Следующим камнем преткновения стал поднятый мною вопрос о задержке с оплатой произведенной продукции.

– Пойми, – втолковывал я представителю РВС, – заказы исполняют хозрасчетные тресты. У них нет других источников для оплаты сырья, материалов, комплектующих, для выплаты заработной платы, для внесения налогов в государственную казну, кроме как те суммы, что должно платить Военное ведомство за исполненные заказы. И всякая задержка с оплатой накидывает на наши тресты финансовую удавку!

– Думаешь, я не понимаю, что такое НЭП? – горячился в ответ Берзин. – Не хуже твоего понимаю! И какие у нас в Военпроме провалы с деньгами из-за несвоевременной оплаты заказов, мне тоже прекрасно известно. Но пойми и ты – из Наркомфина в Наркомвоенмор деньги поступают поквартально, вне зависимости от срочности тех или иных платежей. Да еще львиную долю кладут на последний квартал. – Здесь представитель РВС замолчал, а потом спросил: – Может быть, тресты смогут покрывать недостаток оборотных средств кредитами?

– Их еще получи, кредиты эти! – тут же возражаю ему. – И потом, с какой стати тресты должны платить еще и банковские проценты, исполняя заказ РВС?

Думали мы, думали, и в конце концов наша умственная деятельность привела к рождению еще одной идеи, попавшей в записку:

«Для своевременности расчета с хозрасчетными трестами за исполненные заказы образовать оборотный фонд Наркомвоенмора за счет кассовых остатков по смете СНК СССР».

Теперь предстояло разобраться с состоянием дел внутри Главвоенпрома. После сличения наших черновых заметок прихожу к выводу, что заготовка Рейнгольда Иосифовича гораздо полнее моей и именно ее следует взять за основу. Но ход наших прений, показавший, что взгляды с точки зрения разных ведомств частенько ведут к столкновению позиций, подвиг меня на то, чтобы выкатить следующую идею:

– Слушай, Рейнгольд. Думаю, ты согласишься со мной, что между Военным ведомством и Главвоенпромом ВСНХ будут регулярно возникать всякие разногласия, недоразумения, разное толкование по конкретным вопросам и прочее в том же духе. А не создать ли на этот счет, для устранения всяких текущих трений, специальный комитет при председателе ВСНХ? Назовем его, скажем, Военно-промышленный комитет, поставим во главе Председателя ВСНХ и введем в него по два представителя от ГУВП и от Наркомвоенмора?

– А Наркомфин? – возмутился Рейнгольд Иосифович. – Без утрясения вопросов по бюджетным ассигнованиям все наши согласования – коту под хвост!

– Действительно, упустил, – киваю в ответ. – Тогда до кучи надо еще и представителя ВЦСПС вводить, потому что без них не решить вопроса о зарплатах и расценках на военных заводах. Да еще и от Рабкрина, чтобы там в горячке чего не напороли.

По вопросам научно-технической политики в области вооружений мне удалось добавить к черновику Берзиньша только два пункта. Во-первых, я предложил, чтобы Военвед взял на учет не только военных специалистов и гражданских спецов, работающих в этой системе, но и вообще любых гражданских специалистов, которых можно привлечь к участию в разработках для военных целей. Во-вторых, посоветовал включить в записку пункт об использовании возможностей РУ РККА и ИНО ОГПУ в деле содействия ГУВП для получения научно-технической информации, недоступной иными способами.

Ну и последний пункт был формально-юридическим:

Расправившись наконец с сотворением этой бумаги, сдаем ее на перепечатку в машбюро и, забрав готовые экземпляры, регистрируем в секретной части. Один из экземпляров будет передан в приемную Ф. Э. Дзержинского. Три пронумерованных и зарегистрированных экземпляра пойдут в экспедицию для отправки Фрунзе, Котовскому и Цюрупе. Богданову и Манцеву курьеры канцелярии ВСНХ сами разнесут. Уф, дело сделано! Теперь можно и пообедать, а то уже третий час, – как только расправились с работой, сразу ощутили зверский аппетит. И мы вместе с Берзиным направляемся в столовую ВСНХ. Нас даже не смутил почти исчерпанный ассортимент блюд – слопали за милую душу то, что осталось, продолжая обсуждать военпромовские дела.

Вернувшись на свое рабочее место, слышу трель телефонного звонка, успеваю добежать и снять трубку с рычагов.

– Осецкий у аппарата.

– Ну наконец-то! Я тебе уже третий раз звоню, а тебя на месте все нет и нет.

Лида! По какому же поводу она решила отзвониться? До сих пор не в ее привычках было трезвонить мне на работу.

– Здравствуй, комсомолка! Что стряслось?

Загадка разъясняется тут же.

– В субботу в Бауманском райкоме РКСМ совершенно случайно наткнулась на Шацкина. Ты ведь с ним встретиться хотел? – полуутвердительно спрашивает Лида.

– Точно, хотел.

– Так я сразу и договорилась. Он сегодня вечером к нам домой заскочит. Чем вы друг друга по телефонам будете ловить, лучше свидеться, не откладывая.

– Умница! Буду после работы как штык!

Пользуясь отсутствием кого бы то ни было вокруг, чмокаю в телефонную трубку:

– Целую, радость моя! До встречи.

Пока до конца рабочего дня остается время, созваниваюсь с секретариатом Главконцескома и договариваюсь о встрече с Троцким.

Троцкий встретил меня в своей обычной отчужденно-настороженной манере. Тем не менее обсуждению деловых вопросов это никак не мешало. Поинтересовавшись, как обстоят дела с концессией, заключенной Нефтесиндикатом при посредничестве Главконцескома с компанией «Стандарт Ойл», замечаю: