Темка вернулся, тяжело сел на подоконник. Митька подумал, глядя на сгорбленную спину друга: нет, не верит, что князя Дина может остановить жизнь сына.

– Да не хорони ты меня раньше времени! Все, хватит. Будет как будет.

Побратим еще какое-то время молчал, стискивая кулаки так, что побелели костяшки. Потом поднял голову.

– Переночуешь сегодня у нас? Меня отпустят, я попрошу.
– Он сказал спокойно, но Митька все равно вспомнил Южный Зуб и Рыжую башню.

– Конечно, раз приглашаешь.

Да и что ему делать тут, во дворце. Митька удержался, не поежился, вспомнив разговор с матерью. Хорошо, что он уже совершеннолетний. Это отряды водить рано, чужими жизнями распоряжаться, а своей - пожалуйста. Как отсчитал Создатель шестнадцать, так никто не может запретить хоть в наемники, хоть в солдаты. И в заложники - тоже.

– А вообще, у меня есть еще одна причина попасть в Роддар. Я в Ладдаре узнал.
– Он положил руку на холодное стекло. За ним шел снег, совсем как тогда.

…Да, снег падал крупный хлопьями, налипал на плащ. Замело улицы, выросли сугробы и сугробики на крышах, оградах, резных навесах. Сверкали на солнце деревья, обросшие пушистой бахромой. Покровительница зимы благоволила Лодску, столице Ладдара, недаром на Моррин так повезло с погодой.

Холодный ком больно ударил в ухо, сбил шапку. Митька оглянулся: у края дороги стояли смеющиеся девушки, одна напоказ стряхивала с перчаток снег. Подбитые лисьим мехом плащи у обеих были распахнуты, из-под капюшонов выбились прядки волос (у той, что кинула снежок, - светлые, почти белые, у другой - золотисто-рыжие), и княжич невольно засмотрелся. Тур чуть усмехнулся и неторопливо поехал вперед, поглядывая на ярмарочные шатры.

Светловолосая сказала что-то рыженькой, и обе снова покатились со смеху.

– Милая барышня, ваш бросок был удивительно точен.
– Митька соскочил, поднял шапку и отряхнул от снега.
– Княжич Н-наш к вашим услугам, - как всегда, он чуть запнулся, представляясь чужим именем.

– Меня зовут Лина, княжич Н-наш, - передразнила светленькая.

– А меня - Вета, - улыбнулась рыженькая. Митька окинул взглядом наряды девушек, посмотрел на стоящую неподалеку открытую коляску. В ней, накинув на колени меховую полость, дремала важная старуха. Кажется, новые знакомые звались скорее Линианой и Веталиной. А еще, кажется, он нарушил традиции Моррина.

– Эмитрий, - исправился, чуть склонив голову.

– Вы ведь приезжий?
– угадала Лина.

– Совершенно верно. Мы недавно пересекли границу и только сегодня попали в Лодск.

– Княжич, наденьте шапку, а то вы будете похожи на Грея.
– В глазах Лины плясали смешинки, они подрагивали и в уголках губ, отражались в жемчужных серьгах.

Митька провел ладонью по волосам, снимая налипшие снежинки.

– А кто такой Грей?

– Вы не знаете этой сказки? Вета, какой серьезный молодой княжич! Он, наверное, вообще не любит сказки.

– Обещаю полюбить, если вы мне расскажете.

– Сказки?
– фыркнула Лина. Митька смущенно развел руками.

– Ну хорошо! Когда-то давным-давно в Лодске жил юный рыцарь по имени Грей. Он был так благороден и хорош собой, что в него влюбилась сама Морра. Похитила и унесла в свой ледяной дворец. А чтобы он не рвался домой, наложила чары: замела снегом его память. Но Грей так любил свою землю, свой род и свою невесту, что горячее сердце растопило снег, и пленник все вспомнил.
– Лина толкнула локтем подругу в бок и спросила: - А у вас, княжич Н-наш, есть невеста?

– Милые барышни, я так мало похож на вашего Грея, что не схож с ним и в этом.
– Митька оглянулся: тур отъехал далеко.
– К сожалению, мне надо спешить.

– А вы будете на королевском балу?
– спросила Вета, когда княжич уже сидел в седле.

– Не знаю. Но если да, то обязательно найду вас. Тура Митька нагнал, когда тот подъезжал к площади.

Весеней с легкой насмешкой покосился на племянника, но ничего не сказал. Митька же никак не мог согнать с губ дурацкую улыбку.

На площади под звон бубнов и резкие звуки дудочек плясал медведь, вокруг носились ряженые. Княжич достал медь, бросил в протянутую шапку. В огороженном углу налетали друг на друга бойцовые петухи, их подбадривали ревом. Тут же расхваливали товар разносчики, верещали и басили зазывалы. Парил огромный самовар, вкусно пахло горячими, свежеиспеченными сахарными плюшками. Высоко над толпой виднелось прибитое к столбу колесо. К ободу что только не привесили: от новых сапог до связки баранок. Коренастый паренек как раз добрался до середины столба и выдохся. Снизу орали что-то обидное. Потом вылетела морковка, ударила неудачника по заду, и тот медленно стал съезжать.