— Не позволите взглянуть? — Он вытащил одну тетрадь и поднес ее к свету. — Да, довольно необычный сорт бумаги, особенно поля. Тот же водяной знак.

— Он не делал этого.

— Он?

— Том, — пояснила она, и уменьшительное имя бросило новый свет на Томаса. — Он просто не способен на такие вещи.

— Положим. В таком случае с чего бы вы о нем заговорили?

— Должно быть, Патриция, — еще больше покраснела мисс Эйбл, — взяла несколько тетрадей и унесла в жилые помещения. Либо… — Она замолчала и нахмурилась.

— Либо?

— Сюда часто заходит ее мать. Слишком часто, как мне казалось. Она не очень-то ладит с детьми.

— А где вы держите тетради?

— Вот в этом шкафу. В верхнем ящике. Детям не достать.

— А шкаф заперт?

Она быстро повернулась к нему:

— Вы что же, намекаете, что я написала анонимки? Я?

— Но ведь вы держите шкаф запертым? — настаивал Аллейн.

— Конечно. Этого я и не отрицала.

— А ключ где?

— В общей связке. А связка у меня в кармане.

— А хоть когда-нибудь вы оставляли шкаф открытым? Или, может, ключи из кармана вынули?

— Не было такого.

— Тетради ведь из магазина в деревне?

— Естественно. И купить их может всякий.

— Точно, — весело согласился Аллейн, — а мы можем выяснить, кто и когда покупал. Так что не надо играть со мной в прятки.

— А я ни с кем в прятки и не играю, — нахмурилась Эйбл.

— Ну и прекрасно. Поехали дальше. Лекарства, которые принимали ваши подопечные. Мне надо проследить их движение. Не внутри детского организма, а на пути к нему.

— Я, право, не понимаю, почему…

— Конечно, не понимаете. Сейчас все объясню. Мензурка с лекарством для сэра Генри была доставлена одновременно с лекарствами для детей. Вот вам и связь. Ну а теперь, как сказал пудинг, обращаясь к продавцу, не поможете ли мне, мэм?

Мисс Эйбл не сразу переварила этот оборот. Она удивленно посмотрела на Аллейна и лишь по прошествии времени выдавила из себя более или менее довольную улыбку.

— Думаю, да. Мисс Орринкурт и миссис Аллейн…

Наступила уже знакомая пауза, за которой последовали не менее привычные объяснения.

— Подумать только! — проговорила мисс Эйбл.

— Итак, что там с лекарствами? — повторил Аллейн.

— Я была чрезвычайно недовольна поведением мисс Орринкурт. Судя по всему, она попросила миссис Аллейн отвести экипаж в конюшню, а сама направилась в дом, но вместо того, чтобы оставить лекарства в коридоре или передать мне, бросила их в домашней оранжерее. Кажется, сэр Генри подарил ей несколько цветов из теплицы, и она отнесла их туда. На редкость эгоистичная особа, это уж точно. Я все ждала и ждала и только около семи пошла на другую половину дома выяснить, в чем дело. Мы с миссис Анкред обыскались этих лекарств, и если бы не Фенелла, так и не нашли бы. Это она сказала, где они.

— А лекарство сэра Генри было там же?

— Ну да. Миссис Анкред велела немедленно отнести его ему.

— А бутылочки были похожи?

— Мы ничего не спутали, если вы на это намекаете. Да, похожи, но наша была гораздо больше, и к тому же к обеим был приклеен ярлык. А наша еще сопровождалась инструкцией по приему, как выяснилось, ненужной, потому что в тот вечер доктор Уизерс сам пришел к детям, взвесил всех и самолично выписал каждому нужную дозу. Странно вообще-то, потому что, уходя, он велел, чтобы лекарство давала я, так что и со взвешиванием вполне справилась бы; но он, — усмехнулась мисс Эйбл, — явно решил, что доверять мне опасно.

— Ну, это, наверное, просто перестраховка, — пожал плечами Аллейн. — Врачам положено быть осторожными.

Кажется, он не убедил ее.

— Конечно, — заметила мисс Эйбл, — только непонятно все же, зачем ему понадобилось приезжать в Анкретон, если, по его же словам, он так занят. К тому же после всей этой суеты нам вновь пришлось возвращаться к мазям.

— Между прочим, — поинтересовался Аллейн, — кот Карабас вам не попадался перед тем, как его усыпили?

Мисс Эйбл вновь моментально оседлала свою любимую лошадку. Ему пришлось выслушать целую лекцию, посвященную привязанности Пэнти к коту, как и странные умозаключения, к которым самым виртуозным образом пришла мисс Эйбл на основании анализа этих необычных взаимоотношений.

— На этой стадии развития, — заявила она, — разрушение связи стало для нее сильным ударом.

— Но если у кота, — осторожно начал Аллейн, — был стригущий лишай…

— Не было у него никакого лишая, — твердо возразила мисс Эйбл, — иначе бы я знала. Возможно, была чесотка.