Сильные ладони кесаря накрыли мои собственные, чуть сжали и… впитали всю мою магию. Распахнув глаза, узрела, как все-таки рушится величественный дворец пресветлого императора.

— Чтоб вас гоблины сожрали, — в сердцах выдала я.

Кесарь расхохотался и подхватил меня на руки. Я же с ненавистью смотрела на лицо эллара, откровенно мечтая о том, с каким удовольствием я бы огрубила ему голову. Сама! Лично! Да я бы палачу приплатила за возможность взять в руки топор, да я бы…

— Я понял, разгневанная моя. — И кесарь улыбнулся… ласково.

А я бы с таким удовольствием… топориком! Желательно тупым!

И снова смех, веселый такой смех того, кто прекрасно знал, что топора у меня не будет так же, как не будет и отрубания головы кесаря. Я в свою очередь знала кое-что другое — переход в иной мир ему не светит, как и овладение Динаром и Аршханом!

В этот момент Девари подал руку Лориане и величественно повел ее в храм. Кесарь понес меня следом. А я злилась. Нет, ну действительно, хочешь в другой мир — так никто не держит, мы даже радостно платочками вслед помашем… если выживем. Но дворец-то зачем разрушать?

— Между прочим, в казне нет денег на постройку новой императорской резиденции, и после всех моих реформ достаточной суммы не будет еще года два! — сообщила я супругу.

Но встретила равнодушный взгляд кесаря, и непрерывное продолжение шествия к месту моего жертвоприношения продолжалось.

А я не унималась:

— И все же объясните, чем вам дворец мешал?!

Кесарь внимательно посмотрел на меня, потом на дворец и вдруг ехидно произнес:

— Возмущенная моя, он же тебе не нравился.

— А вы мне тоже не нравитесь! — честно и, главное, совершенно откровенно ответила я.

— Да, жестокая моя, я знаю. Я, исключительно для того, чтобы ты не забивала свою хорошенькую головку ненужными мыслями, сообщаю: я сумел бы выжить даже с отрубленной головой!

Дохлый вонючий гоблин!

— Он вряд ли, а я вполне, — с небрежной безмятежностью отозвался кесарь.

И я приняла гибель сада, дворца и озера как данность. Осознала, смирилась и решила, что подумаю о них позже… если выживу.

— Ты выживешь, нежная моя.

Серьезно? Уже интересно, но имеется вопрос:

— А Лора?

— Завтра вступит в права наследования Прайдой и подвластными государствами.

Так, я буду жить, это хорошо. Лора тоже — просто замечательно. Остается, правда, одна мелочь:

— А кто умрет?

Кесарь смерил меня уничтожающим взглядом. И неожиданно я поняла — Динар.

Супруг усмехнулся, подтверждая мою догадку. И вот тогда я тоже ему улыбнулась… ласково так. Почти нежно. И даже не скрывая победного блеска в глазах. Потому как на сей раз победа была за мной!

— Коварная моя, — кесарь тоже позволил себе улыбку… ласковую, — в Рассветном мире Астаримана всегда славились умением использовать в нужный момент запасной вариант.

Я кивнула, донельзя довольная собой. Кесарь улыбнулся шире, вновь продемонстрировав свой неестественный для человека оскал.

— Нежная моя, запомни, я не приступаю к реализации задуманного, если не имею в наличие как минимум семи различных вариантов его воплощения.

То есть у нас всегда имеется второй вариант, а у кесаря их семь?!

— Именно, догадливая моя.

Улыбка на моем лице медленно сошла на нет.

Пока я напряженно размышляла над словами супруга, мы прошли до конца радуги, сверкающей ледяной тропинки, и спустились к храму.

Когда мы миновали горевшую с одного бока арку, стало понятно — храм древний. Очень древний. Там, где его не коснулась вода, была заметна пыль в лохмотьях изорванной паутины. Кругом комья земли, камни, с одного края стекала лава… как в мире элементалей. И вообще создалось ощущение, что этот ужас архитектуры поднялся из глубин земли, а может, даже из самой преисподней.

Не отпуская меня, кесарь прикрыл веки и произнес какое-то странное слово… И оно, словно сотканное из мириад золотых частиц, изысканным узором проявилось у его губ. Воспарило над храмом. Вспыхнуло золотым огнем! И столп ветра ударил с небес, вмиг отчистив весь храм. Да так качественно, что теперь здесь все сверкало и искрилось, и ни пылинки, ни паутинки, ни песчинки… Удивительное заклинание, и, что примечательно, шенге так не умел, и Динар не умел, и даже в Орхаллоне делали уборку с помощью слуг. Впрочем, я внезапно поняла и еще кое-что: магия Рассветного мира не могла создавать архитектурные образцы, а магия кесаря — легко.