Тотчас Ким понял, что помещик и он оказались единственными уцелевшими членами Совета Эльдерланда. Так же как и в тот миг, когда он принял решение отправиться в поход, Ким вдруг почувствовал, как в нем разливается сила, питаемая внутренним источником, о существовании которого молодой фольк и не подозревал. Так же как и после смерти родителей, у Кима не было времени страдать и жалеть себя. Он не простой обыватель, нет, он – хранитель Музея истории, член Совета Эльдерланда. А последняя дань уважения, которую он может воздать магистру Адриону, будет состоять в том, чтобы достойно нести это звание. Он должен принять на себя ответственность, если только не хочет, чтобы все, что было совершено за последнее время, оказалось напрасным.

– Не хотите узнать, что ещё произошло за это время в Эльдерланде?

Ким кивнул, что было воспринято стариком как согласие.

– Невиданные доселе существа проникли к нам, – рассказывал старик. – Черные всадники и больги. Одно за другим захватывают они поместья, взяли Альдсвик, разорили храм в Виндере, поднялись на лодках вверх по течению реки, так что теперь в Цвикеле больше солдат, чем колосьев на моем поле…

Ким и Фабиан многозначительно переглянулись. Для чего темным эльфам понадобилось такое количество солдат в Эльдерланде? Старый Ом был вчера в Гурике, и один сослуживец проорал ему эту новость на ухо, после того как ближе к вечеру их отправили на патрулирование. Ночью Ом Хиннер отстал от своих товарищей. Очевидно, он просто не услышал какую-то команду, предположил Ким. А вообще-то отправлять в дозор такого вояку, как Ом, было явным легкомыслием, ибо Хиннер славился не только своей глухотой, но вдобавок ко всему был упрям как осел. Теперь он возвращался назад в Гурик, где располагалась штаб-квартира народного ополчения, чтобы вновь примкнуть к своему отряду.

Ом сообщил и о том, что темные эльфы перекрыли границу у болот и укрепляют её. И более того, намереваются двинуться к Гурику-на-Холмах и устроить там сражение, которое наверняка будет последним для фольков.

Ким и Фабиан в недоумении уставились друг на друга. Темные эльфы продвигаются вглубь Эльдерланда, перекрыли и укрепили границу с Империей?

– Мы идем в Гурик, – громогласно заявил Фабиан. – Следуйте за нами.

– Хорошо. – На этот раз Ом услышал.

– Неужели мы ошибались и целью вторжения является Эльдерланд, а вовсе не Империя? – высказал вслух свое предположение Ким, обращаясь к Фабиану. Шедший вслед за ними старик не расслышал ни слова, возможно, он даже не догадывался, что они переговариваются меж собой.

– Не исключено, – отозвался Фабиан. – Но в таком случае я совсем ничего не понимаю. Эльдерланд – это котел, не имеющий никакого стратегического значения. Все дороги, ведущие как сюда, так и отсюда, перекрыты. Здесь нет никаких богатств, здесь вообще нет ничего, что стоило бы завоевывать.

– Как это ни прискорбно, – сознался Ким, – но я вынужден с тобой согласиться. Но что-то же их сюда привлекло?

– Верно. Если бы только знать, что именно. Тогда было бы легче что-нибудь против них предпринять, – произнес Фабиан и неожиданно сменил тему: – Расскажи-ка мне о вашем народном ополчении.

Рассказ Кима не очень-то обнадежил принца. Народное ополчение включало в себя всех мужчин в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти, а также добровольцев в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет и тех, кто старше пятидесяти.

Раз в год, как правило после сбора урожая, народное ополчение собиралось на учения. Они проводились либо на обширном поле, защищенном живой изгородью, вблизи Гурика-на-Холмах; либо у реки в районе Альдсвика, либо же поблизости от Виндера. Никакой иной военной подготовки не существовало, за исключением того, что крестьяне любили в свободное время посостязаться в стрельбе из лука. К тому же в последние годы эти учения превратились скорее в народные празднества.

– Звучит не слишком утешительно. Десять или пятнадцать тысяч солдат-любителей против темных эльфов и больгов, – подытожил Фабиан. – И кто ими командует?

– Помещик, – удивленно ответил Ким. – А почему ты спрашиваешь?

– И что он собой представляет? Я имею в виду, понимает он что-нибудь в военном деле? – задал вопрос Фабиан.

– О, помещик Финк – это едва ли не единственный фольк, желающий выглядеть заправским воякой. Он единственный среди нас, у кого есть доспехи, но все же он скорее добродушен. А вот книга, откуда он черпает основы стратегии, написана Эрликом фон Тверне, преподававшим в университете историю военного искусства ещё во времена короля Янда.

– Но ведь это было ещё до завоевания южных провинций… – вырвалось у Фабиана.

– Совершенно верно, – ответил Ким.

– В таком случае положение даже хуже, чем я предполагал. Мы ничего или почти ничего не можем противопоставить врагам. Однако не могу же я спокойно взирать на происходящее и бездействовать! – Фабиан громко и смачно выругался.

– А при чем здесь ты? – удивился Ким.

– Ты забываешь о том, что Эльдерланд является частью Империи, а фольки – подданные моего отца. В отношении вас власти всегда были в достаточной степени снисходительными, а со времен Беренгара Доброго вам и вовсе было предоставлено самоуправление. Но это действительно в мирное время, а сейчас – война. В этом случае все провинции переходят в прямое и непосредственное подчинение императору…

Ким все ещё с трудом соображал.

– Но он же далеко!

– …либо его наивысшему по рангу представителю на месте.

У Кима чуть глаза не вылезли из орбит.

– Ты хочешь сказать…

– Ну да, ведь наследный принц следует по рангу сразу за императором.

– В таком случае ты являешься полноправным командующим нашей армии! – Это открывало совсем иные перспективы. И тут Кима осенило: – А ведь кольцо не ошиблось, закинув тебя в Эльдерланд!

На этот раз пришел черед Фабиана стоять с открытым ртом.