– Пару дней назад.

Майор достал из кармана пиджака маленький блокнот и авторучку. Снова взглянул на Марию:

– Кто еще участвовал?

– Насколько знаю, студенты моей группы. Помимо Насти и Вики – Эдуард Граубергер, Виктор Бронников, Стас Малевич и Денис Жиров.

Майор записал имена в блокнот, кивнув:

– Я побеседую с ними. Есть какие-нибудь соображения по поводу сеанса?

– Не знаю… Наверное, нет. – Варламова, задумчиво хмуря брови, потянулась в карман за сигаретами. Но вдруг замерла и добавила: – Они вызывали дух Коли Сабурова.

Майор не усмехнулся и теперь.

– И что? – коротко спросил он. – Сабуров пришел?

Мария вынула из пачки сигарету и ответила, кривовато усмехнувшись:

– Говорят, что да. Но побеседовать с ребятами не успел. Вика Филонова запустила в него тарелкой.

– Как Мартин Лютер в черта?

– Да, – проговорила Мария, снова удивившись эрудированности следователя. – Похоже.

– И вы в это верите?

Мария пожала плечами:

– Не знаю. Я не медиум и не разговариваю с мертвыми. Меня всегда больше интересовали живые. Но ожог на теле Вики должен о чем-то говорить.

– Да. – Майор издал горлом сухой звук, похожий на смешок. – Что-то вроде «руки дьявола», верно?

Мария провела ладонью по лбу и пожаловалась:

– У меня уже голова раскалывается от происходящего. Вы сами-то что обо всем думаете?

– Я тоже думаю, что ожог этот неспроста. Кто-то водит нас за нос. Какой-то больной шутник, который считает, что смерть человека может быть поводом для смеха.

– Есть еще один момент, касающийся Коли Сабурова и Насти Горбуновой, который вы, возможно, не учли, – заметила Мария.

– Вы про то, что они были любовниками?

– Нет.

– Тогда о чем? – насторожился Самарин.

– Коля Сабуров инвалид с рождения.

– Да, я знаю.

– Настя Горбунова – тоже. У нее был жесточайший наследственный артрит. Иногда ее так скручивало, что она даже с постели подняться не могла.

На лбу Самарина обозначились резкие морщины. Он уже анализировал информацию, полученную от Варламовой, и пытался понять, к чему та клонит.

– Продолжайте, – попросил следователь.

И Мария продолжила:

– Что, если гибель Сабурова и Горбуновой как-то связана с их физической неполноценностью?

Майор чуть прищурился:

– Но тогда опасность должна угрожать и вам.

– Вряд ли. Моя инвалидность – приобретенная, а не врожденная.

– Вы думаете, это имеет значение?

– Возможно.

Самарин нахмурился.

– Хорошо. Я подумаю. Хотите еще что-то рассказать?

Варламова отрицательно качнула головой:

– Нет.

После ухода следователя Мария достала из шкафа початую бутылку сухого вина и пластиковый бокал. В течение последующих двадцати минут пила вино, курила сигареты, размышляла. И, в конце концов, решила, что лучше всего будет закончить день горячим душем, а потом принять лекарство.

Но долгому дню еще не суждено было закончиться. Приняв привычный уже препарат и почувствовав, как боль в ноге медленно сходит на нет, Мария воспрянула духом. И вдруг подумала, что еще ни разу не была в комнате Коли Сабурова. Не во сне – в реальности.

А почему бы не исправить оплошность прямо сейчас? Действие ЛСД давно прошло, галлюцинаций ждать не приходится. А если видения надумают прийти, то им все равно, где застать ее врасплох – в собственной комнате или в блоке Г-935.

И потом, Мария все еще не понимала, что происходит. А непонимание некоторых вещей порой оказывается весьма опасным. С каждым днем события становились все более мрачными и зловещими. В ее интересах как можно скорее распутать клубок странных событий.

Решившись, Варламова немедленно приступила к действию. Надела туфли, куртку (в верхней одежде она всегда чувствовала себя намного защищеннее), взяла трость и направилась к двери.

Попасть в блок номер 935 в реальности оказалось таким же плевым делом, как и во сне.

Мария огляделась – в коридоре, кроме нее, никого. Замок явно открывается просто, достаточно поддеть язычок пластиковой карточкой, как это делали знаменитые сыщики из книг Чандлера и Хэммета.

И Варламова приняла решение. Сначала она осторожно отклеила «пломбу», что было нетрудно. Затем, покопавшись в кошельке, достала пластиковую карточку «виза» с изображением подсолнуха и осторожно вставила его в узкий дверной зазор.