Онъ уже не вытаскивалъ рукъ изъ кармановъ и не протягивалъ номеровъ газеты.

И вотъ я сталъ приближаться. Я прохожу возможію ближе къ нему: насъ раздляетъ разстояніе не больше двухъ локтей, и онъ видитъ меня совершенно отчетливо при свт фонаря "Діорамы".

И тотчасъ же онъ вытягивается, пристально смотритъ на меня, поднимаетъ кверху всю пачку газетъ и говоритъ, точно между нами ничего не произошло:

— Купите, пожалуйста, "Викинга".

Я остановился. Я съ такимъ напряженіемъ ожидалъ результатовъ этого опыта, что у меня сильно забилось сердце, когда онъ произнесъ эти слова.

И тутъ я далъ себя увлечь чувству и совершилъ весьма глупую штуку. Мальчикъ самымъ хладнокровнымъ образомъ оставилъ меня въ дуракахъ тмъ, что осмлился въ третій разъ предложить мн "Викинга". Я былъ ошеломленъ и озлобленъ и сталъ ему выговаривать въ самыхъ жесткихъ выраженіяхъ, какія я только могъ придумать, какъ сметъ онъ не оставлять людей въ поко. Онъ ничего не отвтилъ, а только продолжалъ пристально смотрть на меня, и это показалось мн верхомъ нахальства. И вотъ тутъ-то пришла мн въ голову та нелпая штука, о которой я упомянулъ выше. Я вынулъ изъ кошелька 50 ёръ, поднесъ ихъ къ самому носу мальчишки и затмъ медленно уронилъ монету въ отверстіе между желзными прутьями ршетки, у которой онъ стоялъ. Сдлавъ это, я вынулъ вторую монету въ 50 ёръ, опять поднесъ ее къ носу мальчишки и отправилъ ее тмъ же путемъ вслдъ за первой.

— Вотъ, пожалуйста, — сказалъ я, злорадствуя, — доставай ихъ оттуда, маленькій чертенокъ, а меня прошу оставить въ поко.

Ршетка была вся обледенлая, и я испыталъ нкотораго рода удовлетвореніе, видя, какъ назойливый мальчишка царапалъ ногтями ледъ и длалъ самыя мучительныя усилія, чтобы добраться до денегъ. Его пальцы то и дло прилипали къ холодному желзу. Я замтилъ, что на кисти правой руки у него образовалась ранка, но онъ про должалъ съ тми же усиліями и напряженіемъ добираться до монетъ. Онъ засучилъ рукавъ на правой рук и просунулъ ее между желзными прутьями ршетки. Какая это была, однако, худенькая, несчастная ручонка! Наконецъ, ему удалось схватить одну монету.

— Ну, вотъ, досталъ-таки одну, — говоритъ онъ радостнымъ тономъ. И, вытаскивая руку, онъ обдираетъ ее о стну дома. Онъ смотритъ на меня, дйствительно ли я позволю ему взять эти деньги. Столько денегъ! И такъ какъ я не говорю ни слова, то онъ прячетъ деньги и принимается доставать вторую монету. Опять просовываетъ онъ руку между прутьевъ и старается какъ можно больше вытянуть пальцы, чтобы захватить этотъ маленькій кладъ. Онъ длаетъ самыя невроятныя усилія, весь вытягивается вдоль ршетки, даже высовываетъ языкъ, точно это можетъ ему помочь.

— Будь у меня только щепочка, тогда я бы могъ ее подвинуть!

И, говоря это, онъ поднимаетъ голову и смотритъ на меня.

Неужели же онъ въ самомъ дл ждетъ помощи отъ меня? Не воображаетъ ли этотъ маленькій проныра, что я достану ему откуда-нибудь щепку?

— Вотъ я теб принесу щепку, — говорю я, — но знай, совсмъ не съ тмъ, чтобы помочь теб! Я принесу теб коротенькую щепку, съ которой ты ничего не подлаешь! Подожди-ка, я сейчасъ принесу ее!

— Нтъ, тогда не стоитъ, — отвчаетъ онъ, не задумываясь.

Онъ вытаскиваетъ изъ кармана заржавленный перочинный ножъ и начинаетъ имъ помогать себ. Онъ держитъ его между двумя пальцами и медленно, осторожно пододвигаетъ его кончикомъ монету все ближе и ближе.

Пожалуй, онъ въ состояніи вытащить такимъ способомъ и вторую монету. Да, наврно, маленькій плутъ не успокоится до тхъ поръ, пока не вытащитъ ее.

Я съ крайнимъ неудовольствіемъ наблюдалъ за тмъ, какъ ему дйствительно удалось приблизить монету къ отверстію, и слышалъ, какъ онъ сказалъ:

— Ну, теперь ужъ недолго!

Я оглянулся. Цлая толпа людей стояла вокругъ насъ и слдила за мной и за мальчишкой. Я быстро повернулся на каблукахъ и пошелъ своей дорогой.

Но часъ спустя я опять шелъ вверхъ по Карлъ-Іоганнгатенъ, ища того же мальчишку-газетчика. Я держалъ въ рук монету въ дв кроны и довольно долго искалъ его. Я хотлъ помириться съ нимъ или, врне, войти съ нимъ въ сдлку и дать ему нсколько ёръ на рукавицы. Да онъ, чего добраго, можетъ купить на эти деньги табаку или, если онъ изъ такихъ мальчишекъ, — то и пропить ихъ. Нтъ, право, гршно давать ему деньги!

И съ этой мыслью я отправился домой.

Но сегодня а почему-то все думаю о маленькомъ газетчик. Я вспоминаю его худенькую несчастную ручку и нсколько капель крови на ней. И я вижу передъ собой всю фигурку маленькаго плутишки, какъ онъ лежитъ на живот вдоль желзной ршетки, съ высунутымъ языкомъ и вытянутыми пальцами, стараясь достать серебряную монету.

1905