаться на восток, получает приказ, где командованию разъясняется, что на данном этапе куда важнее не отхватить побольше территории, а сосредоточить силы и подтянуть отставшие части ради обеспечения боеспособности на случай удара противника из-под Воронежа, где, по сообщениям разведки, замечены крупные скопления неприятельских сил». [195]

Таким образом, немецкая разведка вскрыла сосредоточение советских войск в полосе 2-й армии, но командование группы армий «Центр» пока еще рассматривало его как оборонительное. Например, 30 ноября воздушная разведка, сообщая об отмеченном усилении железнодорожного движения между Тамбовом и Раненбургом, тут же оговаривалась, что «нельзя уточнить, идет ли речь о переброске новых сил, или же об эвакуации»? Вопрос ставился не об опасности русского контрнаступления, а о возможностях дальнейшего продвижения немцев. Командование 2-й армией 1 декабря отмечало:

«Обстановка в полосе действий армии такова, что урон, который мы еще можем нанести русским, не стоит тех сил, которые нам для этого могут понадобиться. Теперь нужны только те боевые действия, которые будут способствовать созданию выгодного рубежа для зимних условий». [196]

Чем дальше от фронта, тем оптимистичнее была оценка положения немецкими штабами. «Меня не покидает ощущение, что вчера Браухич меня так и не понял, и… высшее командование до сих пор склонно к явной переоценке моих сил и возможностей»,  – записал фон Бок в дневнике 1 декабря. [197] Однако ни он, ни ОКХ еще не усматривали в сложившейся обстановке никакой серьезной опасности. По мнению немецкого командования противник был обескровлен и не имел пока возможности перейти в серьезное контрнаступление. 3 декабря ОКХ констатировало: «Можно предполагать, что в настоящий момент противник не располагает сколько-нибудь значительными соединениями полного состава для использования в качестве резерва». В «Сводке о положении противника» за 4 декабря отмечалось:

«Сведения о противнике за последние дни боев подтвердились. На наиболее угрожаемых участках фронта под Москвой русские стягивают силы, перебрасывая их с более спокойных участков и готовя их к контрнаступательным операциям… В остальном боевая мощь противника не так велика, чтобы он мог в настоящее время предпринять наличными силами крупное контрнаступление на участке фронта группы армий». [198]

А тем временем шло масштабное сосредоточение советских резервов и пополнение действующих сил. 13-я армия, 10 ноября переданная из расформированного Брянского фронта в состав Юго-Западного фронта, была сильно ослаблена тяжелыми боями в окружении и при выходе из него. 17–18 октября из окружения вышло около 10 тысяч человек, после этого в состав армии дополнительно были переданы 2-я гвардейская дивизия, сильно потрепанные 121-я и 160-я стрелковые дивизии, а также 133-я танковая бригада, 38-й мотоциклетный полк, 386-й зенитно-артиллерийский полк и один бронепоезд. Позднее 2-я гвардейская и 160-я дивизии были переданы в состав 40-й армии.