— Что ж, Миллимент, — сказала Полин, — теперь я собственными глазами вижу, как обстоят дела в Анкретоне.

— А ведь раньше ты мне отказывалась верить, Полин, — встрепенулась Миллимент. — Целый месяц провела здесь, и все равно…

— Он что, подарил ей это, может мне кто-нибудь сказать? — возопил Седрик.

— Он не мог этого сделать, — сказала Полин. — Не мог и не может. Более того, не думаю, что захочет. Если только… — Она оборвала себя на полуслове и повернулась к Полу. — Если он действительно подарил ей это, значит, собирается жениться. Вот так-то.

Бедная Трой, безуспешно пытавшаяся все это время выйти из комнаты, воспользовалась наступившей после заявления Полин тишиной и пробормотала:

— Если позволите, мне кажется… я бы…

— Дорогая миссис Аллейн, — прервал ее Седрик, — прошу вас, не надо этих церемоний. Оставайтесь, послушайте.

— Не понимаю, — начал Пол, — почему бедная миссис Аллейн должна…

— Она знает, — сказала Фенелла. — Боюсь, Пол, я уже все ей рассказала.

Совершенно неожиданно Полин сделала приглашающий жест в сторону Трой.

— Вот незадача-то, — сказала она, словно приглашая Трой к откровенности. — Видите, что происходит? Право, пап а что-то слишком уж разошелся. Мы все ужасно обеспокоены. Пугает, собственно, не столько то, что происходит сейчас, сколько то, что может произойти. А тут еще Солнечный диск. Многовато. Это ведь в своем роде историческая реликвия.

— Своего рода cadeau d’estime [22] от регента моей прапрапрабабушке, — встрял в разговор Седрик. — И не просто историческая реликвия, но своего рода повторение истории. Позволь также заметить, тетя Полин, что лично я потрясен до глубины души. Я всегда считал, что Солнечный диск должен достаться мне.

— Твоей дочери, — поправил его Пол. — Так что вопрос это академический.

— С чего это ты взял, не понимаю, — вскинулся Седрик. — Мало ли, как все может обернуться.

— Право же, Полин, — проговорила Миллимент. — Право, Пол.

— Пол, милый, — обиженно проговорила Полин, — не надо задирать бедного Седрика.

— Как бы там ни было, — вмешалась Фенелла, — я думаю, тетя Полин права. По-моему, он собирается жениться, и, коли так, ноги моей в Анкретоне больше не будет. Никогда!

— И как же ты собираешься называть ее, тетя Полин? — дерзко спросил Седрик. — Мамочкой или каким-нибудь ласкательным именем?

— Нам только одно остается, — сказала Полин. — Надо объединить усилия и что-то предпринять. Я уже говорила с Дженеттой и говорила с Десси. Обе едут. Томасу тоже надо быть здесь. В отсутствие Клода главным должен стать он. Это его долг.

— А как ты это себе представляешь, дражайшая тетя Полин? Мы что же, засаду Старику устроим и всей ватагой набросимся?

— На мой взгляд, Седрик, мы попросим его принять нас и просто… просто…

— Да, извини, Полин, но толку от этого не будет, — ухмыльнулась Миллимент.

— Миллимент, ты не из Анкредов и потому не можешь переживать такие вещи так же болезненно, как мы. И как только пап а , с его обостренным чувством собственного достоинства — мы ведь ведем свой род с эпохи Нормандского завоевания, мисс Аллейн, — как это пап а позволил так окрутить себя? Это же просто унизительно.

— Будучи, как ты, Полин, заметила, не из Анкредов, я хорошо понимаю, что у пап а в жилах течет не только голубая, но и горячая кровь. Больше того, он упрям и тщеславен как индюк. Ему нравится видеть себя мужем озорной юной дамочки.

— Относительно юной, — заметил Седрик.

Полин сцепила пальцы и, поворачиваясь от одного члена семьи к другому, воскликнула:

— Я придумала! Слушайте. Буду совершенно откровенной и объективной. Понимаю, что речь идет о моем ребенке, но это меня не остановит. Пэнти!

— При чем тут Пэнти, мама? — нервно осведомился Пол.

— Твой дед обожает ее. А теперь представь себе, что, если Пэнти вдруг что-нибудь такое детское ему скажет?

— Например, — подхватил Седрик, — обовьет ручонками его шею и прошепчет на ухо: «Дедушка, когда же наконец уедет от нас эта стласная тетя?» Одно скажу: вряд ли она сможет сыграть такую роль.

— Он обожает ее, — упрямо повторила Полин. — И ведет себя с ней как большой мальчик. Ты не можешь с этим не согласиться, Миллимент.