Но подобная позиция вызвала жесткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдет страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и «неполная Германия», но от нее многое зависит. Следовательно, надо «взять твердую линию» на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим».

Кто знает, прислушайся тогда Совмин к словам Берии, как повернулись бы отношения внутри социалистического блока много лет спустя. Не было бы Берлинской стены и длительного противостояния СССР и США по линии, разделившей Германию.

С другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов обоснования Молотова [29]: «По словам руководителя МИДа, «отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами».

Исключить такое развитие событий также было нельзя. Впрочем, их развитие зависело от гибкости советской дипломатии, ниже мы увидим, что в реальности события развивались едва ли не худшим образом.

Не стоит забывать и о сути реформ, которые готовил Л. Берия. Основной их смысл сводился к передаче власти от партийных органов Совету министров СССР, то есть правительству. Фактически Л. Берия готовил частичную деидеологизацию управляющих механизмов, рассредоточение властных полномочий, широкую амнистию заключенных и реформирование системы госбезопасности и правоохранительных органов. С полным основанием можно утверждать, что Лаврентий Берия планировал десталинизацию, как минимум сравнимую с той, что осуществил позже Н.С. Хрущев.

Читателю может показаться, что перед ним предстал совсем другой Берия, а автор всеми силами пытается обелить кровавого палача. Признаться, я не ставил перед собой такой цели, но не сыграть па контрастах оказалось невозможно.

Без сомнения, Л. Берия несет ответственность за послевоенные репрессии, а одним из первых его приказов на посту главы НКВД, наряду с реабилитацией и требованиями о соблюдении законности, стала отмена системы досрочного освобождения за ударный труд. С именем Берии принято связывать расширение полномочий ОСО – Особого совещания, на Лаврентия Берию принято возлагать ответственность за депортацию народов 1944 года. Последняя тема, впрочем, требует отдельного рассмотрения, и ее мы поднимем позже.

Одновременно нельзя не упомянуть вклад Л. Берии в создание советского ядерного оружия. Атомный проект, реализованный под его непосредственным контролем (причем назначить его на эту работу просил лично Курчатов), показал блестящие организаторские способности Л. Берии, вдумчивое понимание стоящих перед учеными задач. Что не удивительно: в молодости Л. Берия окончил техническое училище, учился в Политехническом институте.

На примере этой главы мы видели, насколько нетрудно представить одного и того же человека в черном или белом свете. Естественно, в реальности не бывает столь четких градаций, выпячивание одной стороны характера или деятельности, огульное очернение (демонизация) или превращение в ангела во плоти – классический признак работы пропагандистов. Нередко случается, что они перевыполняют план, создавая вместо негативного персонажа карикатурного абсолютного злодея из комиксов.

Что-то подобное произошло и с образом Л. Берии. Если перечислить в одном абзаце все преступления, в которых он был обвинен начиная с 1953 года, не забывая и многочисленные изнасилования девушек, которых якобы ловили по его приказу на улицах Москвы, выглядеть это будет если не комично, то заставит задуматься.

Конечно, Л. Берия был неоднозначной фигурой, вряд ли он был добряком-дедушкой, и, скорее всего, у людей были основания опасаться перейти ему дорогу. Профессиональная деформация не могла не сказаться на характере человека, многие годы возглавлявшего спецслужбы огромной страны.

Однако образ кровавого монстра, малообразованного, без следа человечности, мало соответствует действительности, являясь очередным элементом черного мифа о сталинских репрессиях.

В числе непреложных доказательств преступлений советского периода обычно приводят широкое использование в первой половине XX века чрезвычайных мер и внесудебных органов. Отвлечемся на время от истории формирования образа сталинских репрессий и рассмотрим подробнее этот важный для темы книги вопрос.

Претензии исследователей, стоящих на антисоветских позициях, опираются, как правило, на две укоренившиеся в конце XX века либеральные идеологемы – о неприкосновенности частной собственности и о примате права. Соответственно, любые действия, ведущие к изъятию собственности или внесудебному разбирательству (лишенному состязательности и права на защиту), объявляются неправовыми, а следовательно, преступными.

Сегодня мы знаем, что эти идеологемы не абсолютны, рынок в период кризисов легко переходит к планированию, игнорируя как примат права, так и частную собственность в тех объемах, насколько велика глубина кризиса.