— Местные к замку заезжают?

— А кто сейчас стариной интересуется? Молодежь раньше ходила, а как пошли слухи о вервольфов, особого желания туда соваться уже никто не проявлял.

— Вервольфы?

— Вы что, о них ничего не слышали?

И полилась рассказ, в котором были мрачные легенды и крестьянские предрассудки, странные превращения и зловещие чары. Полковник мрачно слушал, рука его машинально нащупывала зачохлену ружье.

Вокруг уже был глинистый грунт. Потянулись густые кусты, все чаще встречались деревья. Солнце сильно припекало. Полковник посмотрел на часы и задумался. Андрей и Кожух мощно хропіли, не проявляя любой любопытства, обещанной полицейскому, в баварских пейзажей.

Солнце садилось, когда за верхушками деревьев появился бергфрид — центральная высокая башня замка. На фоне красного неба бергфрид казался мрачным предостережением неразумным любителям старины, которые неосмотрительно считали ее безопасным музейным экспонатом.

Коляска остановилась. Казаки слезли на землю и стянули свои вещи. Кожух с хрумтінням потянулся, Андрей зачарованно всматривался в замок. Полковник расплатился с візницею, тележка тронулся. Вдруг немец резко натянул поводья. Он посмотрел на трех человек, которые стояли перед путем к замку, и неожиданно предложил:

— Может, вернетесь? Так будет лучше.

Полковник молча покачал головой.

Мы стояли перед стенными воротами замка. Стены нависали над нами, некогда широкий и глубокий ров был наполовину засыпан разрушенным валом. Я в замках никогда особо не разбирался, но было хорошо видно, что строили его по принципу рахенсбурга — посреди башни и цитадели, опоясанные защитными стенами. Строили его со знанием дела, и при умелой обороне взять этот замок было бы трудновато.

Глядя на эти могучие своды, я чувствовал величественный и мрачный дух людей, которые воплотили его в этом сооружении. Что мы могли противопоставить этом замке, кем мы будем для него, — союзниками, врагами или просто очередными путниками, не достойными внимания? Из раздумий меня вывел полковник, который взял медное кольцо, прикована толстой цепью к стене, и застучал ним в углу железом ворота. Кожух скептически смотрел на замок. Вообще, вся эта поездка вызвала у него скепсис. Он чувствовал себя втянутым в обычную туристическую поездку с авантюрным уклоном, которая оторвала его от немедленной работе на ферме. Что касается меня, то я с удовольствием ухватился за возможность побывать в Германии, да еще на таких исторических местах. Так что среди нашей троицы я, не кривя душой, был настоящим поклонником баварской старины.

За несколько минут упорного буханье в ворота, полковник бросил кольцо. Мы подождали немного, и за дело взялся я. Затем, после перерыва, в ворота застучал Кожух. Думаю, что в душе он надеялся, что хозяева замка давно уже перемерли или направились к более цивилизованных мест, и мы вернемся к своей привычной жизни. Но, по своей привычке, Кожух все дела доводил до конца, и поэтому я был уверен, что он будет стучать, пока все поколения тевтонцев не вылезут из своих гробов, чтобы отцепиться от упрямого кубанца. По крайней мере мы не сомневались, что ни одно войско в мире не принимало этот замок приступом более настойчиво, чем это делал Кожух.

Прошло не менее получаса, пока наконец за стеной нечто загремело, прошло, и со страшным скрежетом над воротами открылось небольшое окошко. Там появилось лицо с огромными седыми усами. Не достаточно вежливо старик заорал:

— Кого там черти несут!

Полковник чрезвычайно вежливо рассказал о выдуманной цель нашего приезда. Старик пристально посмотрел на нас из-под лохматых бровей. Мне показалось, что на нас смотрит оживленный портрет Ницше. Пауза затянулась. Мы уже решили, что старик уснул, или, не дай Бог, умер. Но он неожиданно спросил:

— У вас есть порох?

— Есть.

— Насыпьте на каменный выступление перед воротами горсть праха.

Полковник достал из коробки несколько патронов, расколупал их и высыпал порох на выступление.

— Хорошо, теперь достаньте нож с широким лезвием.

Мы с полковником растерянно переглянулись, потом однажды одновременно посмотрели на Кожуха. Тот пожал плечами — и в руках у него неожиданно, как у фокусника, появился длинный кавказский кинжал в серебряных ножнах. Старик удовлетворенно заорал:

— Воткнет его в ворота перед выступлением так, чтобы в лезвии отбивался порох.

Кожух одним движением всадил кинжал в ворота. В блестящем лезвии я увидел сухую горсть праха и наши искаженные лица.

Сверху послышалось удовлетворенно:

— А теперь смотрите на лезвие и зажигайте порох!

Полковник достал спички и зажег. На мгновение лезвие превратилось в яркое солнце. Я невольно зажмурил глаза.

Через минуту я наконец смог увидеть нечто. Я поднял глаза вверх. Возле окошка наверху уже никого не было. Ворота заскрипели и медленно растворились. Перед нами стоял старик с ружьем в руках. Он облегченно вздохнул, опустил ружье стволом вниз и торжественно объявил: