На пляже… ну, на пляже все как обычно — люди, музыка, дети, чайки, поезд. Да, я не оговорилась, маленький туристический поезд, каждый час проезжающий по пляжу, при этом он старательно изображает из себя большой состав — так же грохочет. Впрочем, на пляже это обычные звуки, всегда так было, с незапамятных времен, с тех пор как я стала бывать на пляжах. И везде одно и то же, независимо от страны. Правда, в последние годы на некоторых пляжах свою лепту в шум вносят аттракционы, но я от таких держусь подальше.

Вечерами — казино. Мощный, постоянный шум — характерная черта всех казино. Его усиливает музыка, которую включают специально для того, чтобы вконец оглупить клиента-игрока. Надо отдать должное владельцам казино — это им удается. Впрочем, шум в казино довольно монотонный, если очень постараться, к нему можно привыкнуть, ну вот как в заводском цехе к шуму станков. Но дудки! Не успеет клиент немного освоиться с шумовым фоном, как в десять часов вечера его вышибают из седла какие-то уже совсем дикие выкрики и грохот. Это под музыку на эстраду с пронзительными воплями выскакивают молодые девушки и начинают отчебучивать канкан.

Мы с Моникой, намереваясь поужинать, заранее подыскивали место подальше от динамиков. Сидеть рядом с ними крайне опасно для здоровья: или оглохнешь, или спятишь, или и то и другое вместе. Девицы вопили, надсаживая глотки, а музыкальное сопровождение честно отрабатывало свой гонорар. Но уж коли вам удавалось такое вынести, наступавший после культурной программы обычный шум казино казался уже ласковым шепотом.

Около часа ночи закрывались забегаловки вокруг отеля. Сопровождалось это такими звуками, что однажды я даже в ужасе выскочила на балкон — в полной уверенности, что кто-то надо мной проламывает крышу. Я отчетливо слышала, как тяжелыми кувалдами крушат и корежат металлическую кровлю, а потом листы железа с ужасающим лязгом и грохотом валятся на землю. И все это сопровождалось подбадривающими выкриками бесчинствующих молодчиков, сопеньем, кряканьем и диким хохотом.

Да, я еще позабыла сказать: ужиная в казино, гость имел возможность насладиться и нормальной музыкой, хозяева приглашали иногда даже хороших музыкантов, да что толку, все равно не услышишь.

И вот вроде бы наступала ночь, но шум не умолкал, только принимал другой характер. По бульвару прогуливались орды туристов, главным образом молодежи. Разумеется, их распирала радость жизни, они свистели, хохотали, горланили песни. А иногда ссорились, но и это делали так, чтобы окружающим жизнь медом не казалась. Раньше трех эта публика не расходилась.

А в полседьмого на пляж с лязгом и грохотом вкатывалось мусороуборочное чудище…

Как-то в одну из ночей мы услышали африканские тамтамы. Пан Тадеуш описал их в своей книге, но вышло у него слабо и неубедительно. В конце концов, сам он их не слышал, узнал от меня и не смог передать того кошмара, что пришлось мне вынести. Вот если бы он сам все пережил, тогда другое дело!

Нет-нет, я не желаю своему агенту ничего плохого, но вообще-то не мешало бы ему хоть раз испытать на своей шкуре нечто подобное, а так в его небрежном, сокращенном пересказе получилось нечто невыразительное.

Люди наконец-то разошлись, наступила редкая минута тишины, и вот в этой тиши я отчетливо расслышала то, что до сих пор скрывалось за другими шумами: бум-бум, бум-бум, бум-бум. И эти бум-бум крепли, набирали силу, вдирались не только в уши, но, казалось, и под ребра. Звуки доносились со стороны пляжа. Выглянула. Темно, как у пресловутого негра в… в общем, мрак, пляжа не видно, моря не видно, ничего не видно. И где-то во тьме притаились уроды, сволочи, свиньи холерные! Как бы поэлегантнее выразиться?

Так вот, притаились в темноте эти свиные рыла и колотят по своим барабанам. Вообразили, будто у себя в Камеруне!

Разные мысли посетили меня в тот момент, среди них особо привлекательной показалась одна. Есть у меня перочинный нож, большой такой, вот достану его сейчас, выйду из отеля, разыщу паршивцев на пляже и покрошу на мелкие куски проклятые барабаны! А если кто-нибудь из негодяев воспротивится, то могу и малость промахнуться… Мимо барабана.

И все же не достала я ножичек свой. А утром на пляже, в обычной пляжной какофонии, я вдруг разобрала до боли знакомый «бум-бум». В глазах у меня потемнело, я вскочила и двинулась на звук, пожалев лишь, что не прихватила на пляж холодное оружие. Вот, где-то здесь, совсем уже близко грохочет. Поозиралась я и обнаружила источник звука. Нет, это были не уроды с барабанами, это были уроды без барабанов. Три молодых, но вполне взрослых парня сидели на лежаках и чем-то там занимались (не видела чем, говорю же, от ярости в глазах потемнело), а рядом с ними на весь пляж упоенно грохотал магнитофон.

Я вернулась к нашим шезлонгам, тронула внучку за плечо. Молодое поколение, должна разбираться в электронике.

— Моника, послушай, если в их шарманку воды плеснуть, это ей повредит?

— Повредит! — заинтересовалась Моника и села в шезлонге.

Я осмотрелась. Может, у какого-нибудь малыша попросить ведерко? Наберу морской воды и, проходя рядом с этими «камерунцами», неловко споткнусь и залью их чертову бухтелку.

Увы, как назло, ни одного ребенка с ведерком поблизости не оказалось.