Потом Татьяна потащила ее к шкафу.

– Знаешь, даже если я всю оставшуюся жизнь буду есть одну траву, все равно уже не дохудею до сорок шестого. Да и муж, ты не поверишь, выдал тут недавно. Материнство, говорит, тебе пошло на пользу. Ты так расцвела. Так что придется цвести дальше. Забирай это барахло. И ради бога, помни, что говорила твоя тетушка, царство ей небесное… Она всегда хотела, чтобы ты жила как человек, чтобы у тебя была семья. Ладно, ладно, не дергайся. Ну все-таки ты же женщина!

Уже поздно вечером Ирма рискнула позвонить второй самой близкой подруге – Маринке. Та тоже ваяла диссертацию, правда на другой кафедре. Марина отступничества Ирмы не одобрила:

– С ума сошла! Ни в коем случае нельзя этого делать. Ну что тебя укусило? Написала бы кандидатскую, защитила на ура – и побежала на все четыре стороны. Все же не просто дурочка бежит, а кандидат наук. А сейчас? Тот же Сергей Александрович, бывший твой научный руководитель, с руками бы тебя оторвал. Где он сейчас? В том же фонде?

– Да, – пискнула Ирма, раздавленная неодобрением подруги.

– Так что не вздумай. Раз уж заявление написала – отпуск отгуляй. Ну, там, к родителям, что ли, съезди. А лучше куда-нибудь еще. И давай обратно – на галеры, веслами махать. То есть диссер писать…

И все-таки Ирма сделала по-своему. Ухватилась за предложенную работу и рискнула круто изменить свою жизнь.

Ирма вздохнула еще раз, подхватила сумочку и выскочила за дверь. Добравшись до нужного павильона в «Экспоцентре», она почувствовала, что руки ее похолодели от волнения. Вообще-то она была уже формально принята, но сегодня ей должны поручить конкретное дело. Если бы Ирма не была так погружена в науку и имела хоть какое-то понятие о том, что творится на рынке труда, то поняла бы, что ей просто сказочно повезло, когда уже через несколько дней одна из подруг, бывшая однокурсница, позвонила и сообщила, что им как раз нужны люди и завтра надо прийти на собеседование. Лариса работала в «Экспоцентре» и занималась организацией выставок.

Они договорились встретиться в «Макдоналдсе» на Беговой. Ирма всякие чизбургеры и пирожки не ела: вбитые мамой принципы здорового питания сделали свое дело – она питалась в основном йогуртами и винегретом. Нет, здоровое питание не отрицало хорошую отбивную, но вот доходы лаборантки таких деликатесов не предусматривали. Так что она взяла рожок с мороженым и села за столик. Скоро пришла Лариса. Оглядев Ирму – бесформенный свитер, юбка ниже колен, коса и отсутствие косметики, она покачала головой:

– Эй, подруга, ты же не в библиотеке работать собираешься. Я тебя расписала уже нашей Царице Тамаре, а ты… Ты ведь недалеко отсюда живешь?

– Далеко, – пролепетала растерявшаяся Ирма.

– Где? Ленинский? Да, черт, не успеем. Давай я тебя хоть подкрашу и причешу.

Пытаясь хоть как-то усовершенствовать внешность кандидатки на рабочее место, Лариса ворчала:

– Я от тебя такого не ожидала. Чем ты только думала? Это приличное место. Ты будешь встречаться с людьми – разными. Отморозков хватает, как везде, но можно и солидного человека встретить. Спонсора там… или даже замуж выйти. А что ты дергаешься? Сейчас жизнь такая… неоднозначная. Иной раз одним мужиком и не обойдешься. Вот, например, у меня есть приятель – то, что называется, для души. Он прикольный, веселый, в постели – просто зверь, но – кроме постели нас ничто не связывает, понимаешь? Я не хочу за него замуж, а он, думаю, не собирается на мне жениться. Но сейчас нам хорошо, так почему бы и нет? А среди клиентов попадаются очень солидные люди. Вон у нас Галка замуж вышла – он, между прочим, зам губернатора. Приехал на выставку – что-то их область тут представляла, и он шефу и себе пиар делал. И понравилась она ему. Вот так – каждая может почувствовать себя Золушкой, надо только головой крутить и не зевать, и принц рано или поздно нарисуется. А не нарисуется – так и фиг с ним, – жизнерадостно закончила Лариса, критически оглядывая подругу. – Хоть денег заработаем. Ну, пошли, горе мое.

И вот уже Ирма предстала пред светлые очи Тамары Павловны, которую девушки за глаза называли Царицей Тамарой (она об этом прекрасно знала и даже немножко гордилась). Невысокого роста, худенькая, с тщательно уложенными седыми волосами и волевым лицом женщина разглядывала свою новую сотрудницу прозрачными голубыми глазами с нескрываемым неудовольствием.

– Вы не смотрите, что она так одета, Тамара Павловна, – бойко трещала Лариса, – ей по семейным обстоятельствам пришлось ехать на кладбище, а там, сами понимаете… Завтра с утра придет как положено.

Глядя в светлые холодные глаза, Ирма вдруг почувствовала, как взмокли ладони. Так же неуверенно она себя чувствовала под взглядом замзавкафедрой: Светлана Максимовна, прочитав очередную главу будущей диссертации, разглядывала девушку так же холодно и с некоторым недоумением. Сначала Ирма просто пугалась и считала себя полной дурой, но, опубликовав пару статей и получив очень неплохие отзывы, стала чувствовать себя увереннее. «Так и сейчас, – уверяла она саму себя, стараясь не мигать и стоять ровно. – Я привыкну, докажу свою профпригодность и все будет нормально». И вдруг Ирма поняла, что ужасно, просто до слез, хочет получить эту работу. Да, она будет нелегкой: из серии волка ноги кормят. Но Ирма будет встречаться с людьми, принимать участие в выставках… Ей вдруг нестерпимо захотелось стать частью того суетного и яркого мира, который был все время где-то рядом и от которого она последние годы так успешно пряталась. И она сможет заработать нормальные деньги. Не очень большие, но по сравнению с ее нынешней зарплатой доходы обещали быть просто царскими.

– А вы что скажете? – спросила начальница.

– Я… – Ирма сглотнула комок в горле. – Извините. Действительно, так глупо получилось… Но я поняла, что требуется, и завтра приду в костюме. И я очень хочу у вас работать.

Опять воцарилось молчание. Фактурная девушка, размышляла Тамара Павловна, но вот потянет ли… Ну, не потянет, найдем другую.

– Лариса, – мягко сказала она, – идите и оформите вашу подругу на работу. Испытательный срок – ближайшая выставка. Что у нас там? Так, «Безопасность бизнеса и личности». Вот завтра и приступим. Вы свое дело уже знаете неплохо, будете ее контролировать и, соответственно, отвечать за результаты. Завтра утром зайдите, я дам вам список клиентов. А сейчас до свидания.

Девушки вышли в коридор, и Лариса потащила Ирму в свой кабинет. Это была крошечная комнатушка, скорее просто закуток, отгороженный офисными перегородками, но, обведя его рукой, Лариса сказала гордо:

– Это мой кабинет. И я пять лет бегала и вкалывала, чтобы получить это повышение. Теперь я могу себе позволить покупать одежду в приличных магазинах, а продукты – в супермаркете и отпуск на югах два раза в год. Послушай, что я тебе скажу. Царица Тамара баба железная и дерет три шкуры. Но и платит она больше, чем другие. Поэтому, если я увижу, что ты не работаешь – не можешь или не хочешь, не важно, – ты уж не обижайся, но покрывать я тебя не стану. Поняла?

Ирма кивнула.

– Вот и договорились.

Придя домой, Ирма долго слонялась по квартире, не зная, куда себя деть. Потом села с ногами на диван, взяла на колени кота и постаралась успокоиться. Как жаль, что поговорить не с кем. Как же ей не хватает тетушки. Девушка посмотрела на фото, стоявшее на секретере, и заплакала.

Нет, она вовсе не сирота. У нее есть отец и мать, живут они в славном городке неподалеку от Питера и регулярно присылают ей открытки на Новый год и день рождения. Просто так получилось, что они не смогли найти общий язык друг с другом. Сколько Ирма помнила, она всегда чувствовала себя дома не на месте и не к месту. Мама – высокая и красивая, родом из Литвы, – была похожа на вечно юную актрису Кондулайнен. Она прекрасно пела под гитару, танцевала и занималась спортом. Отец тоже был спортивным, увлекался КСП и походами на байдарках. Им хотелось иметь бойкую, кокетливую дочку, которая разделяла бы их интересы. И они с недоумением и жалостью смотрели на Ирму, которая в детстве была настоящей пышечкой, очень медлительной и страшно застенчивой. Больше всего она любила читать книги, и если ее вдруг начинали теребить и тащили в поход, то она совсем терялась и доставляла всем одни неудобства. Танцевать она не любила, петь не умела, в машине и на катере ее укачивало. И постепенно родители сочли за лучшее оставить девочку в покое. Она просто стала им неинтересна. Ирма ходила в школу, училась на одни пятерки и по мере сил справлялась со своими проблемами сама: вызывала врача, когда болела, покупала туфли и готовила обед. Но когда из Москвы приезжала папина сестра – тетя Нина – о! Тут начиналась совсем другая жизнь! Именно в тетушке она нашла родственную душу, словно они были мать и дочь – даже внешне сходство было заметно. Тетя была полновата, круглолица, только глаза у нее были карие. А у Ирмы мамины – зеленые. Они вместе тайком от родителей пекли пирожки, ходили в кино и по магазинам.

– Зайчик, как тебе костюмчик? – спрашивала тетушка, поворачиваясь перед зеркалом в магазине. – По-моему, как чехол на танке. Не мой стиль, – объясняла она продавщице. – Но вот Лизоньке из моего отдела такой подойдет. У вас тут цены такие симпатичные, после Москвы просто глаз отдыхает. Так что я костюм возьму, только на размер меньше и хорошо бы бирюзовый.

И завороженная Ирма с удивлением наблюдала, как вечно недовольные и неприветливые продавщицы улыбаются и бегут на склад за бирюзовым костюмом и объясняют, что вон там, за углом, к нему можно подобрать такую чудную блузочку, и совсем недорого. «И на вашу девочку платьица там миленькие». От этих слов тетушка расцветала. И, целуя Ирму в макушку, шептала ей: «Моя девочка». Муж тетушки умер рано, детей ей Бог не дал, и всю нерастраченную любовь она отдавала Ирме. Когда приходило время возвращаться в Москву, тетушка всегда плакала. Они с Ирмой чуть не каждый день писали друг другу длинные письма. И, закончив школу с золотой медалью, Ирма собрала вещи, оставила родителям записку, села в поезд и уехала в Москву.

Отец приехал за ней на следующий день. Ирма, сжавшись комочком в кресле, слушала, как он ругается с тетей Ниной. Но она знала, что не вернется в тот холодный, ветреный город. Как вообще могло случиться, что она жила там так долго? Нет, дом ее здесь, в большой, шумной Москве, полной приезжих и странно одетых людей, городе кривых улочек, зеленых бульваров, которые ведут с холма на холм. Ей даже казалось, что москвичи чаще улыбаются, глупость, наверное, но здесь она чувствовала себя спокойно.

В конце концов отец уехал один. Они договорились, что Ирма поживет пока у тети, устроится на работу и потом попробует поступить в институт. Тетушка устроила ее работать в библиотеку при университете. Ирма давно увлеклась девятнадцатым веком. Она часто мечтала, как было бы уютно ей в ту эпоху – на балах, в длинных платьях, среди цветущих дам, которые, судя по репродукциям в книгах, отнюдь не изнуряли себя диетами. Она много читала о том времени и знала о нем больше, чем о том, в котором жила сама. В университет она влюбилась. Он казался ей обособленным миром, где свой народ, свои законы, и деятельность местного населения представлялась ей исполненной глубокого смысла. Это был храм науки, и больше всего на свете Ирме хотелось стать одной из его послушниц.

К немалому удивлению родителей, через год она поступила на исторический факультет. Студенческие годы пролетели быстро и весело. Вообще, это было самое счастливое время. Наконец у нее появился теплый и уютный дом, где всегда пахло пирогами, где тетушка встречала ее по вечерам, с интересом выслушивала рассказы о том, что произошло за день, и с готовностью принимала и кормила любое количество гостей.

Ирма даже влюбилась… И была так счастлива… Но потом что-то не сложилось. Он вдруг взглянул на нее холодными глазами, и Ирма вновь почувствовала себя нескладной, ненужной и сразу зажалась, замолчала и отошла в сторонку, как делала всегда. Это было на последнем курсе. Ее оставили в аспирантуре при кафедре, дали место лаборантки – после того как ей исполнилось двадцать, родители перестали присылать деньги, и жить на тетину зарплату стало трудно.

Год прошел как во сне, а потом умерла тетя Нина. Сердце у нее всегда было слабое. Ирма думала – это оттого, что слишком доброе. Она вечно устраивала чью-то личную жизнь, переживала за своих «девчонок», с которыми проработала много лет в каком-то богом забытом научном институте, оберегала и баловала Ирму. Зимой она подхватила грипп, потом началось осложнение, и как-то очень быстро тетя сгорела. Отец приехал на похороны, был неожиданно ласков с Ирмой и, к ее удивлению, даже плакал на кладбище. Девушка только теперь поняла, что и тетя Нина и ее отец – брат и сестра – были очень похожи. Следующая мысль – очень простая и оттого еще более удивительная – поразила девушку еще больше: она вдруг осознала, что похожа на отца. Должно быть, он стал мудрее, а Ирма – старше и спокойнее, и теперь они уже не казались друг другу чужими. После похорон они проговорили всю ночь – как двое незнакомцев, облегчающих душу в купе поезда и знающих, что пути их завтра утром разойдутся. Нет, одернула себя девушка, недовольная таким сравнением. Как родственники, у которых есть прошлое и, что еще важнее, будущее. Уже стоя у двери, отец смущенно сказал:

– Если что – возвращайся.

Ирма кивнула, но оба знали, что она не вернется.

И вот теперь она жила одна в тетушкиной квартире – гнездышке, заполненном безделушками, пуфиками, старым котом Маркизом и воспоминаниями. Жила по привычке до вчерашнего дня. Но завтра все изменится. К добру ли, нет… Но разве не стоит хоть раз попробовать, какая она – другая жизнь, та, что кипит вокруг стен ее университета-монастыря.

И вот он настал – ее первый рабочий день. Ирма вышла пораньше, хоть и простояла черт знает сколько перед зеркалом в прихожей. Метро и толпа спешащих на работу людей поглотили девушку, вселяя в нее чувство защищенности: здесь она чувствовала себя одной из множества спешащих на работу женщин и тоже спешила, и лицо ее приобрело столь же отстраненное, чуть замкнутое выражение, свойственное тем, кто пережидает время, съеденное транспортом.

Лариса, которая прибежала к двери Царицы Тамары на две минуты раньше начальницы, оглядела Ирму и, удовлетворенно кивнув, пробормотала:

– Ох, молодец, совсем другое дело. Я еле успела, чертовы пробки…

Тамара Павловна перемену во внешности Ирмы тоже заметила, но комментировать не стала. Протянув Ирме несколько листов бумаги, сказала:

– Это список клиентов, которые являются потенциальными участниками выставки. Ваша задача – встретиться со всеми и так или иначе обеспечить их участие. В зависимости от финансовых возможностей и желания, это будут стенды разной величины – прайсы у Ларисы, присутствие на семинарах и конференциях и так далее… Чем больше услуг им потребуется, тем больше денег мы получим, поэтому одна из ваших задач – грамотно объяснить людям, почему они хотят заплатить нам эти деньги. Вы поняли?

– Да.

– Посмотрите бумаги. Список первый – просто фирмы в алфавитном порядке с адресами и телефонами. Список второй – те, кто принимал участие в прошлогодней выставке. Там указано, какие услуги им предоставлялись, площади стендов и так далее. Хорошо бы в этом году показатели не стали ниже, хотя много зависит не от вас, а от их собственных финансовых проблем, но все же. Лариса покажет вам, как заполнять контракты, анкеты и так далее. Будут возникать вопросы, самодеятельностью не занимайтесь, лучше посоветуйтесь – с ней или со мной.

Вскоре аудиенция была окончена, и остаток дня Ирма провела в крошечном Ларискином кабинете, постигая науку заполнения многочисленных бумаг и то, как надо вести себя с потенциальными клиентами.

Под конец инструктажа Лариса глотнула из стаканчика остывший кофе, сморщилась и задумчиво сказала:

– Вроде ничего не забыла. Впрочем, вопросы будут возникать, это неизбежно. Так что, пожалуйста, звони мне в любое время, не задумываясь.

Мобильник подзаряжай регулярно.

Увидев, что Ирма растерянно хлопает глазами и теребит край пиджака, подруга быстро спросила:

– В чем дело?

– У меня нет мобильника.

– Как это?

– Ну… так. Он как-то был не нужен. На работе я каждый день… а девочкам звонила вечером из дома.

– С ума сойти! Деловая женщина не может обойтись без мобильного! Хорошо хоть сказала! Как представлю круглые глаза клиентов, если бы ты начала лепетать: «Простите, можно от вас позвонить…» О-о, лучше даже не думать. Пошли.

– Куда?

– Купим тебе мобильный.

– Э-э, понимаешь, меня в бухгалтерии рассчитают только в конце недели, тогда и деньги получу.