— Мне бы хотелось найти Хэнка и поздороваться с ним.

— Ну, конечно. Джеймс, ты не забыл, что намеревался поговорить с Бальфом Юбэнком?.. О, да, он здесь… Я расскажу ему, как ты нахваливал его последний роман на обеде у миссис Уиткомб!

Пересекая просторную комнату, Дагни искренне недоумевала, почему сказала, что хочет отыскать Хэнка Риардена, и что помешало ей признаться в том, что она увидела его еще от входа.

Стоя в противоположном конце длинной комнаты, Риарден смотрел на нее.

Он не отводил от нее взгляда, но не сделал и шага навстречу.

— Хэлло, Хэнк.

— Добрый вечер.

Он поклонился любезно и безлично, движение его тела в точности отвечало безукоризненной официальности костюма. Он не улыбнулся.

— Спасибо за приглашение, — веселым тоном произнесла она.

— Не могу претендовать на то, что знал заранее о вашем приходе.

— О? Тогда я рада, что обо мне подумала миссис Риарден. Мне захотелось сегодня сделать исключение.

— Исключение?

— Я не часто посещаю званые вечера.

— Я рад, что вы сделали исключение именно ради этой оказии. — Риарден не произнес еще двух слов: «мисс Таггерт», однако фраза прозвучала так, словно он сказал их.

Официальная манера его оказалась настолько неожиданной, что она не сразу сумела приспособиться к ней.

— Я хотел сегодня отпраздновать, — проговорила Дагни.

— Годовщину моей свадьбы?

— Сегодня годовщина вашей свадьбы? Не знала. Примите мои поздравления, Хэнк.

— Так что же вы хотели отпраздновать?

— Я решила, что могу позволить себе отдохнуть. Устроить собственный праздник — в вашу и мою честь.

— И по какой же причине?

Дагни думала о новой колее, проложенной по скалистым склонам гор Колорадо, медленно протягивающейся к нефтепромыслам Уайэтта. Она видела эти отливающие зеленой морской синевой рельсы на мерзлой земле, посреди сухой травы, нагих скал, ветхих хижин мучимых голодом поселков.

— В честь первых шестидесяти миль колеи из риарден-металла, — ответила она.

— Ценное событие. — Тон его голоса, скорее, подошел бы к следующим словам: «Я и не знал об этом».

Дагни не могла найти, что сказать. Ей казалось, что она разговаривает с незнакомцем.

— Ого, мисс Таггерт! — Их молчание прервал приветливый голос. — Именно это я и имею в виду, когда говорю, что Хэнк Риарден способен совершить любое чудо!

К ним приближался знакомый бизнесмен, улыбавшийся ей с восторгом и восхищением. Им троим нередко приходилось проводить совместные экстренные совещания по поводу темпов перевозок и поставок стали. И теперь он глядел на нее, являя на лице своем откровенный комментарий перемене в ее внешности, которая, подумала Дагни, осталась незамеченной Риарденом.

Она рассмеялась в ответ на приветствие, не позволяя себе заметить укол разочарования в том, что такое выражение ей хотелось бы увидеть на лице Риардена. Дагни обменялась несколькими фразами с этим человеком. Когда она огляделась, Риардена рядом не оказалось.

— Так это и есть твоя знаменитая сестра? — спросил Бальф Юбэнк у Джеймса Таггерта, глядя через комнату на Дагни.

— Я и понятия не имел, что сестрица моя знаменита, — проговорил Таггерт с ноткой обиды в голосе.

— Но, мой дорогой друг, она представляет собой настолько необычайное явление в мире экономики, что люди просто не могут не разговаривать о ней. Твоя сестра — воплощение симптома общей болезни нашего времени. Упадочное порождение века машин. Механизмы погубили в человеке человечность, оторвали его от почвы, украли у него природные искусства, убили его душу и превратили в бесчувственного робота. И вот пример — женщина, руководящая железной дорогой, вместо того, чтобы обратиться к прекрасному искусству ткачихи и выращиванию детей.

Риарден переходил от гостя к гостю, стараясь не позволить вовлечь себя в разговор. Он осмотрел комнату и не заметил ни одного человека, к которому хотел бы подойти.

— Вот что, Хэнк Риарден, вы не столь скверный парень, если посмотреть на вас вблизи, в вашем львином логове. И если бы вы хоть иногда давали нам пресс-конференции, то перетащили бы нас на свою сторону.

Риарден обернулся и, не веря себе, посмотрел на говорившего. Это был молодой газетчик весьма сомнительного пошиба, работавший в радикальном таблоиде. Задиристая фамильярность намекала на то, что грубый тон был выбран осознанно, потому что Риарден никогда не стал бы иметь дело с подобным человеком.

Риарден не пустил бы этого журналиста на свой завод; но сюда его пригласила Лилиан, и, сдержавшись, он сухо спросил:

— Что вам нужно?

— Вы не такой плохой человек. У вас есть талант. Талант инженера. Но я, конечно же, не согласен с вами в отношении риарден-металла.

— Я не просил вас соглашаться со мной.

— Но Бертрам Скаддер говорил, что ваша политика… — воинственным тоном начал корреспондент, указав в сторону бара, но тут же умолк, словно бы поняв, что зашел дальше, чем намеревался.