Так, например, когда происходит обвал на фондовой бирже, люди смеются над экономистами, которые считают, что инвесторы ведут себя рационально, а финансовые рынки эффективны, — потому что в этом случае непонятно, почему компания дот-ком, стоившая вчера 10 млрд. долл., на следующий день стоит всего лишь несколько сотен миллионов долларов? Как могут новости вызвать пятипроцентный спад в стоимости корпоративной Америки за один день? Нет сомнения в том, что психология и социология лучше всего могут объяснить происходящее на фондовом рынке. Однако всегда стоит обращать внимание на обычно (но не всегда) бесконечные слова о том, что в ценах на акции должна быть учтена будущая рентабельность компании на основе сегодняшних данных. Иными словами, надо делать скидку на тот факт, что имеющиеся в наличии деньги стоят гораздо больше потенциальных доходов. Небольшое изменение в ожидаемом росте прибыли через 10 или 20 лет может оказать серьезное влияние на сегодняшнюю оценку. Более того, есть глубокий смысл в словах экономистов о том, что инвесторы рациональны и поэтому будут использовать любые возможности для получения стабильной прибыли. Ведь очень немногим инвесторам удается «обогнать рынок» на сколько-нибудь длительный срок.

Аналогично этому, люди не женятся по чисто экономическим причинам — хотя, конечно, не всегда. Однако составленная экономистами модель, в соответствии с которой люди выбирают или бросают своих партнеров, чтобы увеличить доходы, может пролить свет на такие явления, как матери-одиночки. Выплаты социальных пособий и низкий уровень доходов живущих в городах отцов полностью объясняют тот факт, что подобный вариант стал разумным с финансовой точки зрения и приемлемым — с общественной. Или другой пример: растущие различия между домашними хозяйствами, где оба супруга хорошо зарабатывают, и теми, где оба члена семьи зарабатывают плохо или не зарабатывают вообще. Это является основным объяснением усугубления неравенства доходов, при котором все большее количество женщин устраивается на оплачиваемую работу вне дома. Люди, имеющие возможность много зарабатывать, благодаря своему образованию и воспитанию, смогут найти спутников жизни, равных себе, потому что они сами могут больше предложить. Экономическое объяснение никогда не является единственным, но оно создает основу для политических и социальных объяснений.

Некоторые критики, как в экономической среде, так и за ее пределами, говорят о том, что подобное внимание к рациональному поведению означает, что использование сложных математических методик зашло слитком далеко. Академическим ученым, занимающимся другими социальными и гуманитарными науками, не нравятся попытки применить научный метод к человеческому обществу и культуре, особенно, если это приводит к нежелательным (с их точки зрения) выводам. Другие полагают, что необходимая для получения в академической экономике каких-либо результатов формализация с использованием моделей, основанных на нереалистичных предположениях, не только не подходит для понимания мира, но и просто отпугивает многих потенциальных студентов. Они предпочитают реализм учебных курсов в бизнес-школах или подлинную специальную терминологию естественных наук.

Для профессиональных экономистов работа с упрощенными математическими моделями, которые изолируют определенные вопросы, позволяет понять что-то новое. Но — и это большое «но» всегда существует — они должны понимать, что означает полученный результат. Экономисты должны уметь объяснять свои находки широкой аудитории, иначе может возникнуть подозрение, что они сами не все до конца понимают. Ведь это, в конце концов, общественная наука, открытия которой имеют общественное значение.

Я хочу показать, что экономика — это не просто набор знаний по определенным финансовым вопросам. Это образ мыслей, затрагивающий любые вопросы. Может существовать экономика чего угодно — брака, спорта, преступлений, транспортировки наркотиков, образования, кино, и даже, да-да, даже секса. Экономика представляет собой один из путей к пониманию человеческой природы и — благодаря аналитической точности — один из самых прозрачных.

Я не хочу сказать, что всегда можно прийти к однозначным выводам. В экономике мало вещей, которые либо правильны, либо неправильны- Если страна импортирует товаров и услуг больше, чем экспортирует, то с финансовой точки зрения она и капитала импортирует больше, чем экспортирует, — дефицит платежного баланса должен быть компенсирован за счет внутренних инвестиций, осуществляемых в иностранной валюте.

Валовой внутренний продукт страны (ВВП) всегда рассчитывается, как сумма его компонентов. Если вступить на более тонкий лед и перейти от определений к предположениям, то можно сказать, что если какого-то продукта не хватает или он пользуется высоким спросом, то цена на него обычно растет. Низкие процентные ставки необыкновенным образом стимулируют инвестиции. Однако, за исключением этих основ, многие экономические утверждения обычно противоречивы.

Дело в том, что для разработки правильной политики, той, что будет учитывать интересы граждан, почти всегда приходится сравнивать затраты и прибыль, а это вопрос опыта. Поэтому в некоторых главах этой книги вы, возможно, и не найдете однозначных решений; ведь ответ в разное время и в различных странах может оказаться разным. Иногда экономисты приходят к общему согласию по эмпирическому вопросу. Иногда им это дается с трудом, потому что в статистике часто встречаются ошибки измерения, и выяснение причин и последствий становится настоящей проблемой в сложном и меняющемся мире. Более того, анализ объектов общественного интереса часто приводит к компромиссам между конкретными группами людей. А поскольку эмпирическое доказательство не всегда становится решающим, разным заинтересованным группам легко выдвигать противоречивые заявления,

Экономика — это действительно глубоко политическая наука. Старое название экономики («политическая экономия») — более подходящий термин, чем «экономика», несмотря на старомодное звучание этих слов. Как мы видели в случае столкновений между разными школами прошлого, экономисты часто приходят к противоречивым выводам в зависимости от собственных политических предпочтений. Например, две конкурирующие экономические школы, которые часто называют «монетаристской» и «кейнсианской», предлагали противоречивые объяснения застоя 1970-х годов — ужасного сочетания медленного отрицательного роста и высокой инфляции. Монетаристы были консерваторами, а кейнсианцы придерживались прогрессивных политических взглядов. Сам факт существования конкурирующих школ доказывает сложную природу экономики как науки. С другой стороны, что бы ни происходило в мире, будь то экономический спад, технологический бум, высокая инфляция, дефляция или глобализация, всегда надо держаться на плаву.

Так почему же стоит заниматься экономикой, если она меняется вместе с миром, а ее выводы столь зависимы от стратегии, осуществляемой экономистами? Для начала, скажем, что каждый, кто хочет сделать этот мир лучше, должен уметь рассуждать как экономист. Независимо от того, выступаете ли вы за глобализацию и торговлю или против них, считаете ли вы бедность неизбежной или отвратительной, думаете ли вы, что в тюрьмах слишком много или слишком мало заключенных, экономика позволит вам собрать все необходимые доказательства и аргументировать свое мнение. Это важно, если вы хотите все делать правильно, и это имеет значение, поскольку общественное мнение влияет на государственную политику. Если бы больше людей могли постичь экономику, то, возможно, не было бы такого сильного расхождения во мнениях. Ведь, как показывают опросы общественного мнения, большинство граждан выступает одновременно за очищение окружающей среды и за снижение налогов на топливо, за понижение общего уровня налогообложения и в то же время за улучшение общественных услуг. Многие требуют закрыть нелегальные компании, но при этом они хотят покупать одежду по как можно более низким ценам,