– А что ты хочешь от меня услышать?

– Правду и только правду…

Попытка перевести разговор на шутку не удалась. Голос подвел меня. Шутливого тона не получилось, и слова мои прозвучали очень даже серьезно.

– Правда не всегда бывает приятной…

Светлана явно избегала прямого ответа, пытаясь отделаться заезженными фразами с претензией на некий философский подтекст.

– И, все-таки?

Настойчивость, с какой я добивался ответа, была непонятной мне самому. Светлана, судя по недовольному выражению, промелькнувшему на ее лице, тоже была не в восторге от моей назойливости.

– Если тебе так интересно знать, никаких романтических чувств я к тебе не питаю. Ты – молодой, самовлюбленный и очень эгоистичный. К тому же, есть в тебе еще некое потайное дно, что-то такое, чего ты, наверное, и сам до конца не понимаешь. И это второе дно очень не хорошее. Я это нутром чувствую.

Нарвался. Сам виноват. Даже зная характер девушки, я не ожидал от нее подобной грубости. К тому же, как, на мой взгляд, ее суждения были совершенно несправедливы. Скорей всего, она просто задиралась, чтобы я оставил ее в покое.

– Если я такой плохой, почему же ты не осталась с Игорем и Ленкой, а пошла вместе со мной?

– Мне показалось, что тебя обидели не совсем заслуженно. А я этого не люблю.

– Только и всего? Проявила этакое благородство. Выступила защитницей слабых и угнетенных?..

Вопреки желанию, я чувствовал раздражение и даже злость, и голос, каким я говорил, вполне передавал обуревавшие мною эмоции. Похоже, сегодня я его вообще не мог контролировать.

Девушка молчала. Она меня игнорировала, что распалило меня еще больше. Я весь кипел изнутри, а что сказать, придумать не мог. В моем лексиконе не хватало слов, чтобы высказать обуревавшее негодование. А те, что и были, затерялись в лабиринтах сознания, не находя выхода наружу. Я был похож на рыбу, выброшенную на берег: в спазмах открывал рот, а сказать ничего не мог.

– На, выпей и успокойся.

Я послушно взял протянутую девушкой бутылку с водой и сделал несколько глотков.

Что на меня нашло? Наверное, какое-то умопомрачение. Не хватало еще для полного счастья со Светланой поругаться. Тогда останусь вообще один, неизвестно где.

И все же, ее слова больно меня задели. Она не имела права быть настолько жестокой ко мне. Что я ей сделал плохого?

– Светлана, - мой голос, наконец-то, обрел твердость и спокойствие, звучал ровно, так, как мне хотелось, - ты ведь раньше была знакома с Вадимом?

Хотя и новый вопрос застал девушку врасплох, она все же решил проявить несвойственное ей терпение. Видно, не хотела окончательно портить отношения со мной.

– Допустим…

– И ты его за что-то ненавидела?

– Слушай, у тебя мания какая-то. Тебе к психиатру надо… - Но вдруг переменила тон. – Да, если тебе так хочется знать, несколько лет назад мы с ним встречались…

– Он тебя бросил, и ты его за это убила?

Я благоразумно держался подальше от девушки, и все же ее острые ногти едва не впились в мое лицо. Лишь в последний момент мне удалось перехватить нацеленную на мои глаза руку и приложить неимоверные усилия, чтобы удержать ее. Светлана оказалась очень сильной, и ее сила во много крат увеличилась за счет внезапно вспыхнувшей ярости.

– Псих ненормальный!

Светлана вроде бы успокоилась, но я, не желая рисковать, продолжал сжимать ее сразу обмякшую руку.

 - Труп Вадима видели только мы вдвоем. Сам он утонуть не мог, значит ему кто-то помог. Это было нетрудно. Подкрасться сзади, оглушить камнем или еще чем-нибудь, и сбросить в воду. Всего и делов то. Посторонних на озере не было… Затем, когда Вадим неожиданно оказался живой, ты испугалась и ушла со мной, якобы на поиски деревни. А потом… - внезапно меня осенила новая догадка. – Слушай, а, может, ты и Валюху грохнула. Ведь это она тебе перебежала дорогу и увела Вадима. Мотив - железный…

Светлане таки удалось высвободить руку. Но нападать на меня она больше не собиралась. Теперь она казалась вполне спокойной, что, в моем понимании, абсолютно не вязалось со смыслом произнесенного мной.

Она отошла на несколько шагов, подобрала ветровку и собралась уходить. Однако, напоследок обернулась и обратилась ко мне.

– Знаешь, Славик, мне тебя по-человечески жаль. Ты, наверное, действительно серьезно болен и несешь несусветный бред, даже не задумываясь об этом. И, похоже, сам начинаешь в него верить. В медицине такое, кажется, называется шизофренией.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, с чего, например, ты взял, что Вадим погиб? Да и, если по-правде, не помню, чтобы мы с тобой ходили кого-то искать. Вечно тебе что-то померещится, то дом, то еще чертовщина какая-то…

Крыть мне было нечем. Ложь была наглой, агрессивной и, тем не менее, умело подмешанная маленькая крупица истины делала ее вполне правдоподобной.

Светлана ушла, а мне на какое-то мгновенье показалось, что я действительно сошел с ума.