Да, по правилам надо было, конечно, подождать начала активных боевых действий (всего-то месяц-другой и не дождались) и лишь потом, имея на руках состав преступления… Оно конечно, в этом случае погибнут не тысячи, а миллионы — но зато правовая девственность будет соблюдена, и через полвека будущим правозащитникам окажется не к чему придраться. Чеченская война наглядно проиллюстрировала все преимущества такого подхода.

К счастью, в Кремле не страдали юридическим размягчением мозга и в ответ на совершенно недвусмысленные планы столь же недвусмысленно отреагировали, проведя зачистку социальной базы, со всеми безобразиями, которыми она сопровождалась.

Весной 1930 года конституционный глава СССР М. И. Калинин говорил: «Как ни кажется она жестокой… но эта мера абсолютно необходима, ибо она обеспечивает здоровое развитие колхозного организма в дальнейшем, она страхует нас от многочисленных издержек и огромной растраты человеческих жизней в будущем».

Интересно, а кто-нибудь подсчитывал, во сколько жизней обошлось бы стране бездействие правительства в тех условиях? Если (забежим вперед) промедление и мягкотелость только на Украине стали в полтора миллиона?

Хотя на самом деле все опять же было не так. И «всероссийский староста» Михаил Иванович лукавит, выдавая нужду за добродетель. Советское правительство в то время чаще не руководило событиями, а шло следом за ними, особенно в крестьянском вопросе, в котором из кремлевской верхушки и разбирался-то по-настоящему один Калинин (остальные были горожанами). Еще за год до того в Кремле дебатировался вопрос, следует ли принимать кулака в колхоз, буде он изъявит такое желание. И вдруг — такой поворот! А почему поворот? Причина проста: в то время работники на местах вовсе не считали нужным дожидаться руководящих указаний, чтобы решать, как им поступить. И к 1930 году, когда приняли знаменитое постановление, на местах процесс раскулачивания уже шел полным ходом.

Еще в начале сентября 1929 года Колхозцентр сообщил в ЦК, что в Чапаевском районе, застрельщике сплошной коллективизации, предполагается выселение части кулаков. Как, впрочем, и следовало ожидать — первые там, первые и тут.

Дальше пошли события. Вот одно из них. 8 сентября на собрании жителей села Покровки колхозники потребовали выселения кулаков. Вечером село загорелось — с таким расчетом, чтобы пострадало в первую очередь колхозное имущество. Сгорело 15 домов, корма и амбар с 3 тыс. пудов зерна [162] . Напоминаем, это хоть и крупный, но лишь один из 8278 террористических актов, зафиксированных в 1929 году.

О дальнейшем можно, к сожалению, только догадываться. Если колхоз был слабый, семьи колхозников разбредались по родственникам и соседям. Если сильный — уже на следующий день обживали дома кулаков, выселенных без всяких судебных решений. А если в сгоревших домах оставались не успевшие выбраться семьи — могли и пожечь предполагаемых виновников. Община-с…

Жечь кулаков пока что особо не жгли, но выселяли весьма активно. В Иркутском округе за 1929 год раскулачили около 25 % всех кулацких хозяйств. Татарский обком ВКП(б) принял постановление о выселении кулаков еще 1 октября 1929 года. А уж худшие земельные участки им отводили повсеместно. Как реагировали кулаки — описано в начале главы. В Москву отовсюду стекались просьбы решить как-то «кулацкий» вопрос, пока не начались кровавые столкновения. Что этим все кончится, никто почему-то не сомневался.

Начавшись в селах и уездах, к январю 1930 года процесс добрался до уровня краевых и республиканских властей, которые, один регион за другим, принимали решения о раскулачивании. Средне-Волжский крайком ВКП(б) вынес такое решение 20 января, Нижне-Волжский крайком — 24 января, Центрально-Черноземная область — 27 января, ЦК КП(б) Украины — 28 января, Северо-Кавказский крайком — 29 января…

Впрочем, уже в январе советские газеты в подробностях сообщали о ходе раскулачивания. К середине февраля, например, в Средне-Волжском крае было раскулачено 25 тысяч хозяйств — около половины всех кулацких хозяйств края. И вот не надо только говорить, что начали они после постановления ЦК от 30 января. Если бы инициатива действительно исходила сверху, то к тому времени постановление еще ползло бы по коридорам партийной бюрократии. По коридорам, к сожалению, ползли совсем другие бумаги — директивы ОГПУ об организационной подготовке массового выселения. Вот они запаздывали безнадежно.

Об обстановке, в которой все это происходило, догадаться нетрудно. Вот только одно сообщение ОГПУ:

Из сводки ИНФО ОГПУ по Украине. 1 февраля 1930 г.

«Криворожский округ. …В с. Глиняное Долинского района при изъятии имущества у кулака Зилевского последний ударил уполномоченного Тонкошурова в висок. Уполномоченный выстрелом из револьвера убил кулака…

Николаевский округ. …В Баштанскомрайоне при возвращении с районного совещания между селами Константиновской и Пески были обстреляны кулаками из охотничьих ружей несколько председателей СОЗов; одни из председателей ранен в голову.

Харьковский округ. 21 января общим собранием крестьян с. Федоровки было постановлено раскулачить 12 кулацких хозяйств. На второй день толпа крестьян в 400 чел., преимущественно бедняков и середняков, с красными флагами под руководством уполномоченного РИКа, председателя и членов сельсовета и СОЗа направились к намеченным кулацким хозяйствам.

Подойдя к хатам кулаков, крестьяне врывались в хаты и растаскивали имущество первых, сгоняя их в одно помещение. Во время операции один из членов СОЗа заставил раскулачиваемого сбросить с себя хороший кожух, шапку и тут же надел все на себя. Кулакам было объявлено, что в течение трех дней они могут выехать, кто куда хотят.