— Верно, — одобрил Пэндер. — Этот забег и делает деньги. Загляните в свои списки.

Все, как один, уткнулись в списки с именами лошадей.

— Там есть четыре лошади, которым надо уделить пристальное внимание: Рейнидей, Кларет, Мундей и Сис. Все они прежде участвовали в четвертных скачках, но не на одном и том же поле. Следите за тем, как выступают сейчас, сверяйтесь с прежними данными и полегче с шансами. Каждая из этих лошадок — верняк! Широкой публике это известно не хуже чем вам, ребята, поэтому держите ухо востро.

— А как насчет того, чтобы сыграть на «темных» лошадках в этом забеге — остальных пяти участницах?

— Кто-нибудь здесь знает эту пятерку?

— Роузбад. Я отслеживаю эту лошадь. До прошлого года она бегала главным образом на дистанцию в полмили. Постепенно ее довели до участия и на более длинных дистанциях.

— Она делала деньги?

— Не очень большие.

— Есть там и еще один участник, Баттонхед. Хорошо смотрится, но…

— Хорошо смотрится! Ты думаешь, возможно…

— Я же сказал: «Хорошо смотрится!»

— Хорошо смотрится лишь та лошадь, что приходит первой. Если ты спросишь меня…

— Да нет же! Он прав: та лошадь…

— А ну заткнитесь! — Все обернулись к Пэндеру. — Так-то лучше! — Он уселся и запихнул в рот жвачку. — Я не хочу, парни, чтобы вы тревожились о лошадках, которые бегали на полмили, а ныне участвуют в забеге на девять фарлонгов [4] . Это допустимо. И нам такое на руку — это факт! И даже больше — фаворитом в этом забеге, то есть фаворитом, которого мы хотим видеть победителем, является лошадка… Рой, как ее по имени?

— Минди.

— Милли? — раздалось с полдюжины голосов.

— Кто это там вякает? — окрысился Пэндер.

— Как бы там ни было, но ее зовут Минди, — вклинился Рой. — И она неплохо показала себя в скачках на полмили. Она бегала и на милю, только без протоколов, и там смотрелась даже еще лучше. В этих скачках она участвует официально.

— Ясно и понятно, — произнес кто-то. — Почему бы не устроить так, чтобы за нее платить двадцать к одному?

— В этом-то и суть, — заявил Пэндер. — Вот почему мы здесь и собрались.

— А как насчет четырех остальных аутсайдеров?

— Поднимайте выше! Создайте видимость, что никакая другая лошадь, кроме первых четырех, никоим образом не окажется в числе призеров. Заломите ставки на аутсайдеров до неба.

— Что? Аж до двадцати двух к одному?

— Выше. До двадцати пяти. На ипподроме мы поднимем и выше, но вы, ребята, за его пределами поднимайте до двадцати пяти к одному.

— Дьявольщина, Пэндер, это ни в какие ворота не лезет!

— Я сказал!..

— Ладно, я только спросил.

— Но помимо всего этого, — вмешался Рой, — постоянно будьте в контакте с офисом. Мы будем отслеживать все поступающие ставки и сообщим вам, как выкрутиться, если начнут слишком много ставить на одну лошадь.

— Как ты можешь знать наверняка? А если появятся ставки, которые пройдут через букеров Фелла?

— Не беспокойтесь! — уверил Пэндер. — У меня будет эта информация. В конце-то концов… — он передвинул жвачку во рту так, чтобы можно было улыбнуться, — мы же все одна большая счастливая семья.

— А как насчет Баттонхеда? — спросил кто-то. — Это его первое участие в таких скачках.

— Может, и последнее. Я видел его в Омахе, там он показал себя лишь раз из трех попыток.

— На Ак-Сар-Бен? Там трек на полмили.

— Им владеет мужик по имени Дадли. Отличный малый! Он говорит, что выставил Баттонхеда на скачки с призом в пять тысяч долларов лишь для тренировки. Обычно он участник скачек с призом в три тысячи.

— Ты имеешь в виду, что он вывел коня из обычного для него класса, просто чтобы…

— Верно! Забудь о Баттонхеде! А теперь немного внимания. Итак, с этим забегом покончено.

Они продолжали обсуждать свои дела дальше и начали вникать в детали других скачек. Милли так больше и не появлялась, и им никто не мешал с кислым видом совещаться до часа ночи.

Как раз к тому времени, когда совещание у Пэндера подошло к концу, у Криппа раздался телефонный звонок. Он разбудил его и заставил выскочить из кровати. Крипп первым делом подумал о Фелле, и это встревожило его.