…

«Мы находимся в колхозе второй год. Был у нас недород, и сейчас толпы оборванных, полуголодных людей весь день толпятся и просят хлеба. Находясь уже в колхозе, мы добили скотину, много подохло от бескормицы, остальная взята на мясозаготовки».

…

«Такой бесхозяйственности, как в колхозах, у единоличника не было раньше. Сено осталось не скошено на колхозных полях, яровой хлеб остался в поле под снегом, до рождества лен в поле стоял. Картофель рыли без времени и был даже такой случай в одном колхозе, 4 га овса осталось нескошенным, которые отдали единоличникам скосить на корм скоту».

…

«В Краснослободском районе в д. Заречная Лосевка организовался колхоз из 16 хозяйств, колхоз бедняцкий и имел недостаток тягловой силы. Соседний колхоз «Красный партизан» обещал им помощь и взял над молодым колхозом шефство. Но когда колхозники выехали в поле и попросили от шефа на время двух пар лошадей, им в этом отказали. Райколхозсоюз тоже не помог. Не получив ниоткуда помощи, колхоз распался».

…

«Вновь организованные колхозы не охвачены руководством райколхозсоюза и помощью с его стороны в вопросе об организации труда и внедрении сдельщины… В колхозах „Свобода“, „Грязновка“ учет труда совершенно не ведется, на почве чего труддисциплина упала. В колхозе „Завет Ильича“ по этим причинам не перепахано 10 га овса, не вспахано 40 га под вику и не проводилась пахота под картофель. Посланные бланки-табеля правление колхоза не заполняло, и колхозники не знают отработанных ими трудодней… В большинстве колхозов учетные книжки колхозникам не выданы, и учет ведется на клочках бумаги».

…

«Во многих колхозах отмечаются факты истощения, заболевания и падежа скота… В основном это является следствием полнейшей бесхозяйственности, проявляемой правлениями колхозов в вопросе содержания и ухода за скотом, недостаточного ветеринарного обслуживания, а также неблагополучного положения с фуражом. Последнее особенно сказывается на состоянии рабочего скота; зарегистрирован ряд случаев истощения и падежа лошадей, вызванного недостатком кормов при чрезмерной загрузке тягловой силы».

Нет ни малейшего основания сомневаться в том, что все изложенное в этих сводках — правда. ОГПУ — контора серьезная и секретная, поставленная специально наблюдать за происходящим, и врать ей смысла нет. И существование этих колхозов доказывает неправильность и провальность реформы. Но маленький каверзный вопросик все портит: а кто и где видел реформу без организационного периода? Ни один нормальный человек, зайдя в квартиру, где идет ремонт, не скажет: «Фу, как у вас грязно!» На это здравого смысла хватает. А когда речь заходит об экономике, то господ исследователей сразу переклинивает: либо колхозы должны стать образцовыми хозяйствами по взмаху волшебной палочки, либо вообще ничего не стоило затевать. При этом ремонт в собственной квартире оные господа все-таки делают, невзирая на все неудобства.

Естественно, после очередного удара по «перегибщикам» некоторая часть крестьян снова рванула из колхозов. Но, тем не менее, результаты радовали — после каждого «отката» в колхозах оставалось все больше и больше хозяйств. В общем-то, и продержаться надо было всего лишь два-три года — до тех пор, пока строящиеся заводы сельскохозяйственной техники не начнут давать продукцию. После этого вопрос можно будет считать окончательно решенным.

На 1 июля 1933 года, к окончанию коллективизации, в СССР было образовано 224,6 тысяч колхозов, в которые вошли 15,3 млн крестьянских хозяйств или 65,6 % от общего их числа по стране. Можно сказать, что реформа состоялась: колхозы и совхозы стали основными производителями хлеба в стране. Дальнейшая работа в аграрном секторе пойдет в рамках уже совершенно другой экономической системы.

На Украине в 1933 году процент коллективизации составил 69 % [153] . В абсолютном выражении она характеризуется такими цифрами: в 1932 году колхозов было 25 300, колхозных дворов — 3 млн 277 тысяч. В 1933 году: колхозов — 24 200; колхозных дворов — 3 млн 244 тысячи [154] . Разница в 1–2 % никаких тенденций уже не обозначает. Наоборот: то, что после столь тяжелого, голодного года число колхозов уменьшилось всего на 2 %, показывает, что новую форму хозяйствования на селе приняли. Для сравнения вспомним, с каким трудом проходила также поддержанная всем организационным ресурсом правительства столыпинская реформа.

Оно и неудивительно, если знать, что к 1933 году в системе МТС работали уже около 100 тыс. тракторов, 50 тыс. молотилок, 25 тыс. двигателей и локомобилей, 10 тыс. комбайнов, 8 тыс. грузовых автомобилей и значительный парк сложных машин, общей стоимостью около 2 миллиардов рублей [155] .

Украина не была исключением. Там в 1932 году существовало 445 МТС, а в 1933 году — 606 МТС. В 1933 году сельское хозяйство УССР получило 15 000 тракторов, 2500 комбайнов, 5000 сложных машин [156] . На 1 июня 1932 г. в украинских МТС насчитывалось 18 208 тракторов — то есть прирост тракторного парка за год составил почти 90 %. Их количество постоянно увеличивалось, и на 1 января 1934 г. тракторный парк Украины для обработки 19 860 тыс. га состоял из 51 309 единиц [157] , т. е. на каждый трактор в среднем приходилось около 400 га. Из них в совхозах находились 16 074, в МТС — 34 235 и в колхозах — 1000 шт.

В том числе по областям:

Киевская — 6139 шт.

Черниговская — 1876

Винницкая — 5005

Харьковская — 8342

Одесская — 10 876

Днепропетровская — 10 042

Донецкая — 8024

АМССР — 1007 [158]

Это был основной фактор, закрепивший реформу. Всей этой технике на поле у единоличника было попросту нечего делать, даже если весь надел свести в одно место. Да и захочет ли кто после тракторов и комбайнов снова запрягать волов, пусть даже и своих, и браться за ручки плуга, пусть бы даже и собственного? Они что — мазохисты ради идеи «трудового хозяйства»?