При государе Федоре Ивановиче влияние Михаила Андреевича быстро падает, несмотря на то, что он был когда-то дядькой при юном царевиче, теперь взошедшем на престол [55] . В 1584 году Безнин одерживает победу в бою с татарами на реке Выси, участвует в «утишении» восставшего столичного посада и дворян, но военная карьера его не клеится. Да и дипломатическая также постепенно сходит на нет. Служилые аристократы теснят его и ему подобных, постепенно отбирая у них высокие посты.

В первые месяцы 1586 года он еще — призванный на дипломатическую службу человек, задействован в переговорах с послами крымского хана и польского короля, но уже скорее как статист, чем в роли активно действующего лица.

И — всё. Точка. Конец пребыванию худородного честолюбца у великих дел.

Летом Михаил Андреевич постригся в Иосифо-Волоколамской обители [56] . Карьера его закончилась. Но и в стенах обители он искал приложения своей неуемной энергии. Ему хотелось играть серьезную роль и там. Ему хотелось деятельности. Он чувствовал, что его рано списали со счетов! И никак не мог успокоиться.

В монастыре М. А. Безнин (старец Мисаил), во-первых, составил краткий летописец, где зафиксированы его заслуги перед отечеством: победа над татарами, успокоение восставших в 1584 году…

Во-вторых, он стал строителем — вторым лицом после настоятеля (выше келаря, выше казначея!) и попытался провести крупную хозяйственную реформу. Старец Мисаил ввел принудительное кредитование монастырских крестьян, увеличил оброки, которые с них взимались {12} . Похоже, именно эта реформа вызвала крестьянские волнения 1593–1594 годов. Впоследствии Безнин поссорился с прочими монастырскими властями. В его неуемном предпринимательстве увидели, вероятно, источник лишних для обители проблем.

В 1595 или 1596 году старец Мисаил вынужден был перейти в Троице-Сергиеву обитель. Дожил он до преклонных лет. По крайней мере в 1598 году он еще был жив, поскольку подписал тогда грамоту об избрании царя Бориса Федоровича — в качестве представителя Троице-Сергиевой обители. К тому времени бывший опричник достиг возраста шестидесяти пяти — семидесяти лет, не меньше [58] .

Нескольких слов заслуживает еще один видный опричник и близкая родня Безнина, Роман Васильевич Алферьев. В 1570—580-х годах Алферьев стоял при дворе весьма высоко. Он следовал тем же маршрутом «волкодавов», что и Михаил Андреевич.

Роман Васильевич появился в разрядах под 1553 годом — как стрелецкий голова в боевой экспедиции на «Луговую сторону» и «Арские места» — области недавно завоеванной Казанской земли. В 1558 году, во время одного из второстепенных ливонских походов, его назначили на очень скромную службу пристава у «черкасских князей» при служилых татарах. Во время большого похода князя И. Ф. Мстиславского на Феллин (1560) Алферьев числился головой в большом полку — тоже невелика честь. После взятия Феллина Роман Васильевич остался там как один из воевод, командовавших русским гарнизоном. Это назначение — почетное, оно свидетельствует о том, что Алферьев отличился во время боевых действий. Два года спустя он назначается вторым воеводой в Невель. Оттуда, по царскому указу от 28 сентября 1562 года, Р. В. Алферьев командируется в состав огромной армии, предназначенной для взятия Полоцка; здесь он пребывает на должностях есаула и дозорщика. Поздней весной 1565 года он опять поставлен головой (а не воеводой) в большую армию, выступавшую к южным рубежам [59] .

Таким образом, до опричнины Роман Васильевич пребывал на средних «офицерских» должностях, как сотни других дворян. Он не был особенно заметен. В опричнину Алферьев попал не сразу — в отличие от Безнина, оказавшегося там в первые же месяцы существования опричного боевого корпуса. Да и то на первых порах Роман Васильевич не поднимался выше привычной для него должности воинского головы.

Но в 1568 году он уже второй воевода передового полка в опричном корпусе под Вязьмой и Мценском. Под 7076 годом (видимо, весна 1568-го) Алферьев показан в разряде как третий воевода небольшого отряда опричников на одоевском направлении. Это уже заметное продвижение в чинах! Роман Васильевич — на подъеме.

Впрочем, хотя он и стоит выше, чем в доопричные времена, но всё еще играет довольно скромную роль в опричном воинстве.

Вскоре ему удается одержать крупную победу в местнической тяжбе, одолев князя Иосифа Гвоздева. К 1570 году статус Романа Васильевича в опричнине резко повышается. Р. В. Алферьева ставят командовать войском, занятым строительством города Толшебора «по Колыванской дороге» [60] . Выше этого в военной карьере он уже не поднимется [61] .

Зато карьера дипломатическая удалась ему гораздо больше. Еще в опричные годы он возвысился до положения печатника {13} и впоследствии играл одну из ведущих ролей во внешней политике России, будучи думным дворянином. При Федоре Ивановиче Алферьев растерял все свое влияние, испытал царскую опалу и потерпел тяжелые поражения в местнических тяжбах [62] . Это естественно: по родовитости он намного уступал аристократам Рюриковичам, Гедиминовичам и старинным московским боярским родам; до определенного момента монаршая милость выводила его к вершинам власти, никак не соответствующим степени его происхождения, затем появился другой государь и благоволение было отнято; тут старым врагам оставалось только вспомнить прежние счеты с Алферьевым. Умер он в Царицыне под занавес 1589-го или в 1590 году [63] .