Снова прозвучал далекий рог, и они остановились озлобленной толпой, потоптались на месте, коротко перебросились лающими словами. Часть пришедших исчезла в подлеске, размашистым и стремительным волчьим шагом. Прочие остались стоять, тряся чреслами от предвкушения. Кровь. Они чуяли кровь человеков.

Семя брызнуло на лесную почву. Они втоптали его в грязь. Смрад привел их в неистовое ликование.

Разведчики вернулись, и, слушая их разноголосое бормотание, остальные тряслись и вздрагивали. Как давно не доводилось им утолить свой ненасытный голод. Как давно не преклоняли они колена пред алтарем вздрагивающих конечностей и стонущей плоти. Они уже мысленно видели искаженные паникой лица. Видели оставленные ножами дыры и льющуюся потоком кровь.

Они побежали, вопя от радости.

Преодолев невысокий холм, они обнаружили свою добычу, которая изо всех сил бежала вдоль подножия изломанной скалы, пытаясь уйти в дальний конец ущелья, которое, по чудесному совпадению, начиналось через несколько сотен шагов. Шранки завыли и заклацали зубами и беснующимися вереницами понеслись вниз по склону. Они двигались широкими прыжками, поскальзываясь на листьях, выбирали участки земли поровнее, карабкались, бежали, горя жаром в полусгнивших штанах, и радовались, видя, как до сладких человеков, с их соблазнительными мордами и не менее соблазнительными ляжками, остается всего несколько шагов, все ближе и ближе, вот уже почти в пределах досягаемости бешено машущих мечей…

Но вдруг земля — земля! — обвалилась под ними, как листья, подброшенные в воздух!

Десятки шранков, пронзительно крича, ухнули в черноту. Остальные толкались и теснились, пытались остановиться, но были сбиты с ног своими ополоумевшими собратьями. Они улетали вниз, во внезапно разверзшуюся пропасть, и их крики постепенно затихали, один за одним удаляясь и сменяясь тишиной. Все вдруг стало непонятным, повсюду затаилась опасность. Боевой отряд гомонил от испуга и досады. Никто не смел пошевелиться. Вращая глазами, они с вожделением и предвкушением вглядывались в пространство…

Люди.

Горстка упрямцев бежала по коварной земле словно бы по волшебству. Они ворвались в ряды шранков, высоко вздымая и опуская мечи. Щиты трещали. Литое железо гнулось и ломалось. Руки, ноги, головы летали по воздуху, оставляя за собой кровавый след.

С ревом и криками люди повергли шранков наземь, изрубив до подергивающихся останков.

— Скальпер! — выкрикнул одинокий путник. Голос у него был хриплый и сорванный, как у старого вояки. Он прогремел на все ущелье, перекрывая однообразный шум воды. Люди выше по реке все как один выпрямились и посмотрели в его сторону.

«Как животные», — подумал он.

Безразличный к их взглядам, он пошел дальше, осторожно выбирая путь по предательским камням и через каждые несколько шагов оступаясь в воду. Он миновал шранка, белого, как дохлая рыба, который плавал вниз лицом в полупрозрачной красной луже.

Путник поднял взгляд вверх, туда, где стены ущелья сжимали небо в извилистую щель. Через просвет были повалены деревья, образуя стропила для импровизированного потолка из ветвей и палок, сверху закиданных листьями. Сквозь многочисленные дыры ярко просвечивало небо. Листья все еще падали вниз нескончаемым водопадом. Если считать по количеству неподвижных фигур, беспорядочно валяющихся на камнях по одному и кучами, ловушка оказалась очень удачной. Речная пена кое-где стала розовой и пурпурной.

Люди вернулись к работе, но трое из них продолжали настороженно за ним следить. Он не сомневался, что тот, которого он разыскивает, здесь.

Путешественник неспешно подошел к ним. Запах разорванных внутренностей перебивал запах воды и камня. Большинство артельщиков перебирали мертвых шранков. Растаскивали наваленные друг на друга трупы. Вылавливали из воды проломленные головы. Сверкали ножи. Монотонные действия: защепить кожу, отрезать, сдернуть, перейти к следующему. Защепить кожу, отрезать, сдернуть — и опять, и опять. У каждого шранка с макушки надо было срезать кусок кожи.

Рядом мыл кучу скальпов юный галеотский воин. Он полоскал их в воде и раскладывал, блестящие и лоснящиеся, на сухом камне. Каждый экземпляр он брал с комичной бережностью, как безумец кусок золота — с каковым, в общем, сравнялись скальпы на Среднем Севере. Хотя аспект-император снизил вознаграждение, от честных скупщиков за один скальп еще можно было получить целый серебряный келлик.

Появление путника не осталось незамеченным, и он это понимал. Они лишь притворялись безразличными. Обычно чужаков они встречали только по пути на юг, к перекупщикам, нагруженные сотнями выдубленных скальпов, перевязанных кожаными веревками. Эта работа — сбор и подсчет — была самой негероической частью их ремесла. Это был их цеховой секрет.

И самый важный.

Почти одиннадцать лет прошло с тех пор, как аспект-император назначил вознаграждение за скальпы шранков, еще не закончилась последняя из войн за Объединение. За шранков — поскольку они расплодились в огромных количествах. За скальпы — потому что они были лишены волос и легко было удостовериться, что они принадлежат шранкам. Такие люди, как эти охотники, полагал путник, с гораздо большим удовольствием принялись бы добывать тех, кто менее склонен в ответ убивать их самих — например, женщин и детей.