Я ходилъ взадъ и впередъ по моей комнат и думалъ только о происшествіи съ маленькимъ газетчикомъ. Собственно говоря, мн-то какое дло до него? Я совсмъ ужъ не такъ дурно обошелся съ нимъ, и онъ былъ, въ общемъ, совершенно доволенъ. А все же я потерялъ добрыхъ два часа въ поискахъ за нимъ, чтобы все уладить.

Вышло это все такимъ образомъ: я поднимался по Карлъ-Іоганнгатенъ. Было темно и холодно, но въ особенности темно; по всей вроятности, было около семи часовъ. Я шелъ и глядлъ по сторонамъ вдоль улицы.

И вотъ, вижу, стоитъ мальчишка-газетчикъ на углу, возл кондитерской Гюнтера, и выкрикиваетъ газету "Викингъ". Онъ все повторяетъ одни и т же слова:

— Купите газету "Викингъ"!

Я сначала не обратилъ на это ни малйшаго вниманія и, только пройдя нсколько шаговъ, почему-то вспомнилъ эти слова. Я обернулся и сталъ искать маленькаго газетчика глазами, думая въ то же время: я бы могъ дать ему десять ёръ, право же я не обдню отъ этого. И я дйствительно сталъ рыться въ карман, отыскивая монетку. Я подчеркиваю, что мое первоначальное намреніе было дйствительно дать мальчишк десять ёръ. Но въ то время, касъ моя рука рылась въ карман, ко мн вернулась моя обычная житейская мудрость, и я сказалъ самъ себ: — человку не поможешь тмъ, что подаришь ему десять ёръ, да даже и десять кронъ не помогутъ какъ слдуетъ. Это только порча, деморализація и т. д. и т. д.

Я дошелъ до университета и повернулъ обратно по той же дорог. Передъ окнами книжнаго магазина Камерменера я остановился и сталъ разглядывать книги. И вдругъ, въ то время, какъ я стоялъ спиной къ улиц, я опять услыхалъ голосъ мальчишки-газетчика. Онъ стоялъ совсмъ близко позади меня и спорилъ съ двумя пьявыми матросами о номер "Викинга", который т разорвали и не хотли платить за разорванный номеръ. И мальчикъ-газетчикъ заплакалъ.

Тогда я подошелъ къ нимъ и подробно разспросилъ о происшедшемъ. Выслушавъ об стороны, я ршительно заявилъ матросамъ, что они обязаны заплатить. Но это не помогло, — они преспокойно высмяли меня, говоря:

— Такъ вотъ мы и послушаемся!

Это меня довольно-таки основательно разсердило, и я отъ злости крпко стиснулъ зубы.

Мн когда-то подарили булавку для галстука, которая могла сойти за что угодно. Она была такъ велика, что ее можно было почти принять за полицейскій или какой-нибудь тайный значокъ, и я постоянно носилъ эту булавку на лвой сторон жилета, подъ сюртукомъ. И въ то время, какъ эти пьяные матросы продолжали издваться надъ нами и не хотли платить за разорванный номеръ, мн вдругъ пришла въ голову весьма смлая штука. Я повернулся къ этимъ негодяямъ, распахнулъ сюртукъ и молча указалъ на мою странную булавку. Мы продолжали нкоторое время молча смотрть другъ на друга, затмъ я сказалъ холодно и ршительно:

— Ну, что, хотите вы теперь заплатить или предпочитаете послдовать за мной?

Это помогло. Они заплатили за номеръ "Викинга", и мы вс четверо, такъ спорившіе объ этомъ клочк бумаги, отправились каждый своей дорогой: маленькій газетчикъ вытеръ глаза и пошелъ вверхъ по улиц, я же спустился по Карлъ-Іоганнгатенъ, а матросы отправились, пошатываясь, по направленію къ Тиволи.

Возл почты я повернулъ и пошелъ обратно по той же улиц. Мои мысли все еще были заняты маленькимъ газетчикомъ. Я размышлялъ: вотъ ты помогъ мальчугану получить слдуемыя ему деньги. Весьма естественно, что онъ очень благодаренъ теб и ужъ наврно не станетъ безпокоить тебя навязываніемъ своей газеты, когда ты опять пройдешь мимо него. Онъ, наврно, обладаетъ извстнымъ тактомъ, быть можетъ, онъ даже получилъ хорошее воспитаніе. Продолжая подниматься по улиц, я замтилъ его около Грандъ-отеля. Онъ стоялъ подъ самымъ фонаремъ, такъ что я видлъ его совершенно ясно. И я еще разъ сказалъ себ приближаясь къ нему, что онъ наврно будетъ преспокойно молчать, когда я пройду мимо него. Я прошелъ какъ можно ближе къ фонарю, чтобъ дать ему возможность узнать меня. Но я ошибся въ расчет. Онъ не сдлалъ никакого различія между мною и первымъ встрчнымъ, онъ протянулъ мн газету и сказалъ:

— Купите, пожалуйста, "Викингъ".

Я прошелъ мимо него молча и съ обиженнымъ видомъ. Я горько разочаровался въ немъ. Это, должно быть, былъ просто мальчишка изъ Вика {Часть Христіаніи, пользующаяся самой дурной славой.}, настоящій уличный мальчишка, и наврно онъ уже курилъ и терялъ каждый разъ свою книжечку "добронравнаго поведенія", когда въ ней выставлялись дурныя отмтки. Коротко и ясно: я имлъ дло съ настоящимъ плутишкой. Я былъ порядочно-таки золъ на него въ то время, какъ продолжалъ итти дальше, и думалъ про себя, что поступилъ съ нимъ по заслугамъ, не давъ ему десяти ёръ.

Не доставало только, чтобы онъ еще и въ третій разъ обратился ко мн съ предложеніемъ купить газету. Но онъ былъ въ состояніи это сдлать, такъ какъ, повидимому, я имлъ дло съ дерзкимъ уличнымъ мальчишкой. Да, положительно только этого недоставало!

У университета я опять повернулъ назадъ и сталъ высчитывать, гд именно я могъ бы еще разъ встртиться съ маленькимъ газетчикомъ. Я хотлъ такъ устроить, чтобы встртиться съ нимъ въ какомъ-нибудь сильно освщенномъ мст улицы и дать ему такимъ образомъ еще разъ возможность меня признать. Я долго размышлялъ надь этимъ и — долженъ, къ стыду моему, сознаться въ этомъ — сталъ страшно нервничать и все усиливалъ свое нервное раздраженіе самыми нелпыми предположеніями: а что, — думалъ я, — если мальчишка ушелъ домой? Тогда я напрасно ломаю себ голову надъ всми этими расчетами. Богъ вдаетъ, не пошелъ ли онъ уже домой; быть можетъ, онъ даже спустился слдомъ за мной по улиц, вмсто того, чтобы теперь итти мн навстрчу.

И трудно себ представить, что я, старый уже человкъ, принялся быстро шагать, торопиться, чуть ли не бжать, — и все это только для того, чтобы дать бдному мальчишк-газетчику возможность еще разъ предложить мн "Викингъ" въ томъ случа, если у него хватитъ на это дерзости.

Но, не доходя до магазина Бломквиста, я вдругъ наткнулся на него; онъ спокойно мерзъ у желзной ршетки подъ окномъ; плечи у него были высоко приподняты, руки засунуты въ карманы панталонъ. Изрдка при вид прохожихъ онъ выкрикивалъ своего "Викинга".