И мы по пустым отрогам

Скользим, уходя до срока,

И всё удивляем Бога…

И Бог удивляет нас.

*

Памяти Дениса Ивеншева

Тамань давно не скверный городишко,

Но так осталось в памяти – и ладно!

А новое не слишком и накладно:

Асфальт, да за пригорком телевышка.

Белеет – с моря – берег одинокий.

А Странник Божий – в бронзе и не виден.

Безвременьем обижен и обиден

Друзьям (почти друзьям), из тех, что позже

Состарятся в свои земные сроки

И поуходят, унося с собой

Восторженный испуг – перед строкой,

Перед судьбой – осенней, одинокой,

В тумане, там… где призрачен покой…

Где бездна, высь и ветер голубой.

*

У дней минуты умыкать

И терпеливо замыкать

Земной орбиты эллипс.

Зима. Чего ж ещё желать?

Чего ж ещё нам пожелать?..

Метелям, вьюгам – исполать!

Как рано вы слетелись.

А мы успели постареть

Под рыки хэви-рока,

И лето красное пропеть,

И не дозрев, в траве дозреть,

Упав с дерев до срока.

И дочитать последний акт

Любви (и всё – стихами),

И дописать последний такт

Кантаты, где найти контакт

С ночными петухами,

Чтоб в лад и сладостно орать

(Под утро – ежечасно),

И страстно время ощущать,

И не пущать, и обличать,

И обнищать,

И обмельчать

Дабы не стать несчастным.

*

Не искушай законы Ома –

Не лезь в электросеть рукой.

Блины твои всё больше комом.

Слоны ушли на водопой.

И дымен дом, и все ли дома,

И мёрзнет холод у парома,

И не в запой, так на покой

Ушёл паромщик ломовой.

И против лома – нет облома.

*

А что посеял – то и жнёшь!..

Дворняга уличный, гаврош

Сырых садов, канав, заборов,

Сеней простудных, коридоров,

Где в кровлях дыр не перечтёшь,

Он здесь везде, он в души вхож,

Он – как сквозняк

И ты сдаёшься,

И сознаёшь,

И сознаёшься:

Цена твоим усильям грош,

Когда свобода листопада,

И сутемь, и тепла не надо,

И задышал ноябрь на ладан,

И что посеял, то и жнёшь.

*

О, не стоящее на месте настоящее:

Ни удержу, ни передыху нет!

И будущего нет – лишь уходящее

Мелькнёт, толкнёт, освищет –

И привет.

И только в прошлом мы свои, мы дома.

И странствуя меж хламом и старьём,

С тоской и удивленьем узнаём,

Как много нам внове и незнакомо.

И первая любовь – жива, живёт,

И как и ты, удивлена немного,

И судят нас, но грустно и нестрого,

Полынная заросшая дорога

И тот подъём,

И этот поворот,

Где можно всё вернуть,

Догнать, успеть

И не о чем рыдать и сожалеть.

*

Мы слышали сову: встревоженные совы

До поздних петухов вносили свой протест.

Они пеняли нам, что не готовы

Мы, уходя, оставить всё, как есть.

И мы смогли понять высокогорность горя,

Совиную тоску и сообразье бед

Со множеством беды, когда доцвёл цикорий,

Сопрел пырей и высох бересклет.

Смогли понять – но не могли вернуться

К началу, где исход ещё не предрешён,

Где призрачность надежд, любви и веры усталь

Пока лишь впереди, всего лишь дальний звон.

Но было нам тревогу, несогласье,

Тоску и боль – с судьбой соотнести.

Земля в пути.

В пути и верит в счастье!

Не помешай