— Рискованный ход…

— Все может подтвердиться уже завтра.

— Завтра?

— Разумеется! Во Франции революция… Вполне возможно, там согласятся на сомнительную монархию в лице герцога Орлеанского… объявленного королем Луи-Филиппом I. Скорее всего этот режим долго не продлится… Влияние имени Наполеона на воображение французов таково, что пока жив хоть кто-то, носящий его, этого человека станут поддерживать либо на баррикадах, вряд ли уже разрушенных после Июля, либо на выборах. Европа будет в постоянной опасности… Что же касается конкретно Австрии, может вновь начаться итальянская кампания и Ломбардия, Милан, Венеция при новом Бонапарте ускользнут от нас…

— Вот это уже маловероятно, милейший, — отметил лорд Коули. — Хотя, по сути, вы, возможно, и правы, видя опасность в том, что кто-либо, носящий имя Бонапарта…

— Сын королевы Гортензии! — живо подсказал Меттерних.

— Нет, герцог Рейхштадтский, князь! — возразил Бэтхерст.

— Скажите на милость, чего вы хотите?

— События… которое освободило бы Австрию, Англию и всю Европу от страха увидеть возрождение династии Наполеонов… Мало ли на свете случайностей, вдруг из-за чьей-то внезапной смерти неожиданно внесут изменения в закон о наследовании королевской власти, порядок передачи короны… Было же, что внуки, например, король Людовик XV, подбирали наследство деда… Сын Наполеона, внук нашего императора, мог бы однажды наследовать не только Луи-Филиппу…

— Остановитесь! Герцога Рейхштадтского во Франции никто всерьез не примет. Он не наследник австрийской короны.

— Господа, — предупредил Бэтхерст, почтительно склоняясь, поскольку Меттерних и лорд Коули направились к двери, — как в Австрии, так и во Франции невозможным претендентом может стать только покойник. Помните, что я вам сказал: пока в живых остается хоть один Наполеон, он может стать королем, императором — как его бишь? — президентом республики или диктатором… Пока это выглядит химерой. Что же, Ваше Сиятельство, дай Бог, чтобы впоследствии вам не пришлось обвинить меня в том, что я, увидев опасность, не предупредил вас о ней. Хотя, возможно, если мне удастся, я постараюсь избавить вас от нее… Навсегда!

Меттерних устремил на Бэтхерста пристальный взгляд.

Дипломат выдержал этот инквизиторский прием не моргнув глазом. Они поняли друг друга.

В этой комнате только что произошло нечто ужасное. Без единого слова стороны заключили между собой соглашение в преступной деятельности, отвечавшее их обоюдным желаниям.

Лорд Коули, садясь в карету, заметил Меттерниху с чисто английской флегматичностью:

— Как вам понравился это молодой Бэтхерст? Светлая голова! Решительности не занимать… Жаль, что он не появился несколькими годами раньше…

— Почему же, милорд?

— Он смог бы оказать большие услуги… Скажем, если бы занял место этого идиота Хадсона Лоу на Святой Елене…

— И что бы ему удалось лучше вашего губернатора?

— Думаю, он бы не стал так носиться с «мучеником Наполеоном»… Он бы в зародыше уничтожил эту легенду скал… Я рад тому, что вы заинтересовались этим молодым человеком… У него есть свое мнение по поводу опасных претендентов и, что немаловажно, методы их сдерживания, кстати, удачные и легко осуществимые…

Меттерних не ответил. Посол Англии умолк, и оба, погруженные в свои размышления по поводу сказанного сэром Уильямом Бэтхерстом и дальнейшей судьбы герцога Рейхштадтского, достигли Вены. Каждый задавал себе вопрос, на самом ли деле Уильям Бэтхерст приведет в исполнение свой дерзкий и страшный план, который он набросал перед ними.

Графиня Камерата наконец-то выбралась из алькова.

— Какая подлость, — не могла успокоиться она, — это же убийство! Нет, господа, я приложу все усилия, чтобы спасти его.

Она быстро сбежала по лестнице и заперлась в своей комнате. Было слышно, как сэр Уильям отдал распоряжение слугам принести обед.

Графиня сделала то же самое и стала с нетерпением ждать ночи.

Пришла служанка приготовить постель. Графиня предложила купить у девушки платье за хорошую цену, обещая увеличить сумму, если та будет молчать и завтра утром отправит ее багаж в Вену, куда именно, она укажет.

Девушка охотно согласилась. Графиня, одетая в ее платье, проскользнула незамеченной мимо Бэтхерста, который устроился с ужином около окна, наблюдая за движением во дворе и с особым вниманием за воротами.

Ему и в голову не пришло заподозрить в служанке, выскочившей из трактира, должно быть, на свидание, графиню.

Спокойно закончив ужин, он отправился спать, обдумывая планы.

Спал Бэтхерст чутко. Однако никакого движения в комнате графини Камерата не производилось. Скорее всего, она в самом деле устала и рано легла спать.

— Только утром, да и то не сразу, он обнаружил, что графиня исчезла, оставив его с носом.

Совершенно рассвирепев, дипломат потребовал лошадей и отправился к канцлеру доложить о побеге графини и потребовать подключить к ее розыску полицию.