С этими словами Франциска тут же скрылась на кухне. Уже через несколько минут она внесла чай. Тони делала безуспешные попытки стряхнуть с себя усталость. Макс занимал ее разговором, пытаясь немного разобраться в ее сбивчивых, бессвязных речах.

— Пей. Сейчас тебе станет лучше. Врач будет, Макс?

Франциска испытывала чувство небывалого единения с Максом, которым была обязана Тони: они сейчас вместе помогали ей справиться с бедой.

— Да. Лоуренс приедет вместе с ним. Я отвлеку его, пока врач будет осматривать тебя, Тони, — сказал Макс и вышел из комнаты, в которую через несколько минут вошел врач.

Уже через час Тони стало заметно лучше, и доктор ушел. Лоуренс был необычайно подавлен и тих. Он ласково поговорил с женой, и кризис, похоже, прошел.

Франциска устало пошла обратно к машине.

— Мужья порой совершают поступки, совершенно не учитывая состояния собственных жен, — сказала девушка.

Макс внимательно посмотрел на нее.

— Ты так думаешь? Что ж... Полагаю, на этот раз все обойдется. Ведь они ждут ребенка.

— Она... Тони сказала, что вчера вечером Лоуренс опять напился, и она подумала, что все, конец их семье...

— До конца еще далеко, — суховато ответил Макс.

— Пьяница! — проговорила Франциска, не заботясь о соблюдении правил вежливости, ибо она была рассержена на Лоуренса. — Выходит, брак — это еще не гарантия вечного счастья, да? — спросила она так по-детски, что Макс не смог удержаться от смеха.

— Это что, расхолодило мою невесту насчет брака? Вся эта история не стоит того, милая. Я не Лоуренс, а ты не Тони. У разных людей в этой жизни разные проблемы.

— Это так. Могу тебе признаться, что я сильно ревновала к Лоле, — смущенно прошептала Франциска.

Макс рассмеялся и подвинулся к ней ближе в полумраке кабины.

— Я рад что ты меня ревновала. Но Лола всего лишь друг нашей семьи...

— Хорош друг! — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. — Ты говоришь, что я встречусь с ней, когда мы поедем к твоей матери?

— Не исключено. Слушай, давай закончим говорить о других и об их проблемах. Хватит. Милая моя... Любовь моя... Мне так не хочется завтра покидать тебя. Иной раз думаешь: «А может, уйти из газеты и устроиться здесь садовником, чтобы иметь возможность каждый день видеть ее?»

— Ты хотел бы этого? — Франциска решила немного поддразнить Макса.

— А ты?

— Нет, не терплю, когда мужчины проявляют слабоволие, даже если это объясняется их влюбленностью.

Макс вновь поцеловал девушку.

— Согласен. Я приеду так скоро, как только смогу. А ты думай обо мне ежеминутно, днем и ночью, до тех пор, пока мы вновь не соединимся.

Последние его слова были произнесены тихим голосом, в котором сквозила мольба.

— Мы ведь расстаемся ненадолго, Макс, — ответила Франциска. — По крайней мере, это нельзя сравнить с последним годом... — Они оба вспомнили об этом и посерьезнели. — Со времени той последней встречи много воды утекло.

— Да, но теперь я люблю тебя еще больше, чем тогда. А ты? Ты любишь меня?

— Люблю, — ласково проговорила Франциска. — И знаешь, что я придумала? Возьми с собой мою фотографию. Пусть лежит у тебя в бумажнике. И если я вдруг услышу, что ты положил глаз на какую-нибудь девушку...

В ее голосе слышалась шутливая угроза. Макс рассмеялся и принялся рассматривать фотографию, которую она достала из сумочки.

— Я должен буду это сделать, Франциска. Хотя бы для того, чтобы еще раз убедиться в том, что никому не дано сравниться с тобой.

На следующее утро Франциска поднялась рано, чтобы проводить Макса на лондонский поезд. Он решил оставить у них свою машину. Франциска махала ему рукой до тех пор, пока могла видеть его. Когда поезд ушел, на нее вдруг навалилось чувство одиночества. Странно, такое с ней бывало нечасто... Она успокоила себя рассуждениями о том, что три недели пролетят быстро и что все это время у них займет визит к матери Макса. Франциска с нетерпением ждала этого.

По пути домой она зашла к Тони. Лоуренс уехал на работу и обещал быть только к вечеру.

— Придется несколько дней проваляться в постели, — упавшим, но покорным голосом проговорила Тони. Она сидела, откинувшись на подушки, в своей розовато-лиловой пижаме и выглядела очень мило. — Обидно, но ничего не поделаешь. Я буду лежать, сколько надо. Просто задумалась вчера и забрела дальше обычного. Слава Богу, подвез добрый человек до Кендала, а то не знаю, что бы случилось. Спасибо тебе, Франциска, за заботу. Лоуренс, кстати, стал сама предупредительность. Вчера вечером мы почти не говорили, потому что я была так расстроена... Но я думаю, что для него это было уроком.