Теперь на вопрос о профессии Фред отвечал, что он бизнесмен. И это была правда: он покупал по низким ценам партию кофе, потом обменивал его на партию хлопка, а за хлопок брал уголь, который уступал за сахар или цемент, ну и так далее. Поскольку количество товара было внушительным, Фред получал прибыль от каждой такой сделки. Он знать не знал, какого цвета его хлопок или уголь: все операции совершались по телефону. Эта легкая и вполне доходная профессия не требовала ни больших знаний, ни затрат времени — достаточно было иметь связи с шестью десятками одних и тех же партнеров, и дело в шляпе. В общем, простенько и со вкусом; Фред даже иногда спрашивал себя, отчего остальные этим не занимаются.

Но не все и не всегда шло гладко. Усвоив принцип, что товар нужно купить, а потом, проследив за конъюнктурой, улучить момент и продать дороже, Фред, на свою беду, упустил одну переменную величину во время своего первого дела. Его начальной инвестицией были девять тонн анчоусов-полуфабрикатов, и эта простенькая операция прошла бы нормально, будь у него деньги на аренду склада с холодильником. Но анчоусы пролежали целых три недели — и это в июне месяце! — в подвальном помещении гаража, строящегося возле «Плезир». Прочесав всех оптовиков, Фред наконец разыскал какого-то человека из Дижона, которому позарез была нужна как раз эта мелкая рыбешка. Одиннадцать дней спустя на заводах, в казармах, школах и тюрьмах департамента Кот д’Ор разразилась эпидемия тяжелых пищевых отравлений. Даже в монастырских трапезных, доселе безупречных, можно было наблюдать жуткие сцены конвульсий, поносов и рвот. Санитарные службы без труда установили виновника — Фреда, который, не дожидаясь ареста, бросился в первый же самолет на Шандернагор, единственное место на земле, достаточно удаленное от Дижона, где он уже кое-кого знал.

На сей раз он вернулся только через три года. Дядья — партнеры Фреда — кое-как выплатили его долги, налоги, пошлины и судебные издержки, в глубине души сочувствуя бедняге, который томился в одиночестве, вдали от родных мест, в краю, где такая острая, нездоровая еда. Подсобрав там немного денег, Фред реанимировал свой бизнес, начав на этот раз с сорока пяти станков, которые, слава богу, не успели заржаветь к тому времени, как он их обменял на девять тысяч телевизоров, после чего фирма начала процветать.

Затем дела пошли совсем хорошо, ибо Фред, фактически ведя их в одиночку, номинально приобщал к ним третьих лиц, что позволяло ему увеличивать свои доходы с помощью бухгалтерских манипуляций. Так, например, Фред Шапиро в течение шести недель числился деловым партнером одного довольно богатого англичанина по имени Фергюсон Гиббс: Фред предлагал ему сделки, приносящие доход, вдвое превышающий начальные инвестиции, затем возвращал восхищенному британцу половину его же собственной прибыли. С Гиббсом Фреда познакомил некий Роже Груэн, предложивший ему занять свое место. Сам Роже Груэн покидал Гиббса, так как нашел аналогичную должность при одном восточном эмире. Роже Груэн был премилым молодым человеком, разве что слишком уж соответствовал своей фамилии [4] .

Итак, Фред шел по авеню Ваграм в сторону площади Терн, где в пятнадцать часов сорок минут его подхватило такси. В сорок четыре минуты то же такси высадило Фреда на площади Европы — звездообразной формы, с шестью лучами, носившими имена Льежа и Лондона, Вены и Мадрида, Константинополя и Ленинграда. Фред убил свободную четверть часа перед витринами музыкального магазина на Римской улице, где были выставлены всевозможные инструменты: духовые, струнные, целые серии саксофонов, выстроенных по размеру, в убывающем порядке, как молотки и отвертки, а в самой глубине — небольшой рояль корейского производства. В молодости Фред учился игре на фортепиано и освоил его достаточно хорошо, чтобы импровизировать на темы, услышанные на пластинках, к примеру вещи Рэя Брайана, Джуниора Менса, Бобби Тиммонса и всякие другие. Жорж аккомпанировал ему на гитаре, с грехом пополам переделав под басовые четыре нижние струны, потом они нашли барабанщика, у родителей которого был гараж на отшибе, и поставили там взятый на прокат B"osendorfer. Ударник был маленький, нервный, но кряжистый, носил тоненькие, почти незаметные усики. Говорил мало. И всегда держался так, что, казалось, вот-вот даст вам по морде.

Было уже пятьдесят пять минут, и у Фреда не оставалось времени, чтобы зайти в магазинчик и опробовать рояль. В гостиничных номерах, где он обычно проживал, невозможно было поставить инструмент. Хотя, как правило, это были шикарные отели, и в баре всегда имелось пианино, но — увы! Он вернулся назад, к площади Европы, и, пройдя по ней, свернул на Льежскую улицу.

На Льежской улице под номером 6 располагался небольшой особняк, чистенький и свежий; он стоит чуть в глубине, отступив от генеральной линии уличных фасадов. Решетчатая ограда защищает двор, усыпанный гравием и засаженный кустиками; тут же припарковано несколько автомобилей: «Бентли», «Ленд Ровер», старый желтый «Мерседес», на некоторых значатся иностранные номера. Рядом стоит мотоцикл «Нортон Коммандо». Первый этаж занимает общество международных перевозок. Этажом выше находятся две двери, одна против другой. На одной из них прикреплена визитка с неразборчивым именем. Фред постучал в другую.

Дама, открывшая дверь, была уже не молода, но все еще очень красива, стройна, подтянута и накрашена, ее сияющая улыбка возбуждала. У нее было лицо доброй феи-кровосмесительницы, такое лицо мог бы описать при составлении словесного портрета человек, решивший объединить черты Мишель Морган и Грейс Келли в возрасте пятидесяти пяти лет, будь этот человек Уолтом Диснеем. Она носила костюм от «Шанель» цвета цинка, блузку дымчато-серого цвета, легкую, как дымок, и массивное золотое ожерелье.

— Я ищу своего кота, — сказал Фред, — он забрел сюда, вы его случайно не видели? Такой желтый кот в зеленом ошейничке.

— Нет, — ответила дама, — в нашем квартале живут только собаки.

— У меня тоже была собака, — ответил Фред. — Она заболевала каждый раз, как новый месяц начинался с пятницы.

— Входите, — пригласила дама.

Он вошел. Салон в стиле Людовика XV, золотистая обивка, широкие зеркала, картины в духе Фрагонара или Буше, ковер мануфактуры «Савонри», пышные сборчатые занавеси на окнах. Хозяйка закрыла дверь.

— Легко меня нашли?

— Без проблем, — ответил Фред. — Вот только пароль чересчур заковыристый.