— Давай только быстро осмотрим мою гостиную, — попросила она Седрика, — а то рабочие ждут.

— Разумеется, — согласился адъютант, и они отправились проверять работу.

Попутно Иллира умылась и сменила блузку, а так же посмотрела на уэллин. Он заметно набух, стало быть, все же сосал воду, и девушка не стала его трогать, растения не очень любят прикосновения.

— А куда вы уезжаете, не тайна? — спускаясь по лестнице, небрежно поинтересовалась сеньорита у поддерживающего ее адъютанта.

— Да нет, — отмахнулся он, — какая там тайна. В Палинке поймали несколько бандитов, его высочество собирается судить их на месте.

— Седрик, — девушка остановилась и даже руку у него с локтя сняла, — мне уже двадцать первый год, и я не вчера из монастыря, пять лет провела в доме тетушки. Так что в курсе, что получить законную подругу для мужчин довольно значимое событие. Да даже правила приличия предписывают хоть несколько дней уделить внимание новой фаворитке. И может же он себе позволить хоть несколько дней передышки от дел?! Да и вам тоже. Ну, куда денутся эти бандиты? В крайнем случае, можно послать за ними капитана Гарстена с людьми!

— Вот и объясни это ему… — насупился телохранитель, — я тебе только спасибо скажу. Он до обеда принимал присяги… потребовал со всех, кто живет в доме. У писарей все пальцы синие, не разгибаясь пишут заготовки писем, не все же грамотные. А теперь получил послание и решил немедленно ехать, у них там негде держать пленников, а сюда он не хочет везти. Мы всегда наказываем бандитов в тех местах, где они разбойничали, люди сами подсказывают, как.

— Люди подскажут, — вспомнив, что толпа всегда кровожадна, — вздохнула сеньорита и вдруг ей пришла в голову новая мысль, — а Джигорт с вами на такие мероприятия ездил?

— Ну да, он же и писал приговоры, и допросы тоже записывал.

— Значит, я тоже еду.

— Да никогда тебя Канд не возьмет. Не женское это дело.

— Я вам не женщина и не просто сеньорита. Я — секретарь, — сердито сообщила Иллира, и решительно вошла в столовую.

Принц и Ингирд вместе с фаворитками уже сидели на своих местах, в обычные дни порядки во дворце были намного свободнее. Кордилия, фаворитка Седрика, тоже была здесь, и Илли бросила адъютанту укоризненный взгляд, но он состроил непонимающую физиономию. Зато без промедлений выдал спутницу господину.

— Она собирается ехать с нами.

— А ты сказал сеньорите, куда и зачем мы едем? — недовольно повернулся от своей дамы, с которой о чем-то тихо переговаривался, Кандирд.

— Добрый день, — поздоровалась с бывшими конкурентками Иллира, села на свое место, и только после этого спокойно сообщила, — Сказал. И что прежний секретарь на такие происшествия ездил с вами — тоже сказал, только не успел еще сказать вам, что я думаю по поводу этой поездки.

— Добрый день, извините за опоздание, — к столу шли капитан Гарстен и начальник канцелярии в сопровождении миловидной темноволосой женщины и лекаря.

— Сеньорита секретарь, — шутливо попенял девушке капитан, — вы меня обидели. Обещали, что я стану сопровождать вас на прогулки и обеды и сбежали.

— Извините, капитан, это в последний раз, — Иллира отлично поняла его намерение ей помочь, — просто Седрик сообщил мне, что его высочество желает срочно выдать указания, какие именно бумаги следует взять с собой в поездку.

Конечно, она понимала, что поступает очень рискованно, перевертывая слова принца таким образом, словно он с самого начала собирался взять ее в поездку, только сомневался в согласии. Ведь стоит ему сейчас заявить, что она всё поняла неправильно, и что он и в мыслях не имел брать ее с собой, и ее авторитет, начинающий очень понемногу расти в этом полном профессионалов дворце, мгновенно рухнет на дно самой глубокой пропасти. И из друга и доверенного лица, каким и должен быть настоящий личный секретарь, она мгновенно превратится для всех в капризную и бестолковую сеньориту, неведомо как попавшую на слишком высокую для ее способностей должность.

И принц действительно поднял на неё от тарелки усталый взгляд, подбирая слова, какими мог бы поделикатнее отказать девушке, которой позволил считать себя другом, хотя в глубине души пока не принял этого как неизбежности. И не потому, что не доверял ей или не считал достойной, а потому, что гнездилась где-то в душе убежденность, что для неё такое положение — всего лишь блажь и она скоро пройдет. Раз ей выписала королева такую премию, значит, сеньорита непременно вскоре обзаведется новыми нарядами и украшениями и будет больше думать о балах и прогулках, чем о скучных бумажках.

Но едва столкнулся взглядом с её напряженными, потемневшими, как омут перед грозой глазами, рассмотрел упрямо сжатые губы и хмурящиеся в ожидании брови, отчетливо понял, сейчас решается нечто более важное, чем вопрос об обычной поездке. Захочет ли она говорить ему "ты" и объяснять те вещи, которых он по прямоте своей души столько лет не замечал, будет ли запросто ругать за то, что он не отдыхает и вообще сможет ли остаться его секретарем и даже другом, если он сейчас скажет резкое — "нет"? Оставив её в глазах десятка сидящих за столом людей самонадеянной лгуньей и выскочкой, какой обзывала девушку бывшая надзирательница.