Юзи шел к «ауди», вспоминая, как завести машину без ключа зажигания, вывести из строя защитную систему Бюро, отключить устройство GPRS, по которому в лондонской резидентуре отслеживали все движения машины. Он уже был одной ногой в салоне, когда заметил машину, приближавшуюся к нему по обочине. Юзи поднял голову. Внедорожник. Серебристый. В сопровождении БМВ. Машины остановились за «ауди». Сквозь лобовое стекло Юзи мельком увидел водителя и невольно ахнул.

Либерти вышла из машины и зашагала к нему, держа руку на бедре, где, вероятно, был припрятан ее «таурус», и оглядываясь по сторонам в поисках опасности.

— Что происходит? — спросила она.

— Каким чудом ты меня нашла? Что ты здесь делаешь?

— Отслеживаю устройство на твоей машине. Мы засекли странные движения, доехали по твоему следу до этого места, а теперь встречаем тебя посреди леса. Где «порше»?

— Ты следила за моими передвижениями все это время?

Либерти стряхнула волосы с лица.

— Конечно, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я хочу быть уверена, что не потеряю тебя.

Закипавшая было ярость улетучилась, как пыль на ветру, и Юзи впервые подумал, что, возможно, любит Либерти.

— Это Бюро, — сказал он, — мне пришлось бросить машину.

Лицо Либерти застыло.

— Поехали, — сказала она. — Убираемся отсюда.

Они забрались во внедорожник, и маленький кортеж унесся прочь. Несколько минут они ехали молча, а потом Либерти склонилась к Юзи и поцеловала в губы.

— Скоро мы выйдем из этой игры, — шепнула она, — скоро останемся только ты и я.

К горлу подступил ком, и Юзи впервые осознал, под каким он был давлением. Он жив. Всю обратную дорогу к «Хоум-хаусу» они крепко сжимали друг другу руки, осторожно нащупывая пальцами ладони, как будто выискивали правду.

Кроссовки Юзи шлепали по мостовой. Он уже задыхался. Прошли времена, когда он мог бежать всю ночь, нагруженный носилками, оружием и прочей экипировкой. Легкие болели и при дыхании издавали нездоровые хрипы, как будто их забили перьями или мехом. Перебарывая навязчивое желание остановиться на перекур, Юзи бежал по Нью-Оксфорд-стрит, пытаясь прокладывать четкие маршруты через скопления пешеходов. Был вечер, и дневная толпа схлынула, но улицы все равно никак нельзя было назвать пустынными. Из-под бейсболки, которой Юзи закрыл большую часть лица, катился пот. Он стискивал кулаки и, задыхаясь, гнал себя дальше, а по его футболке, от шеи к животу, расползалось большое овальное пятно.

Вернуться к тренировкам Юзи побудили два фактора. Первый — операции, которые он проводил для Либерти. Когда все шло по плану, его быстрота и ловкость, конечно, роли не играли; долгие годы боевого опыта давали ему преимущество, и это преимущество дорогого стоило. Но когда случалось неожиданное — а это было неизбежно, даже в самых продуманных операциях, — выяснялось, что его реакция на долю секунды опаздывает, что он двигается на долю секунды медленнее. И Юзи понимал, что при неблагоприятном стечении обстоятельств эта доля секунды может стоить ему жизни. Особенно теперь.

И потом, сама Либерти. Юзи никогда не был озабочен своей внешностью, но, лежа в постели с Либерти, кладя руку на ее подтянутый живот или скользя ладонью по ее точеным ногам, он невольно обращал внимание на собственное тело, которое на вид и на ощупь стало обмякшей версией того, что было несколько лет назад. Либерти целенаправленно занималась собой, она знала, как это важно. Каждый день она выкладывалась в тренажерном зале, каждый день без исключений, даже когда они пили и трахались до рассвета, даже когда они курили дурь. Юзи частенько просыпался, разбитый с похмелья, и видел, как Либерти возвращается из зала: с мокрыми после душа волосами, очищенная от всех токсинов, свежая и готовая начинать новый день. Если они хотят до конца дней прожить вместе, ему нельзя отставать.

Силясь напомнить телу, что значит бегать, Юзи срезал путь через парковку и по извилистым улочкам затрусил в сторону Эксмут-маркета, слушая, как ноги бьют по черному тротуару и все быстрее колотится сердце. Над головой застучали лопасти вертолета; пока тот не скрылся, Юзи машинально держался тени, не дергаясь, но и не подставляясь под удар. Верить в себя. Шпионский синдром.

На рынке царило вечернее затишье. Юзи остановился у обшарпанной двери, уперся ладонями в колени и попытался перевести дух. Он знал, что покраснел как рак, он чувствовал жар в лице, глаза слезились. «Рорбау» неприятно врезался в спину. Юзи вытащил сигарету — глупо все-таки вот так взять и бросить курить, — поджег и жадно вдохнул. Это успокоило нервы, и Юзи привалился к стене, наблюдая за проезжающими мимо машинами. Он снял бейсболку и вытер лицо и голову футболкой, оттянув ее с живота. Потом провел ладонью по лицу, собрался с мыслями и нажал звонок четвертого этажа.

— Да? — раздался металлический голос.

— Это я.

Дверь зажужжала, и Юзи вошел, проверив, чтобы она плотно закрылась за ним. В лестничном колодце было непривычно тихо, пахло коврами и мочой. Тяжело ступая, Юзи стал подниматься по ступенькам; когда он добрался до четвертого этажа, дверь квартиры была открыта и слышалось, как внутри работает телевизор. Он вошел.

— Юзи, братишка. Что, черт подери, с тобой стряслось? — спросил Авнери, подходя к Юзи с двумя бутылками пива.