— Слава, — коротко сказал варвар. — Слава и честь. Подвиг, который прогремит по всем королевствам! А может быть, кто знает… может быть и трон. А уже потом — вина, мясо, девушки! Золото — отрада слабаков.

— Вот это правда, — сказала Бертиль. — Атард?

— Мою мать сожгли на костре, — сказал мальчик. — Моего отца посадили на кол. Меня бросили в темницу лишь для того, чтобы маги решили, кто из них разрежет меня на части и разберется, нет ли чего ценного в моих потрохах. Это сделал отец короля… теперь я верну долг его сыну.

— Твоя душа темна и неправильна, — задумчиво сказала Бертиль. — Но ты не врешь. Теперь мое слово.

— А кто подтвердит его? — спросил дорганец.

— Я, — маг вытянул руку и язычок пламени перепрыгнул на волосы женщины. — Говори, но бойся лжи, пламя почувствует ее.

— Винрих — мой сын, — сказала Бертиль.

Маг вздрогнул. Варвар что-то восторженно прорычал. Слепой мальчик положил руку на загривок собаки и замерцал, будто растворяясь в воздухе. Только Гильнар остался невозмутим.

— Винрих мой сын, — повторила Бертиль. — Он убил моего мужа и своего отца, чтобы получить трон. Он обвинил в убийстве своего брата, чтобы получить трон… и казнил его. Он отдал свою сестру замуж за итаманского короля, отослал бедную маленькую девочку на край света… чтобы получить трон. Он отдал меня жрецам и повелел сделать Владычицей душ… чтобы получить трон. Я привела его в этот мир, я в ответе за то, что он совершил.

Красный лепесток пламени плясал на волосах женщины. В воздухе пахло жженой шерстью.

— Я не спрашиваю, как ты можешь пойти против сына, — сказал маг. — Тут все понятно. Но как ты можешь идти против своего господина? Владычицы душ связаны клятвой, ее нельзя расторгнуть при жизни!

— А я уже мертва, — сказала Бертиль. — Один из твоих… коллег… подарил мне три дня жизни после смерти. Они истекут к утру.

Маг поднял руку и язычок пламени вернулся к нему.

— Великолепная работа, — сказал он с уважением. — Абсолютно не чувствуется. Грен? Иквуд? Орира?

— Я не отвечу, — сказала Бертиль. — Если вас не смущает зомби в команде — я с вами… до первого луча солнца.

— Думаю, у нас хорошая команда, — сказал Гильнар. — Когда мне наконец принесут мое мясо и я поем — мы можем выступать.

Про этот вход во дворец мало кто знал. Он не предназначался для слуг, но и придворные им не пользовались. Через узкую дверь, выходящую в переулок, ведущий к рыночной площади, входили во дворец информаторы и выходили шпионы. Порой отсюда выносили мешки с неподвижными телами, которые потом находили в мусорных кучах у рынка, а порой втаскивали мешки с телами дергающими и извивающимися — которым предстояло в свой срок покинуть дворец через эту же дверь. Люди нужны для забав знати, люди нужны для магических опытов. Не всем нужно об этом знать.

Про эту дверь мало кто знал, а те кто знал — предпочитали о ней забыть.

Для шестерых стражников в караульной комнате это была всего лишь работа. Порой отвратительная (особенно если мимо таскали мешки слишком мелкие, чтобы поместить в них взрослого человека), порой скучная (бывали дни и даже недели, когда дверь не открывалась). Но это была работа, а работой во Фрейдинге, городе-в-основании-мира, не брезгуют.

В дверь постучали в полночь. Стук был правильный, два сильных удара и четыре слабых. Трое охранников обнажили мечи, один взялся за рычаг, открывающий люк у дверей, под которым скрывались острые колья, еще один — за веревку, ведущую к колоколу в казарме. Шестой пошел открывать.

Старая женщина в мокрой серой накидке поверх мокрого серого платья вошла в дверь. Откинула капюшон и посмотрела на стражников.

Стражники бросили мечи и встали у стены. Движения их были сонными и неторопливыми.

Вслед за женщиной в караулку вошли четверо — могучий варвар, носивший на поясе меч невероятных размеров, толстяк с клеймом мага на лбу, итаманский моряк и слепой мальчик. Рядом с мальчиком, чуть прихрамывая, шла собака-поводырь, но не похоже было, что она чем-то помогает слепому.