Шрифт:
– Ничего. – Он заторопился. – И куда ее увезли?
– Понятия не имею. Наверное, в полицейское управление Форсанна.
– Ну да, конечно. – Арвет задумался. – Ладно, я пошел.
– Постой…
– Спасибо, Кристин. У вас очень милый дом, – пробормотал он. – Все было здорово. Но мне уже пора. Пока, Бьорн.
Бьорн дернулся, но не успел ничего сказать – Арвет хлопнул дверью и вышел на улицу.
– Кристин… – Бьорн подошел к ней.
– Верь мне, малыш. – Кристин обняла его. – Я сделала все, как надо.
Юноша вырвался и рванулся наверх по лестнице. Кристин беспомощно поглядела в окно.
– Все ведь правильно? – спросила она у бури, накатывающей на поселок.
До причала Арвет добрался, когда ветер уже едва не сбивал с ног. Он трепал флаги, поднятые перед домами по случаю грядущего Рождества, взметал остатки листвы и мусора и швырял крупную ледяную дробь в стекла.
Арвет глянул на небо. В горном котле заваривалась громадная грозовая каша – это буря дошла до края фьорда и уперлась в плато. Злые синие искры с треском пробивали воздух, сшивали тучи между собой, а те бродили по кругу, бурлили, переваривали сами себя, выворачивали сизое нутро и с грохотом лупцевали градом землю, воду, скалы.
Больше всего доставалось Арвету, который топтался на причале. Он прижался к закрытой на зиму будке контролера, наглухо застегнул капюшон и закрылся рюкзаком – хотя бы с одной стороны. В таком режиме было теплее, и Арвет повеселел – принялся изучать расписание парома Лаувик – Моен – Люсеботн за прошлый год.
«Скоро паром придет, – думал он. – Почему буря не началась вчера? Или сегодня ночью?! Копы бы тогда не прилетели! Господи, почему все так нелепо, так глупо?»
Ответа, разумеется, не было.
«Должность служки в церкви не дает особых привилегий, – усмехнулся Арвет. – Если бы Бог отвечал на вопросы всех дураков, мир бы остановился – ни на что другое у Него не осталось бы времени».
Арвет пригляделся. Кажется, в серой пелене, застилавшей небо и землю, смешавшей воды и воздух, что-то двигалось.
Поднимая волну, к причалу быстро приближался паром. На палубе не было ни одной машины. Кому втемяшится в голову накануне Рождества ехать к троллю на уши, в какой-то Люсеботн? В канун Рождества надо дома сидеть, готовить люсефиск [20] , баранину в капусте и печь пряничные домики. А не мотаться по заброшенным уголкам прекрасной в своей дикости Норвегии.
20
Люсефиск – крайне специфическое блюдо, которое норвежцы готовят на Рождество. Если вам вступит в голову идея приготовить люсефиск своим родным, то вам необходимо съездить в Норвегию (желательно в музей сушеной трески в деревне О на Лофотенских островах), купить там большую сушеную треску, по прибытии домой размочить ее в горчичном соусе и после этого потушить с овощами.
…Паром уже отходил, мотор стучал под днищем и волны белыми бурунами расходились от носа судна. Арвет захлопнул за собой герметичную – с резиновой прослойкой – дверь и выдохнул.
Все осталось позади.
Он не видел, как на причале появился Бьорн. Тот кричал и размахивал руками, но Арвет уже прошел в судовое кафе по узкому гремящему коридору, опираясь от качки на холодные стены. Бросил рюкзак возле столика и взял крепкого и сладкого кофе.
Он пил мелкими глотками, прихватывая воздух. А в голове вертелись и вертелись слова Дженни: «я нужна только моим врагам».
Глава 10
Марко Франчелли собирал дорожный чемодан. Пара рубашек, смена нижнего белья, несколько томов в потертых обложках без названия и автора, бритвенный станок, зубная щетка, перочинный нож. Из обычных вещей все. Остальной объем чемодана занимал металлический кейс с кодовым замком.
Марко оглядел трейлер. Когда он еще сюда вернется? Он привык к этому месту. Библиотека, рабочий стол, кухня, где он готовил кофе с корицей, апельсиновой цедрой и медом. Дженни любила этот кофе.
На глаза попался распахнутый гардероб, откуда рвались наружу ее курточки, джинсы, свитера, шапки, ремешки со стразами – вся эта модная армия словно стремилась помочь хозяйке, попавшей в беду. Марко захлопнул чемодан. Хватит терять время.
В окно постучали – весьма требовательно. Так обычно стучат те, кто имеет право. И не рукой, а тростью с резной головой льва.
– Вот же принесла нелегкая.
Марко поглядел на коричневую коробочку полированного дерева, потом с сожалением убрал в карман. Прятаться от директора с помощью жабы-светоеда было поступком слишком уж детским. «А вот Дженни бы спряталась», – подумал он с грустью.
– Заходи, Билл.
Дверь распахнулась.
– Это самая большая глупость, которую ты совершаешь в жизни, – заявил директор, не переступая порог. – Синяя печать – величайшая драгоценность Магуса. Ты осознаешь, что будет, если ты ее отдашь?
– Вполне. – Марко выпрямился, поставил чемодан на пол, покатал на колесиках. Колесики ходили легко, он остался доволен. – Дженни вернется домой.
Директор зашел в дом и аккуратно закрыл дверь. Достал из кармана медный колокольчик и с размаху ударил по нему тростью. Низкий, почти на пределе слышимости звук разошелся во все стороны и растворился в пространстве. Только уши слегка заложило – как в самолете при резком наборе высоты.