Шрифт:
Хотя, если быть до конца откровенной, мое кокетство наигранно. Понимаю, что сегодня, возможно, последняя ночь с этим человеком – потом, если врата откроются, никогда не увидимся. Я так решила. Самой горько расставаться. Но подумала и поняла, что так будет правильно. Надеюсь, он тоже поймет и простит.
А пока буду строить из себя… темную эльфийку – в понимании Вотара. И постараюсь, чтобы наш прощальный «танец любви» запомнился обоим на всю жизнь.
«И изворотливая, как змея», – отвесили мне очередной комплимент.
Извиваясь, подползаю к его ногам, выполняя одновременно три дела: имитирую того, кем меня только что обозвали; собираю пыль с пола и незаметно вытираю все-таки выскользнувшие из глаз мокрые капельки:
– Ш-ш-ш. Я опасная кобра! Ш-ш-ш.
Глава 4
Мидо
– Здравствуй, Олика! Как я рад тебя видеть, моя коро…
Дочка старосты не дала договорить, резко приложив указательный палец к моим губам:
– Тс-с. Достаточно: «Здравствуй, Олика! Рад тебя видеть!» Мы же договаривались: без ласковых обращений. По крайней мере, на людях. О том, что я твоя любимая, милая, нежная, рыбка, дорогая или даже бесценная, будешь информировать меня наедине. Ага?
– Да помню. Но я другое хотел сказать.
– Конечно, «моя королева» – это другое. Или ты так приветствуешь всех встречных девушек?
– Нет, ты не дала договорить мне слово «корова».
– Вот это комплимент! Спасибо!
– Да нет же! Давай начнем сначала.
– Хорошо. Вот я иду, задумалась, совсем не замечаю, как преследуешь, громко шурша в кустах. Вот хрустнула ветка, и ты внезапно выскочил с довольной рожей. Делаю вид, что все произошло внезапно, поэтому немного вздрагиваю от неожиданности. Твое слово.
– Здравствуй, Олика! Как я рад тебя видеть!
– Привет, Мидо. Взаимно.
– А почему так кисло? Чем-то обеспокоена? Или оскорбил кто?! Так скажи, я с ним быстро разберусь.
– Не говори глупостей. Кто может обидеть боевую девку? Да еще зная, что на ее защиту кинется преданная стайка еще не свирепых псов, но уже показывающих зубки щенков.
– Но я же вижу, что ты расстроенна.
– Стоп. Не заговаривай зубы. Кажется, ты жаждал поведать что-то насчет твоей королевы-коровы?
– Ах да. Моя корова повалила забор и сбежала к вам на задний двор.
– Неубедительно выкрутился.
– Слушай дальше. Пока я оттягивал эту скотину от сенника, услышал тайный разговор твоего отца и королевского гонца.
– Продолжай.
– Король Констаф собирается идти войной на Генурга Пятого.
– Его величество давно об этом кричал. Но дальше угроз его смелости не хватало. Потому что у Генурга непомерно сильная армия и хорошие отношения с оружейниками гномов.
– Теперь все серьезно!
– С чего ты взял?
– Во-первых, официально гонец доставил какие-то бумаги, касающиеся изменения налогов. Об этом Фатун позже объявит на площади. Во-вторых, разговаривали они шепотом. В-третьих, человек короля велел твоему отцу держать эту информацию в секрете и быть готовым по первому требованию Констафа предоставить из нашей деревни полторы сотни воинов.
– Ничего себе! Это ж половина взрослых мужчин Заозерья!
– В-четвертых, поступивших в армию его величества за счет казны полностью оденут, вооружат и даже станут выплачивать жалованье в размере пяти медяков в день!
– Есть еще и в-пятых? – догадалась и выжидающе посмотрела на меня Олика.
– Да. Мне вот-вот стукнет семнадцать. А значит, я тоже смогу пойти на службу к королю.
– Зачем?
– Чтобы в бою применить перенятую у тебя науку. Доказать, что я уже не мальчик, а мужчина. А после войны возьму тебя в жены.
Свирепый взгляд любимой подсказал мне, что ей почему-то не нравится эта идея.
– Теперь слушай сюда, дружок. Во-первых, я готовлю тебя и остальных парней не в армию наемных убийц, а для защиты родины; во-вторых, не так уж многому вы и научились. В-третьих, записавшись добровольцем, ты докажешь, что являешься не умным, рассудительным мужчиной, готовым стать опорой семьи, а глупым пацаном, жаждущим добиться славы, играя со смертью. В-четвертых, если погибнешь, я себе этого не прощу.
– А ты при чем? Это мое самостоятельное решение.
– При том. Буду корить, что не сумела тебя, дурака, образумить.
– Но, Олика. Я уже решил. К тому же…
– Замолчи, не хочу слушать очередную браваду о том, как романтично завоевывать чужие земли и разорять дома мирных жителей. Ответь мне: перед тем, как сжечь очередное поселение, солдаты обычно насилуют женское население – чьих-то малолетних дочек, беременных жен, сестер, матерей? Зачастую происходит это на глазах плененных или рядом с трупом родного мужчины. Подумай, ты в состоянии отобрать жизнь у сына чьей-то матери? Сможешь зарубить чьего-то отца и оставить сирот? Ты готов к таким подвигам?