– Нет!!!

Неудобное положение. Резко приседает и гусиным шагом, на корточках, быстро перебирая ногами, устремляется мне за спину.

– Нет! Нет!

Это - уже вцепившись двумя руками в рукав и пытаясь его оторвать. Оторвал, он же на живую нитку...

Отскочив, глядя восторженными глазами, как на любимую жену.

– Чудесно! Чудесненько...

Что - чудесненько? Рукав оторвал.

Первая примерка.

Еще до того, как я чуть не обезножел, мою голову посетила мудрая мысль.

Пора обновить гардеробчик!

Ребята поистаскались, я - вообще дошел - в гостиницу не пускают. Впереди встреча с родственниками. Неохота, но нада! Пора переодеваться в испанское, по типу графа Монтихо, Кугелю тоже предстоит превратиться в благородного Санчо Пансу. Типа того. Въехала в Периге немчура вперемешку с ободранными испанцами, а покинет этот чудный городок группа благородных идальго, сопровождающих графа де Теба. Полное преображение, если кого-то это может ввести в заблуждение. По крайней мере, надо стремиться, а не сиднем лежать!

Пока я еще был способен чего-то там командовать, портняжка был вызван и озадачен, а назначенный надзирающим за моим будущим монтихоподобным образом Гильермо - заинструктирован в дупель.

При этом выяснилось, что плащ Монтихо, который я назвал мантильей, называется альмавивой. Мантилья - женская накидка на голову. Смешно? Кому как.

На мои крики - Портня-я-ажка! Портняжку давай! никто не отозвался, а на вопли - Модельер! Модельера ловите! один труженик иголки и ножниц таки согласился попасть на предложенный крючок. Как бы - сам, нечаянно, ко входу гостиницы вышел, типа рядом прогуливался и заинтересовался, кто кричит, кто так жаждет услуг столь возвышенной и благородной профессии?

И тут мы его!

Он мне собачку напомнил, которая на задних лапках прыгает перед хозяином - Дай! Дай! Дай!

Затем я на несколько дней выпал из жизни, а когда пришел в себя, обнаружил, что наш отряд завершил свое преображение и все ждут только меня. Кто знал, какой фасон штанов меня устроит? С двумя штанинами, с одной, или - деревянный макинтош идеально оттенит мое изысканно бледное неподвижное лицо? Решили подождать.

Месье Корнишон низенький, лысенький, хлипкий, брюшко огурцом, голова тыковкой. Все это богатство дергается, руки-ноги как на веревочках, движения неожиданны, все в разные стороны, глаза горят, но! Не больной! Человек увлечен своей профессией, потянувшиеся влево руки не успевают за ногами, которые уже рванули направо, унося своего владельца к новой точке для осмотра, а руки так и не успели коснуться и поправить столь важную еще секунду назад деталь костюма. О! А! Ах! И так далее.

В начале знакомства, после представления, стеснялся называть его по фамилии, думал...

Всякое думал. Что за издевательство дать хорошему человеку такую кличку?! Корнишон-то корнишон, если их тут знают, неудобно спрашивать. Но, вообще-то, буквально, это означает - маленький рог, намек совсем неприличный. А еще - аналогично олуху, по-французски - имбецилу. Пожилой человек, а я так к нему... Не готов еще, не совсем здесь ографел.

Но оказалось - реальная фамилия. И папа Корнишон, и мама Корнишон, и даже дедушка был месье Корнишон, чем все Корнишоны гордятся и собираются продолжать это делать.

Имеют право. То, что сотворил Корнишон, не превзошло моих ожиданий. Совпало тютелька в тютельку. Не важно, как человек выглядит, важно - что и как он делает. Маэстро Корнишон!

Говорю это, как граф де Теба!

А что - не похож? По-моему, похож...

Когда уезжали, проехали мимо гостиницы на ратушной, откуда нас поперли. Минут десять кавалькадой въезжали на площадь, минут десять с нее выезжали. Блестящие, нарядные, на сытых лоснящихся лошадях. Ради такого дела даже Хуан покинул карету, залез на коня, хотя ему еще рановато. Новый сундук с отрядным шмотьем принайтован на задник кареты. Новый, на заказ сделали, чтобы по каждой ерунде в старый не лазить. Эх, если бы не Бернар, я бы еще сзади хозяина гостиницы запустил, чтобы бежал, кланялся и кричал: Благодетели! Век не забуду! Чтобы долго кричал. И чтобы слезы счастья на лице. Не меньше чем на франк, за слезы я бы отдельно доплатил. Да, так мы покидали город...

Ну, не смог удержаться.

Уже выезжали с площади, когда стоящий в окне на втором этаже здания ратуши человек помахал мне рукой. Не стал поворачивать голову: пусть считает, что - вот задумался, не замечаю. Видел я его, видел, но - еще в ответ рукой махать? Настроение портить не хотелось. И так уж...

– Ха-ха-ха! Дорогой граф! Согласитесь, все-таки, вы редкий везунчик! Ха-ха! Уцелеть в такой ситуации - как мешок с золотом найти! Ни одного погибшего! Это знаете ли... За вас молились, граф! Ха-ха! Ну подумайте сами: появляется в городе этакий вот, вооруженный до зубов отряд, столь очевидно недавно побывавший в схватке, многие ранены, а, буквально на другой день, становится известно о почти двадцати телах, найденных в каких-то восьми лье от Периге. Убитых, брошенных на дороге. Можно сказать - ограбленных! Что, скажите на милость, я должен был подумать?

Сидевший за столом напротив прекратил улыбаться и остро глянул мне в глаза.

– А думать я обязан, да, сударь, должность такая, обязывает.

Прием такой, работает на смене настроений. В принципе, страшно. Смеющийся палач.

Со стороны - человек как человек. Чиновник. Лет за тридцать, но выглядит молодо, свежо. Жизнерадостный, располагающий к себе, шутник по природе. Готов хохотать над всем, заражая окружающих оптимизмом.

– Заметьте, граф, ваш отряд прибыл по той же дороге... Восемь оседланных заводных на четверых всадников, не много ли?