Шрифт:
— Не стони! — безжалостно прикрикнул на гнома Делер. — Кто тебя заставлял уходить от цирюльников?! Теперь мучайся!
— Они все плохие цирюльники!
— А ты-то откуда знаешь?
— А вот и знаю!
— Знаток, ядрить твою кочерыжку! Ты уж честно скажи, что до ужаса боишься! — презрительно сплюнул карлик.
— Это кто боится? — тут же вскинулся Халлас. — Гномы ничего не боятся! Это ваше безбородое племя боится! Заперлись в наших горах и дрожите как осиновый лист на осеннем ветру!
— Тогда чего ты зуб не дерешь?!
— Говорю же, глупая твоя черепушка! Это плохие цирюльники!
— Угу, так я тебе и поверил!
Гном лишь фыркнул, показывая карлику, что разговор с ним закончен.
— И чего ты опять со своим мешком таскаешься? — не отставал от Халласа Делер. — Ты можешь его хотя бы на минуту оставить?! У тебя там что, гномья книга заклинаний?!
— Ну что ты расстрекотался?! — взорвался Халлас. — Мой мешок! Что хочу, то и ношу!
С этим мешком гном был попросту неразлучен. Куда бы ни направлялся Халлас, он всегда таскал мешок с собой. Что там лежит, не смог узнать даже проныра Кли-кли. Делер просто умирал от любопытства и терялся в догадках. Уж не знаю, какие в мешке хранились сокровища, но гном, раздобывший его у родичей, несущих вахту в форте Авендума, крутился вокруг собственности, как курица вокруг первого в своей жизни яйца.
— Ты мне скажи, ты зуб драть решился или мне придется заклеймить тебя трусом? — не сдавался Делер.
— Будь у меня мотыга, ты бы так не разговаривал, — буркнул гном. — Решился я драть, решился! Чтоб у тебя глазки повылазили!
— Когда? — Делер ухватил быка за рога и не обратил внимания на оскорбление.
— Как только найду первого попавшегося цирюльника!
— Заметано!
— А вот и я, — весело хрустя морковкой, к нам подошел Кли-кли. — Ну что, зуб будем драть или станем ждать, когда он сам отвалится?
— И этот туда же! — буркнул гном. — Дался вам мой зуб! Что хочу, то с ним и делаю!
Халлас развернулся и решительным шагом протопал к дому, где висела вывеска цирюльника. Нам ничего не оставалось делать, как последовать за ним, в душе надеясь, что гном наконец-то решится и вырвет проклятый зуб.
Естественно, судьба бросила кости, и нам выпали Глаза смерти [7] . Лавка, как и следовало того ожидать, оказалась закрыта.
— Клянусь Д’сан-дором! — прогудел Делер. — Я сейчас разнесу эту улицу в щепки! Или сам вырву тебе зуб, Халлас! Мне эта тягомотина уже надоела!
7
Глаза смерти — когда после броска кости показывают одни единицы.
— Идем! Тут недалеко Большой рынок! Там точно должен быть цирюльник! — поспешно предложил Кли-кли, опасаясь, что карлик и в самом деле попытается вырвать гному зуб и на драку сбежится вся городская стража.
Кто-то тихонько застонал. Очень надеюсь, что это был не я.
Большой рынок действительно был большим. Нет, не так! Он был просто огромным! Как по размеру, так и по количеству товаров. А народу, шастающего между торговых рядов, было вовсе не сосчитать.
— Купите лошадь! Настоящая доралисская порода! Посмотрите, какая у нее грация!
— Яблоки, яблоки!
— Лучшая сталь севера! Лучшие клинки юга!
— Заходите!
— Купите обезьянку, господин!
— Это я дура? Да ты на свой товар посмотри, стерва! Разве это репа? Это одно название!
— Вор! Держите вора!
— Лови его!
— Султанатские ковры высочайшего качества! Не боятся моли!
— Эй! Поаккуратнее! Это фарфор низинских мастеров, а не глиняный горшок твоей бабушки!
— Да хватит мне на ноги наступать! Щас как врежу!
— Испугал! Сейчас сам врежу!
— Семечки!
— Милорд, у нас в заведении лучшие девочки в этой части Валиостра! Пройдемте! За серебряный сразу три штуки! А за два они вам такое сделают!
— Ма-а-а-ам! Хочу крендель! Ну ку-п-и-и-и-и! А-а-а-а-а!
— Не толкайся!
— Вожжи, уздечки, седла! Вожжи, уздечки, седла!
— Щенки имперской собаки! Уже кусаются!
— Имперской? Да ладно врать! Это же крысята, а не собаки!
— Пира-ажки!
Гвалт тут был почище, чем у ворот во время нашего въезда в Ранненг. Угорь что-то пытался мне сказать, но вопль толстой бабки, сунувшей мне под нос одуряюще воняющую рыбу никак не меньше чем месячной свежести, не дал мне расслышать слова воина. Я отмахнулся от торговки и бросился догонять Угря.
Халлас, видать от боли лишившись последних мозгов, привел нас в толпу народа, наблюдающую представление балагана прямо посреди рынка. Халлас, никогда не отличающийся вежливостью по отношению к ближнему своему, распихивал народ локтями, наступал на ноги и сквернословил, как заправский житель Портового города. Буквально через несколько секунд популярность гномьего племени в Ранненге упала ниже цен на навоз.