Мы повесили на парадную дверь нормальный замок. Точнее, его повесил Деклан. Уходя, мы запирали дверь на ключ. Не хотелось, чтобы наш сквот захватили другие, не говоря уже о представителях власти, которым не терпелось лишить нас крыши над головой. Возвращаясь по вечерам, мы запирались изнутри из принципа. Кроме чиновников из муниципалитета, неприятности нам могли устроить многие, и в первую очередь застройщики. После наступления темноты мы даже закрывали ящик для писем, чтобы в щель не просовывали горящие тряпки — такие случаи уже бывали.

Если кто-то из нас оставался дома один, принимались дополнительные меры предосторожности. Войти в сквот можно только через парадную дверь. Терри обычно запирала ее и не открывала никому, кроме тех, кого она знала и кому доверяла. Проникнуть в сквот через окна нижнего этажа почти невозможно. Старые деревянные рамы разбухли от сырости и покоробились от времени, и створки почти не поднимаются. Для того чтобы приоткрыть какое-нибудь окошко всего на дюйм, требуются напряженные усилия двух человек, а дело того не стоило.

— Как только полицейские это сообразят, нам придется еще хуже, — заключила я. — Они решат, что ее убил кто-то из своих.

— Терри была знакома не только с вами, — возразил Ганеш. — Наверняка она впустила в дом своего знакомого. Пусть полицейские найдут его и к нему пристают!

— В том-то и дело, Ган. Я не могу назвать ни одного ее знакомого. Мы совершенно ничего о ней не знали. Мы не знали, куда она уходит и чем занимается, когда она не дома. Она всегда была подозрительной и скрытной.

Ганеш на это не слишком любезно заметил: Терри всегда казалась ему больной на всю голову.

Тут вышел его отец, чтобы узнать, почему Ганеш прохлаждается. У мистера Патела своего рода шестое чувство, которое в ста процентах безошибочно подсказывает, где и когда прохлаждается тот, кто должен ему помогать. Иногда я работаю в его магазине по субботам и уже испытала его шестое чувство на себе.

Увидев меня, он сначала как будто обрадовался:

— Ага! Вот ты где, Франческа! А мы так волновались за тебя, дорогая. Что там у вас стряслось?

— Папа, как раз об этом она мне сейчас рассказывает! — терпеливо ответил Ганеш.

— Мистер Пател, Терри умерла, — сказала я.

— Та, вторая девушка? Очень, очень плохо. Как она умерла?

Когда я ответила, мистер Пател озабоченно сдвинул брови. Я неосторожно сболтнула: мол, полицейские считают, что смерть наступила при подозрительных обстоятельствах. Тут мистер Пател не выдержал и начал с самым непримиримым видом тыкать в меня указательным пальцем. Он побагровел; мне показалось, что его сейчас хватит удар.

— Неужели ее убили?! Франческа, скажи, что это неправда! Убийство… на нашей улице, совсем рядом с моим магазином! В том месте, где ты живешь? — Мистер Пател развернулся к сыну и напустился на него: — А что я тебе говорил?!

Ганеш что-то ответил отцу на гуджарати. [7] Миг — и они оба начали орать друг на друга. Я не понимала ни слова.

Впрочем, перевод мне не требовался. Я и так догадывалась, в чем дело. Через какое-то время мистер Пател отвернулся от нас и зашагал назад, в магазин.

— Извини… — отдуваясь, проговорил Ганеш.

— Ничего страшного, я понимаю.

— Слушай, ты нравишься моим родителям! — Ган, словно защищаясь, выставил вперед подбородок. — Но и папу можно понять. Ну да, он слегка вышел из себя, но все потому, что разнервничался. Не очень-то приятно узнать, что в соседнем доме произошло убийство… К тебе его крик не имеет никакого отношения!

— Ган, прекрати! — приказала я.

Ганеш сжал губы; в углах рта проступили глубокие складки. Он вскочил и принялся укладывать штабелями пустые ящики. Трудился он с совершенно ненужным пылом. Через несколько минут, когда его гнев поостыл, он снова сел и сравнительно спокойным голосом спросил:

— Ее убили вчера во второй половине дня? Что говорят копы? Она умерла вчера под вечер?

— Они ничего нам не говорят, но нас всех не было дома с половины второго. Мы с Невом вернулись около семи. Фитиль пришел позже. Труп, когда мы его нашли, уже окоченел. Да, скорее всего, смерть наступила вчера во второй половине дня.

Он задумчиво смотрел в пространство.

— Слушай, может быть, одно никак не связано с другим, но вчера во второй половине дня я заметил на нашей улице одного типа…