– Ты же бросил, – усмехнулся Удалов.

– Бросил, – согласился я. – Да вот приспичило.

– А я никогда и не начинал. – Станислав вдохнул полной грудью. – Хорошо-то как! Лето на дворе.

– Только не говори, что мы, как всегда, не заметили, – бросил я. – И без того тошно. Если этот негодяй украл ребенка и издевался над ним, просто не знаю, как сдержать себя и не пристрелить его на месте.

– Подожди… – Станислав предостерегающе поднял руку. – Идет, кажется.

Со стороны детской площадки показалась долговязая фигура. Ошибиться было невозможно. К нам направлялся Жуков. Подходя к подъезду, он становился все мрачнее и тревожнее. Испуганно озирался по сторонам, словно какое-то шестое чувство подсказывало ему: сегодня за ним придут.

– Здравствуйте, Борис Георгиевич, – Удалов вышел ему навстречу. – Мы давно вас тут поджидаем. Нам необходимо… – договорить он не успел. Жуков швырнул в полицейского пакет с продуктами и кинулся бежать.

– Быстрее! – крикнул я, и мы бросились вдогонку.

Миновав детскую площадку, мы выбежали на улицу. К счастью, прохожих в тот день было мало. На освещение этот район не жаловался, и неяркий свет фонарей позволял увидеть фигуру преступника. Я и Удалов были в отличной форме, однако и художник оказался не из слабаков. Он мчался, как антилопа, однако мне удалось сократить расстояние между нами на тридцать метров. Жуков резко свернул в арку между домами и направился к пустырю. Наверное, надеясь перехватить там одиноко стоявших частников. Однако это ему не удалось. Я сделал прыжок и опрокинул Бориса на землю. Мы покатились по сухой траве. Жуков отчаянно пытался освободиться от железной хватки, но ничего не получилось. К тому же подоспел Станислав. И вдвоем мы скрутили подозреваемого.

– Попался, гад! – Я ловко надел на него наручники. Жуков тяжело дышал. Из рассеченной брови на лицо капала кровь.

– Кто вы такие? По какому праву? – пробормотал художник.

Удалов усмехнулся:

– А ты разве не знаешь?

Борис принял гордый вид:

– Понятия не имею. Вызовите полицию.

– Ты прекрасно понимаешь, что мы и есть полиция. – Я толкнул его в спину: – Иди, негодяй. Теперь ты за все ответишь.

Лицо подозреваемого исказилось от страха:

– Я действительно не представляю, что нужно от меня полиции.

– Неужели? – усмехнулся Станислав. – Зачем же ты тогда бежал?

– У нас район неблагополучный по криминогенной обстановке, – сбивчиво пытался объяснить художник. – Здесь часто совершаются ограбления. Причем даже среди бела дня. Вы можете проверить по сводкам. Вот я и испугался. Я принял вас за грабителей.

– Кончай заливать. – Я потащил его к машине. – По дороге тебе лучше признаться, где Дима Карпов.

– Кто, простите? – Удивление казалось искренним. Удалов и я еле сдержались, чтобы не ударить его.

– Ты, гад, говори, где ребенок! – Удалов взял его за грудки. – Ты похитил ребенка предпринимателя Георгия Карпова, Диму, потребовал выкуп, а ребенка не вернул. Где ты его прячешь?

– Я не знаю никакого Диму Карпова и его отца, – твердо сказал Жуков.

– Не знаешь? – Станислав побагровел. – Это мы пока не знаем, сколько на твоей совести сломанных мальчишечьих судеб. Но теперь ты попался, товарищ художник. Камера наружного наблюдения запечатлела тебя, когда ты разговаривал с мальчиком. Ты подозреваемый номер один, Жуков.

Борис побледнел:

– Да. Я, кажется, припоминаю, что было такое дело. Но я могу все объяснить. Это очень просто. Я художник. Я люблю писать портреты детей. Кроме того, у меня есть маленький бизнес. Я делаю кукол – реборнов. Сейчас многие дамы подсели на них. Для большей схожести с настоящими детьми мне нужны детские волосы. Когда я увидел этого мальчика возле школы, то понял: цвет его волос – именно такой, как мне заказывали. Вот и все объяснение. Как видите, оно простое.

– В отделе ты все расскажешь еще подробнее, – я толкнул его в машину.

В автомобиле Жуков молчал, изредка бросая испуганные взгляды. Мы тоже не проронили ни слова. Лишь когда машина притормозила у отдела, Борис напрягся:

– Вы мне не поверили?

– Теперь тебе надо думать, чтобы во все поверил суд, – бросил ему я. – Давай выходи. У меня нет желания прикасаться к тебе.

Жуков покорно вылез.

– Учтите, вы совершаете ошибку. Я невиновен.

– Разберемся.

Костиков и Шмаков ждали нас в кабинете. Они недружелюбно посмотрели на подозреваемого.

– Садитесь, Жуков, – буркнул Валерий.

Художник опустился на стул, но тут же вскочил:

– Извините. Товарищ следователь, я не знаю вашего имени-отчества и звания, вы допускаете ошибку! Ваши сотрудники рассказали мне, в чем меня подозревают. Но это просто нелепое совпадение, не более того. Я уже объяснил, почему подходил к этому ребенку.

– Чтобы срезать волосы для куклы? – уточнил Шмаков. Жуков с благодарностью взглянул на него:

– Именно так. Мне поступил заказ от богатого клиента. Только идиот в наше время отказывается от хороших и абсолютно некриминальных денег.