— Джеймс, какого черта! Где вы вечно шляетесь! Можно, наконец, научиться разжигать камин!..

Между тем огонь за кованой решеткой пылал, березовые поленья потрескивали, распространяя в полупустой гостиной сладковатый запах и мягкое, обнимающее тело тепло. Появившийся будто из-под земли камердинер сразу же тем не менее засуетился, притащил прижимая к себе, неизвестно откуда новую охапку дров.

— Да бросьте вы, наконец, эту возню! — продолжал хмуриться Нергаль. — Приготовьте мне виски и не кладите слишком много льда, а то вечно по вашей милости приходится пить какую-то бурду…

Выронив дрова, камердинер метнулся к бару.

— Джеймс! — остановил его Черный кардинал. — У меня от вашей беготни в глазах рябит! Знаете что…

Начальник Службы тайных операций опустился в стоявшее у камина кресло и какое-то время хранил молчание. Не добежавший до барной стойки Джеймс стоял навытяжку в ожидании приказаний.

— Вызовите-ка ко мне… Хотя нет, сообщите Ксафону, что я лично навещу его богадельню, и пусть позаботится, чтобы и Шепетуха был на месте, хочу посмотреть, чем эти двое занимаются. Никому нельзя поручить серьезное дело, — продолжал он ворчать, принимая из рук Джеймса хрустальный, оправленный в серебро стакан, — кругом одни бездельники, их даже обыкновенными проходимцами и то назвать трудно…

— Сэр! Будет исполнено, сэр! — рявкнул обрадованный таким поворотом разговора камердинер.

— В чем в чем, а уж в этом я не сомневаюсь! — саркастически ухмыльнулся Нергаль, поднося стакан к тонким, капризно изогнутым губам.

Где-то через полчаса досужий наблюдатель, каких среди российских парламентариев пруд пруди, мог видеть, как по застеленной ковром широченной лестнице поднимается маленький человечек в отлично сшитом темном костюме и такой же шляпе, за которым, не отставая ни на шаг, следует огромный негр в военной форме, напоминающей чем-то времена британских колониальных завоеваний, с избытком разукрашенной всевозможными нашивками, эполетами и аксельбантами. На боку верзилы висела сабля, походившая размерами на палаш, каким при случае не брезговали пользоваться и палачи. Как попали эти двое в принадлежавшее когда-то Госплану здание на Охотном Ряду, никто не знал. Всполошившаяся охрана хотела было, как заведено в стране, ввести план-перехват, но, заглянув в расписание визитов, обнаружила, что именно на это время назначено посещение одного из подкомитетов Думы эмиссаром Всемирной организации стихийных интеллектуалов. В скобочках стояло: «В сопровождении морского атташе», хотя зачем интеллектуалам военное представительство в России, так и осталось неясным. Но, поскольку негр был откровенно пугающих размеров и дружеским выражением лица не отличался, охрана справедливо решила, что все происходит в рамках протокола, и снова впала в спячку. Да и кому, честно говоря, эти самые народные депутаты нужны, если они не нужны самому народу?..

Нергаль между тем уже шел по застеленному ковровой дорожкой коридору. Подчеркнуто независимый вид Черного кардинала вкупе с брезгливым выражением надменного лица заставлял встречных поспешно расступаться, а многие из самых льстивых и предусмотрительных с незнакомцем еще и почтительно здоровались. Остановившись у таблички, на которой значилось, что помещение занимает руководитель подкомитета, депутат Аполлинарий Рэмович Ксафонов, Нергаль криво усмехнулся. Забежавший вперед Джеймс уже держал дверь распахнутой, а движением огромной руки как бы приглашал хозяина вступить в пределы просторной приемной, что Черный кардинал и сделал.

Однако появление представителей стихийных интеллектуалов ничего в жизни бюрократического аппарата подкомитета не изменило. Игравшее на компьютере рыжеволосое существо женского пола на вошедших даже не взглянуло.

— Аполлинарий Рэмович занят: у него совещание!

Несмотря на предупреждение, посетители повели себя так, будто слов этих не слышали. Двигаясь с большим достоинством, Нергаль в сопровождении слуги пересек просторную приемную, но стоило Джеймсу потянуться к бронзовой ручке, как секретарша с быстротой молнии преградила им дорогу:

— Занят, говорят, глухие, что ли?!

Ее широко поставленные зеленые глаза горели праведным гневом, многочисленные веснушки ярче проступили на вздернутом к небу носике. Видом и пластикой движений девушка напоминала разъяренную дикую кошку, какие водятся в африканской саванне. Умело маневрируя, она начала бюстом теснить наглецов к выходу. Предпринявший было обходной маневр Нергаль тут же получил по заслугам:

— Ну ты, старая калоша, куда прешь! Русского языка не понимаешь?

Растерявшийся от такой наглости Джеймс нерешительно попятился:

— Мы, это… на минуточку, по личному делу… — начал было он просительно, но тут двери кабинета с треском распахнулись, и в приемную, будто ошпаренный, выскочил сам Аполлинарий Рэмович. С виноватым видом, через слово извиняясь, он проводил высокое начальство в свои апартаменты, после чего высунулся в приемную и показал секретарше кулак:

— Идиотка! Никого не впускать, по телефону не отвечать!

— Ну зачем же так грубо, — укорил его Нергаль, опускаясь в пододвинутое Шепетухой кресло, — девушка всего лишь выполняла свои служебные обязанности…

— Да, экселенц! Извините, экселенц! Я ее предупреждал, экселенц! — егозил вокруг Ксафон, так что на мгновение Мерному кардиналу показалось, что из-под дорогого английского костюма у него выглядывает хвост мелкого беса, которым он усиленно виляет. Камердинер тем временем, сложив руки на широченной груди, занял привычное место у дверей.

Начальник Службы тайных операций достал из золотого портсигара сигарету.

— Как звать?

— Аполлинарий Рэмович! — отрапортовал Ксафонов, подскакивая к шефу с зажженной зажигалкой. — Это если в миру, а так Ксафоном кличут. Бес второго разряда…