— Почему вы думаете, что она невиновна?

— Потому что я знаю это. Чего бы я стоил в своей профессии, совершенно ничего, если бы не разбирался во внутреннем мире людей. Или, если хотите, в человеческой душе!

Лунный свет посеребрил зарешеченное окно. В тишине лишь был слышен звук часов, такой же безразличный и неторопливый, как и само время.

— Твигг — человек простой, Марион. Однако Каллингфорд Эббот — совсем другой. Вряд ли он обладает большей сообразительностью или у него больше воображения, чем у Твигга, но у него намного больше опыта в обращении с людьми, которых Твигг не переносит. Он сразу же подумал о том, что нужно допросить миссис Монтэг. И он сделает это как можно скорее. И, вероятно, узнает от нее правду. А после разговора, который состоялся у меня с ним сегодня вечером, он непременно захочет допросить вас.

— Так, значит, вы ему сказали, — прошептала Марион. — Все эти гадости, которые вы думаете обо мне, — ведь этот венский доктор утверждает, не правда ли, что самые тайные наши страсти объясняются различными формами сексуальных представлений.

— Пусть утверждает все, что угодно, но я убежден, что в вашем случае это справедливо. Если говорить о вас, это наверняка объясняется определенной формой сексуальных представлений.

— Вы негодяй! — прошептала Марион, с трудом переводя дыхание. Она вскочила из кресла. — О Боже, как может быть, чтобы существовал такой негодяй, как этот тип, которого я считала своим другом и другом Винса?

— Сядьте, Марион, — сухо сказал Гарт. — Вы просто перепуганы. Я ничего ему не сказал.

— Неужели?

— Я ничего ему не сказал! Я обещал, что буду вас защищать, и выполню это обещание. Но сейчас я должен думать о других людях.

— Вы сумасшедший! Вы просто глупец! Вы, наверное, вбили себе в голову, что это отвратительное создание в домике вашей возлюбленной сегодня днем убила я?

— Нет, что вы!

— Почему же, в таком случае…

— Я не говорю, что вы ее убили, хотя вы могли это сделать. Ни в чем нельзя быть уверенным. Я имел в виду другой инцидент, инцидент, который связан с этим убийством; который, вероятно, в конце концов и привел к этому убийству, однако который был независимым поступком и служил для того, чтобы запутать следы. Я говорю о попытке задушить миссис Монтэг в пятницу вечером. Марион, скажите, та женщина, которую она назвала шлюхой, были вы, не так ли?

Высокие часы продолжали свое «тик-так».

— Эта часть вашего рассказа звучала правдиво. Как она вас срочно вызвала, отослав всех слуг, и как эта пожилая женщина выкрикивала в полутемном доме: «Шлюха, шлюха, шлюха!». Это звучало правдиво. Однако что могло так разъярить Глайнис Стакли? В конце концов разве она когда-нибудь притворялась, что представляет собой нечто другое? Нет. Однако это приводит в ярость вас, потому что вам кое о чем напоминает.

Марион Боствик, гибкая, в красивом белом халате со сборками, побежала к двери. Старые половицы заскрипели и затрещали. Пламя свечи заколебалось. Однако Марион не убежала далеко; возможно, она и не собиралась далеко убегать. Она остановилась и легким быстрым шагом вернулась к Гарту.

Гарт не пошевелился. Он сидел, облокотившись на стол, и правой рукой прикрывал глаза от слабого света свечи.

— Извините, Марион.

— В чем же вы меня обвиняете? В чем?

— Вы серьезно хотите, чтобы я вам это сказал? Все?

— Да!

— Бедняга Винс никогда в жизни не встречался с Глайнис Стакли. Однако вы встречались с ней. Ее жертвой был не он, а вы. Из этого должны исходить все наши рассуждения. Надеюсь, вы понимаете, к каким дальнейшим выводам это приведет?

— Нет, не понимаю.

— Так дело не пойдет. В таком случае, не станем продолжать. Вернемся к тому, что вчера вечером в действительности произошло в Хэмпстеде.

Он опустил руку и посмотрел на Марион.

— Когда миссис Монтэг вышла из себя и начала выкрикивать обвинения, вы тоже потеряли над собой контроль. Я знаю, что вы не хотели убивать ее. Однако едва не зашли слишком далеко. А потом вам пришлось как-то объяснить все это.

Глайнис Стакли вообще не была в доме. Но в тот вечер вы где-то видели ее и поэтому смогли описать, как она была одета. Об этом я могу только догадываться, но что касается остального, то, к сожалению, это уже не только догадки.

Вы не обладаете слишком большим воображением, Марион. Тем не менее вы сообразительны и отличаетесь коварством. Вы всегда полагаете, что смелости вам не занимать. В данном случае вы сумели оценить возможные для себя выгоды и потом неуклонно придерживались выдвинутой версии. Если бы вы обвинили Глайнис Стакли в нападении на миссис Монтэг, разве она смогла бы опровергнуть это? Разве кто-нибудь поверил бы этой шантажистке, обвини она вас во лжи? Наверняка бы на вашу защиту, хотя бы из страха перед скандалом, встала и миссис Монтэг, и, если бы вы предоставили ей достаточно времени на размышления, она подтвердила бы ваш рассказ.