Полное впечатление, будто он угадал, о чем я думаю. Сказал даже не спокойно, скорее небрежно:

— Ничего не бойся. Проиграть мы просто не можем — на такой уж стадии предприятие. Через неделю ты уже будешь сидеть на троне, и все будут принимать тебя за Эгле.

— Но как, как? — завопила я, чуть с ума не сходя. — Как ты сделаешь меня точным подобием Эгле? Магия какая-то?

— Никакой магии, — сказал он. — Есть другие способы. Скоро сама убедишься.

— Подожди, а принц?

— Та же история, — пожал он плечами. — Все будут считать, что этот — настоящий принц…

Тут мне удалось взять себя в руки. Жизнь меня все же чуточку пожевала — настолько, чтобы не раскисать…

Я встала и, стараясь говорить как можно спокойнее, начала:

— Хорошо, я все обдумаю, и, когда что-то решу, приеду…

Он расхохотался, честное слово, как ребенок.

— Литта, ты же умница, — сказал он, наконец. — А говоришь такие вещи… Ты и в самом деле думаешь, что тебя отсюда выпустят после всего, что ты только что услышала?

Да уж, конечно, запоздало сообразила я. Ни за что не выпустят.

— Садись, — сказал он, и я села, как марионетка. Он налил мне вина и продолжал своим обычным тоном, без всякой насмешки или угрозы: — Литта, ты умница. Бросаться к окну, распахивать его и взывать к прохожим о помощи — бесполезно. Я поставил хитрый замок. Вскакивать и нестись к выходу сломя голову — бесполезно. В коридоре мои люди, и на лестнице, и у всех дверей… Ты молодец. Не делаешь глупостей, не бьешься в истерике… Все поняла, будешь вести себя спокойно, правда? Знаешь, я собой доволен. Сделал неплохой выбор, — и накрыл мою ладонь своей. — Говорю тебе, через неделю ты будешь королевой.

Вот тут я не сдержалась — выругала его. Последними словами. Было где наслушаться в первые годы после побега из дома.

Он нисколечко не рассердился. Только пожал плечами:

— За что? Я не делаю тебе ничего плохого, совсем наоборот. Оставшуюся жизнь ты проживешь королевой Горрота — со всеми выгодами и благами, проистекающими из такого положения. Это царский подарок, Литта, а ты, хотя и умница, меня костеришь бордельными словечками…

Я что-то пробормотала — сама не помню, что. Он наклонился, взял меня за руку, впился взглядом и со своей неподражаемой улыбочкой сказал:

— Есть только два мотива, которые заставляют тебя сопротивляться. Только два… Вот мне и любопытно послушать, который из них тобой движет. Тебе жаль королевскую чету? Или просто боишься, что все откроется и всем отрубят головы? Скажи честно.

И понимаешь, он явно видел по моим глазам, что я боюсь только плахи. С какой стати я должна была жалеть королевскую чету? Совершенно чужих для меня людей? Которых и видела-то раз в жизни? Вот я вчера читала в газете, что на Большом Ронерском тракте, в трех лигах от харланской границы, разбойники убили крупного купца из Сноля Тана Добарто. Тебе его жалко? По-настоящему? Так, чтобы тоска сердце сжимала? Ну?

— Нет, — вынужден был признаться Сварог.

— Вот видишь. А разве мы с тобой чудовища или бездушные твари? Никто по-настоящему не жалеет чужих, незнакомых людей — ну разве что, если это поэт, артист или писатель, которого ты любил…

Короче, граф усмехнулся:

— Прелесть моя, Литта, ты боишься исключительно плахи… Клянусь чем угодно, этого не будет. Все настолько хорошо подготовлено, что осечки быть не может. Это можно сделать хоть сейчас. Собственно говоря, неделя отсрочки нужна исключительно для одного: чтобы сделать тебя королевой Эгле. Что до короля…

Он усмехнулся, позвонил и, когда вошел лакей, распорядился:

— Пригласите его величество пожаловать.

И почти сразу же вошел… король Стахор. Совершенно такой, каким я его видела на балу, даже одет точно так же.

Граф весело спросил:

— Дружище, кто вы такой?

— Что за дурацкий вопрос? — произнес этот голосом настоящего короля, пожимая плечами. — Король Стахор, конечно. А это, я так понимаю, моя дражайшая супруга?

— Еще не совсем, — сказал граф. — Ну, Литта? Если хочешь, подойди, потрогай супруга, чтобы убедиться, что он настоящий… Хотя, по-моему, и так видно…

Я не встала, не пошевелилась, я и так видела, что этот человек похож на короля, как брат-близнец. Граф сделал небрежный жест, будто лакея отсылал, и «король» вышел.

— Что скажешь, умница? — осведомился граф.

Не поднимая глаз, я спросила:

— И я что, буду точно такой же Эгле?

— Ну, разумеется, — сказал граф. — Совершенно такой же.

— Но как такое возможно…

— Литта… — сказал он с мягким укором, — не стоит забивать себе голову вещами, которых все равно не поймешь. Какая бы ты ни была умница, в сложных науках не разбираешься совершенно. Так что заканчивай с пустыми вопросами. Будем продолжать ужин?