Если вспомнить, что именно бригада Котовского расправилась с ядром «одесского полка», можно вполне предположить, что это убийство оказалось местью за смерть Мишки Япончика. Ведь Моисея Винницкого и Григория Котовского связывали не только должностные отношения. Они были старыми товарищами по борьбе в подполье, отряду Котовского оружие шло через Япончика, люди Мишки прятали Котовского во времена, когда его разыскивала деникинская контрразведка. Разумеется, Япончик никак не ожидал, что старый товарищ распорядится его «разменять». Между тем даже поверхностного взгляда хватает, чтобы понять: именно из-за того, что Япончик доверял Котовскому, Якир направил последнего на ликвидацию 54-го полка. Возможно, это было еще и проверкой лояльности Григория Котовского к большевикам и командованию Красной армии: ведь Котовский принял командование над 2-й пехотной бригадой 45-й стрелковой дивизии лишь в июле 1919 года, и это была его первая должность в РККА. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона и в первых боях показала себя не ахти как…

Складывается впечатление, что решение о ликвидации Япончика и расформировании его полка было принято заранее. Почему? Тут, разумеется, может быть несколько ответов, но, вероятнее всего, командованию Красной армии не улыбалось иметь под боком довольно крупное воинское соединение, в котором большевистское влияние сводилось к нулю (люди Япончика отказались принимать комиссаров). Учитывая недавний мятеж бывшего командующего армией Григорьева (против которого, кстати, успел повоевать и Япончик) и некоторые другие мятежи, размахом поменьше, красные командиры решили избавиться от популярного и своенравного одессита.

Убийца Котовского вышел на свободу через два года, по амнистии в честь десятилетия Октябрьской революции.

Вскоре его самого убил один из старых «котовцев» — некто Григорий Вальдман, уголовник с дореволюционным стажем. Вальдман арестован не был.

«Одесские рассказы» Исаака Бабеля — не единственное художественное произведение, в котором появляется Мишка Япончик. В ряде случаев он носит вымышленные, но очень прозрачные имена: Филипп (Филька-анархист) в знаменитой пьесе Льва Славина «Интервенция» (в фильме Г. Полоки эту роль сыграл Ефим Копелян), Яшка Барончик в советско-болгарском фильме 1967 года по сценарию Константина Исаева «Первый курьер» (в роли Барончика снялся Николай Губенко). Под собственным именем Япончик появился в фильме «Эскадра уходит на запад» и в оперетте «На рассвете». Интересно, что во всех этих произведениях в отличие от рассказов Бабеля прослеживается связь персонажей с революцией. Правда, по-разному. В «Интервенции» Филька-анархист помогает большевистскому подполью раздобыть оружие (поклон в адрес реального Мишки Япончика), но за большие деньги. Когда же его просят помочь освободить арестованного большевика Мишеля Бродского, которому грозит смертная казнь, Филька отмахивается:

«САНЬКА. Филипп! В эту минуту Мишеля мучают, может быть. Товарища! Революционера! Ты же идейный, Филипп! Ты же за революцию!

ФИЛИПП. Не закручивай мне, девушка! Это тебе не митинг. Плевал я на революцию!»

В «Первом курьере» Яшка Барончик показан с большей симпатией — как человек, помогающий революционерам переправлять в Россию революционную литературу. Он, конечно, бандит и налетчик, но революционеры ему нравятся: «Ей-богу, если б не серьезные дела, пошел бы в революцию!»

Настоящий Мишка Япончик как раз и пошел в революцию. И серьезных дел у него не было. Более серьезных, чем революция и гражданская война. Он был уголовным преступником не в большей степени, чем его друг-враг Григорий Котовский, убийство которого очень напоминало разборку в криминальных кругах, — или погибший при не менее смутных обстоятельствах знаменитый анархист матрос Железняк. Почему же Котовский и Железняк вошли в новейшую мифологию как герои гражданской войны, а Моисей Винницкий — как романтический, обаятельный уголовник, никакого отношения не имевший к борьбе за светлое будущее и справедливое общество? Неизвестно. Видимо, это и есть последняя тайна Мишки Япончика.

Разбойник или грабитель, вор или мошенник — представители этих сомнительных профессий пришли в литературу тысячелетия назад. Не буду сейчас говорить о том, что герои Гомера (тот же Одиссей, например) ничем не отличаются от пиратов. Нет, я имею в виду тех, кого сами современники считали уголовными преступниками. У того же Геродота можно прочесть увлекательнейший рассказ о ловком египетском воре — грабителе пирамид, который будто бы женился на дочери фараона Рамсеса III (в древнегреческом варианте — Рампсинита). Удивительно, что до сих пор никому из современных авторов исторических триллеров не пришло в голову просто-напросто пересказать этот захватывающий сюжет о семейке воров, специализировавшихся на расхищении сокровищ, которые закладывались в гробницы египетских вельмож и фараонов. Ну, я надеюсь, сей пробел скоро будет заполнен. Так вот, Геродот — это V век до нашей эры! Его «История» писалась почти две с половиной тысячи лет назад!

Но если мы зададимся целью найти в литературном произведении первое описание человека, сделавшего целью своей жизни борьбу с преступниками и защиту общества от уголовников, то вряд ли нам удастся найти его у античных или средневековых писателей. Разумеется, в мифах герои (Геракл, Тесей и прочие) боролись с разбойниками (вроде Прокруста и иных мерзавцев). Но представить себе, что для Геракла или Одиссея делом всей жизни становится выслеживание убийц, воров и грабителей, трудновато. И хотя в последнее время появилось множество детективных романов, в которых с таинственными преступниками воюют знаменитые деятели прошлого, читатель прекрасно понимает: романы эти в большой степени всего лишь игра в историю. Они написаны сегодня, с точки зрения сегодняшней морали и в соответствии с сегодняшним уровнем общественного развития.

Многие историки литературы объявляют первым детективным произведением трагедию «Царь Эдип», однако сам Софокл ставил перед собой совсем другую цель. Да что говорить! Мысль о детективном расследованииему вообще не могла прийти в голову.

На Востоке ситуация иная. Детективные рассказы, например, в средневековом Китае были жанром весьма распространенным и очень популярным (первый сборник детективных сюжетов появился еще в XI веке). Но у нас пока речь идет о европейской культуре.

Тем удивительнее скорость, с которой мифологизировался жанр, появившийся лишь в первой половине XIX века. И Великий сыщик стал одним из излюбленных героев современной мифологии. Но именно в силу относительной молодости жанра (для истории культуры полтора-два века — не возраст!) в основных чертах характера этого героя угадываются черты реальных людей, живших тогда и отразившихся в магическом зеркале литературы.