Максим в стране приключений (Художник Р.Н. Бардина)

Аннотация

Школьник Максим при необычных обстоятельствах проникает в сказочный город Удивительных Чудес, где Правитель Страны Пузырей, Гроза вселенной Топус Второй создал живых пузырей и хотел возвратить себе былую мощь в городе. Максим вместе с карликом Бульбуль и девочкой Еловой Шишкой помогает жителям Удивительного города разгромить Топуса с его армией летучих Пузырей, Слухачей, Шептунов, Тайных Стукачей.

НА ПЛОТУ ЧЕРЕЗ ОКЕАН. СТРАННАЯ НОВОСТЬ. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ И ВОЗВРАЩЕНИЕ КАПИТАНА Мы подстрелили в джунглях пару свирепых тигров. А может быть, даже трех или четырех, но сосчитать не успели: за нами погнались враги. К счастью, берег океана был недалеко. Маленький плот с брезентовым парусом стоял там, привязанный к колышку. Мы уселись на него и отчалили, оставив противника с носом. Потом я поглядел в свою подзорную трубу и крикнул: — Земля! Мы переплыли океан! Бросили якорь. Причалили к куче бревен, сваленных на берегу, и… стоп! Раз уж у нас появился читатель, надо и ему объяснить в чем дело. А то он, наверное, читает и удивляется: какие джунгли, какие тигры, какой это океан, если его можно так быстро переплыть. Но ничего тут особенного нет. Мы обыкновенные морские разбойники. Плот наш всегда стоит наготове перед островом Березовым, скрытый в кустах тальника. Ну и, может быть, читателю станет ясно еще кое-что, если он узнает, что взрослые жители нашего города называют океан не океаном, а речкой Суетинкой. Это смешное название попало даже на географические карты. Что ж, и географы могут ошибаться. А насчет тигров и джунглей… Гм… Ладно, пусть это останется между нами: мы сами их выдумали. Итак, мы причалили к бревнам. На берегу нас поджидал шпион Каррамба. Он заговорил, не дожидаясь, пока мы его поймаем: — Ребята, — сказал Каррамба, — с Капитаном беда! Он куда-то пропал. — Мишка, — ответил я, — то есть Каррамба! Перестань врать. Капитан сидит на гауптвахте за то, что набил морду Топочке. Поэтому сегодня игры не будет. Дело в том, что на нашей улице, кроме разведчиков, пиратов и космонавтов, есть еще футболисты. Это тоже мы. У нас есть Капитан. Его имя Максим, но мы зовем его просто Капитаном. Так удобнее. О нем-то и врал Каррамба. — Братцы, правда не вру! Я прибежал к нему, постучался — он молчит. Я во двор — его нет. Я в дом — и там нет. Я в огород. Гляжу — и там пусто. Только повернулся уходить, вдруг кто-то меня за плечо — хвать! Каррамба вздрогнул и оглянулся. — Ну? — сказал я. — И вижу, — шепотом продолжал Каррамба, — вижу: держит меня за плечо… знаете кто?.. Тетка Тимофеиха! — Тимофеиха? — переспросил я. — Тетка Тимофеиха? — повторили Мореход и Охотник. — Она, — сказал Каррамба. — Не перебивайте! И говорит она мне: «Кого, — говорит, — ищешь, того нет и не будет во веки веков!» Так и сказала. И сразу пропала с глаз. Будто и не было ее вовсе! Он перевел дух. Мы расхохотались. Охотник ехидно фыркнул: — Ну и наплел! Пойдем сейчас к Капитану, и если врешь… Понял? Уж лучше сознавайся сразу. — Не вру, — мрачно сказал Каррамба. Его просто необходимо было наказать. Мы слезли с плота и морской походкой, вразвалку, пошли вверх по Лунной улице. От залива Морского Дьявола до капитанского дома ровно полтора квартала. Поэтому я успею кое-что рассказать о тетке Тимофеихе, о мальчишке Топочке и обо всех неприятностях, которые случились из-за них с Капитаном. Тимофеиха — странный человек, это точно. Она поселилась в старом доме на нашей улице давным-давно, когда никого из нас еще не было на свете. И с тех пор никто из соседей в этом доме еще ни разу не побывал. Ни с кем она не дружит. Даже ни с кем не разговаривает. И как ее по-настоящему зовут, тоже никто не знает. Тетка Тимофеиха — и все. Маленькими очень мы ее боялись. Привычка у нее такая была: проходишь мимо, а Тимофеиха вдруг откроет калитку, да как глянет желтыми кошачьими глазами, да оскалит острые злые клыки — и мчишься прочь во весь дух, и все тебе кажется, будто она догоняет тебя, а оглянуться страшно… Взрослые и то сердились, что Тимофеиха пугает детей. А иногда между собой говорили: Тимофеиха вообще подозрительный человек. Как-то ночью один прохожий заметил возле ее дома очень странных и пугливых людей, явно нездешних. А кто-то другой видел в ту же ночь сквозь щель в ставне непонятный зеленый свет в доме вредной тетки. Этими слухами интересовался и наш участковый милиционер. Но ничего подозрительного он не выяснил. Установил только, что с пропиской все в порядке и что в доме Тимофеихи проживает ее племянник, мальчишка с дурацким именем — не то Тобус, не то Копус. Он приехал к ней в гости. Потом мы услыхали, что она зовет его Топочкой. Но я заболтался, а впереди уже видны открытые окна капитансрсого дома. О неприятностях, которые из-за тетки Тимофеихи и этого самого Топочки приключились с нашей командой, придется рассказать чуть погодя… У калитки я затрубил в рог — для этого отлично годилась моя подзорная труба, склеенная из старой газеты. Никто не откликнулся. — В крепости спят, — зловещим голосом сказал я. — Захватим ее врасплох. Каррамба, открой ворота! Каррамба нехотя потянул за веревочку. Калитка бесшумно раскрылась. — Вперед! Мы вбежали в маленький дворик, заросший травой. У крыльца стоял велосипед Капитана. Тут же валялась капитанская кепка. — В дом! — шепотом скомандовал я. Крадучись, мы поднялись по ступенькам крыльца на застекленную — веранду. Пробрались в полутемную прихожую. Тут Каррамба налетел на стул, с грохотом опрокинул его, завопил: «Вперед! Хватай!» — и ворвался в комнату Капитана. В эту минуту он, конечно, сам не верил собственным россказням. Но в комнате никого не оказалось. На смятой неприбранной кровати горкой лежали раскрытые толстые книги с карандашными пометками на полях. Книги громоздились и на столе вокруг чернильницы-непроливашки. А в чернильнице торчало обгрызанное гусиное перо — новая причуда Капитана. Тут же лежал глобус, без подставки, зато весь разрисованный фиолетовыми маршрутами капитанских путешествий. На стенке поблескивал медный барометр. Барометр грозил ураганом. — Он где-то спрятался! Ищите! — шумел я. — Найдем, — загалдели остальные, разбегаясь по комнатам, заглядывая в шкафы, под столы, под кровати. Знакомые вещи лежали на своих местах. Двери были доверчиво распахнуты. В кухне на тарелке стыли остатки обеда. И все же дом стоял пустой, всеми покинутый. Нам становилось чуточку не по себе. — Эй, Капитан! — кричали мы то и дело, подбадривая себя собственными голосами. Никто не отзывался. Мы сами не заметили, как перешли на шепот. Пугливо оглядываясь, все вчетвером собрались у входа на кухню. Я сказал: — А может быть, он… — Тихо! — зашипел Охотник, схватив меня за рукав. Он кивком указал на кухонное окошко, которое выходило на огород. Окно было открыто. Марлевая занавеска на нем колыхалась. — Кто-то заглянул в окно, — прошептал Охотник. — Только это был не Капитан! Мы обшарили и двор, и огород, но не нашли никаких следов Максима. Там просто никого не было, и это ветер, должно быть, шевельнул занавеску. Если Капитан и спрятался где-нибудь, то слишком уж ловко. Поиски пришлось прекратить. Мы закрыли все двери и окна и стали по очереди сторожить дом до вечера. А когда родители Максима пришли с работы, мы рассказали им обо всем. Но они только посмеялись. Они решили, что Максим удрал из дому без спросу и теперь боится прийти обратно, а мы, мол, помогаем ему вывернуться. Они сказали, что за это еще пуще ему зададут. Но прошел день, потом другой и третий, а Капитана все не было. Его родители здорово перепугались. Обошли всех знакомых и родственников. Но ничего нового не узнали. И тогда отец Максима все-таки пошел к тетке Тимофеихе. Я сам видел это. Он постучал в ставень, потом в калитку. Никто не отзывался. Тогда он толкнул калитку и вошел. И через несколько минут вернулся. — Никого нет, — сказал он. — И на двери висит вот такой замок. Он развел руками, немножко подумал, закурил новую папиросу и пошел прямо по улице мимо своего дома. Я знал, куда он идет. Он шел в отделение милиции. А на следующий день… На следующий день была моя очередь сторожить. Я долго бродил около ворот капитанского дома и вдруг вспомнил о некормленном щенке. «Сбегаю домой минут на десять, не больше», — подумал я. Но застрял почти на целый час. А когда вернулся, то увидел, что одно окошко распахнуто настежь. Из него, живой и здоровый, высунулся Максим! — Эй, — крикнул он. — Заходи! Я влез в окно. Капитан, видно, только что переоделся. На полу у порога валялся смятый и почему-то мокрый тот его костюм, в котором я видел его в последний раз. А дождя, между прочим, в этот день не было. Максим усмехнулся. — Ну, — сказал он, — чего глаза вытаращил? Дай-ка я малость поем, а потом все расскажу. Ты пока сбегай за остальными, ладно? Я позвал ребят, и мы просидели у Максима до самого вечера. Тогда-то я и услышал от него историю, которая будет рассказана в этой книжке. Но сначала мне надо чуточку отступить назад. Я просто плохой рассказчик. Потому что начинать рассказ по-настоящему надо было сразу с того дня, как в нашем городке появился толстый мальчишка. Тот самый — Топочка. МАКСИМ И ЕГО ВРАГИ Это было так. Однажды утром мы шли на реку. Когда подошли к дому тетки Тимофеихи, все сразу замолчали. Пропадает всякая охота разговаривать, когда видишь такой дом. Он очень старый и весь какой-то облезлый. Окна даже днем всегда закрыты ставнями да еще поверх заколочены досками накрест. На досках и на ставнях даже наросли кое-где зеленые ломтики плесени. Пахнет нежилым. Но как всегда — только мы поравнялись с калиткой, она вдруг отворилась. Но высунулась из нее не тетка. Высунулась противная толстая рожа незнакомого мальчишки. Мы его тогда в первый раз увидели. Мы остановились, глядя на него. А он глядел на нас, Максим шагнул к нему. — Здорово, — сказал Максим. — Тебя как звать? Мальчишка не ответил. — Чего молчишь? — спросил Максим. — Кш-ш… — прошипел толстомордый и захлопнул калитку. Капитан сунул в карманы кулаки — я сам видел: аж кожа побелела на косточках, — спокойно сказал: — Пошли, ребята. А на обратном пути мы увидели удивительную вещь. Над высоким забором тетки Тимофеихи взлетел сверкающий мыльный пузырь, огромный, как настоящий воздушный шар. Он переливался и сиял разными красками долгодолго, пока не лопнул. А потом взлетел другой, такой же большой и блестящий. Честное слово, он был ничуть не меньше аэростата. В том-то все дело. Иначе и удивляться не стоило бы. Но таких шаров я никогда еще не видел. Второй пузырь полетел высоко-высоко в небо, стал маленькой яркой искоркой и скрылся среди облаков. Мы просто разинули рты. Следующий пузырь перепрыгнул через высокий забор и упал на дорогу. Он не лопнул. Он упал и покатился по улице мимо домов, заборов, скамеечек, мимо магазина «Промтовары». Жаль, что в это время на улице никого не было, кроме нас. Потому что потом нам никто не поверил, что среди бела дня по улице катился мыльный пузырь с меня ростом. На другое утро мы снова увидели Топочку. Топочка прогуливался вдоль своего забора, заложив руки за спину. На нем был аккуратный черный пиджачок, как на взрослом. Завидев нас, Топочка хотел юркнуть в калитку, но Капитан загородил ему дорогу. — Это ты пускал пузыри? — спросил Капитан. Он совсем не хотел ссориться. Даже о вчерашней обиде не помнил. — Кш-ш… — зло зашипел Топочка. Его толстые щеки противно заколыхались. — А что ты шипишь? — спросил Капитан. — Разговаривать не умеешь, да? Вместо ответа Топочка вдруг согнулся и с размаху двинул Капитана головой в живот. Капитан упал. Толочка рванулся к калитке. Но Капитан успел ухватить его за ногу, и тот шмякнулся в пыль животом, — Тогда будем драться, — сказал Капитан. — Ребята, помогите ему встать. — Тетка! — жалобно завопил Топочка. — Тетка! Из раскрытой калитки выскочила тетка Тимофеиха с палкой в руке. Она замахнулась и огрела Максима по спине раз, другой, замахнулась в третий, но тут Максим разозлился, выдернул у нее палку и этой самой палкой огрел Топочку пониже спины. Один раз и не очень больно. Просто на прощанье. Тимофеиха хотела сказать что-то, но поперхнулась. Лицо ее стало грозным, страшным, морщины будто окаменели, глаза в глубоких темных глазницах вспыхнули по-кошачьи — желтыми огоньками. Медленно оскалились острые почерневшие зубы. Тимофеиха взяла Топочку за руку, провела его во двор и захлопнула калитку перед нашим носом. А мы спокойно отправились своей дорогой. Но все неприятности были впереди. Вечером вредная тетка очень удивила родителей Максима: нагрянула к ним домой и стала расписывать, как он обидел ее племянника, слабого нервного мальчика, как он напал на нее, старуху, и отобрал ее любимую палочку. А заодно она рассказала о кое-каких проделках нашей команды, о которых, мы думали, никто на свете не знает. До сих пор не понимаю, как узнала о них тетка Тимофеиха. Но этим она себе же навредила. Не будь этого, Максима, может, заставили бя извиниться и все. А теперь он извиняться не стал. Пусть Тимофеиха сначала перестанет шпионить и выведывать чужие военные тайны. Тимофеиха ушла ни с чем, но Максима наказали. Ему запретили выходить на улицу до тех пор, пока ок не исправится. А этого можно было ждать хоть сто лет. Не знаю, сколько просидел бы он на гауптвахте, если бы не случилось еще одно странное происшествие. Мне придется опять сделать остановку, но это — последняя. Пока я говорил о том, что видел сам или знаю точно. Но обо всем остальном я рассказываю со слов Максима. И предупреждаю: если не поверите, то ко мне не придирайтесь. Разговаривайте с Максимом бами. Все вопросы посылайте ему в письменном виде по адресу: Лунная улица, Капитану. Точка. КАРЛИК БУЛЬБУЛЬ И вот что с ним приключилось. В первый же день утром, когда все ушли на работу, Максим побрел в огород. В такую погоду там хорошо было сидеть на скамеечке возле колодца. Из колодца тянуло прохладой. Над головой тихонько вздрагивали ветки яблонь. Гудел шмель. От жары Максима слегка разморило, и он решил попить холодной воды. Сдвинул с колодца крышку, столкнул вниз ведро. Загремела, разматываясь, ржавая железная цепь. Глубоко-глубоко внизу поблескивал зыбкий квадратик воды, похожий на черное зеркало. Ведро ударилось о зеркало, разбило его, булькнуло и захлебнулось. Максим потащил его наверх, сердито ворча: — Ух, до чего ты тяжелое… Он с трудом вытащил ведро, поставил его на скамеечку, наклонился, чтобы напиться. И, вздрогнув, заморгал глазами: почудилось или нет? Студеная вода зеленовато осветилась изнутри, потом высунулась из нее крохотная ручонка с тоненькими пальчиками. Дотянулась ручонка до края ведра, вцепилась в него, вода забурлила, будто кипяток, и выскочил из ведра мальчишка — маленький-премаленький, вроде игрушечный. Но был он живой, да еще какой верткий! Он встряхнулся, как собака, так что Максиму брызги в лицо полетели, и тоненьким-претоненышм голосочком сказал: — Ты что мне мешаешь? Кто тебя просил меня вытаскивать? — Да кто ты такой? — растерявшись, спросил Максим. Мальчишка сказал: — Я знаменитый карлик Бульбуль, храбрый разведчик из Города Удивительных Чудес. Максим куснул себе палец: может, снится? Едва не завопил от боли. Проморгался, погляделнет, какой тут сон! Все на месте. И колодец, и ведро, и тот мальчишка, вроде бы игрушечный, а на самом деле живой. Одет он был в рубашку, сплетенную из травинок, опоясан красным прутом тальника. На поясе у него висели очки в ржавой железной оправе. С рубашки, с кончика носа падали капли воды. — Ты мне помешал, — сказал мальчишка. — Ты помешал мне подглядывать и подслушивать. Ну уж ладно. Не ссориться же нам, раз я все равно тут. Может, ты еще мне пригодишься. Может, я тебе пригожусь. — Послушай, как тебя… — Карлик Бульбуль. Ты ведь не глухой! Будем знакомы, Максим! — Откуда ты знаешь?!. — Как тебя зовут? Я много чего знаю. Захочу вот — увижу тебя насквозь. Надо будет — погляжу сквозь тебя. Понял? — Брешешь, — сказал Максим. И даже оглянулся: что такое мог бы увидеть сквозь него карлик? Там, позади, был только высокий забор из толстых почерневших досок. Плотный, без единой щелки. Этим забором был обнесен соседский огород. Огород тетки Тимофеихи. Карлик рассердился: — Я брешу? Эх, ты! Ничего не знаешь! Ты думаешь, что поссорился с мальчишкой Топочкой, да? — Ну, думаю, — сказал Максим. «Может, мне, это все-таки снится?» — подумал он, но вспомнил, что уже кусал себе палец. Откуда же карлик знает о Топочке? — Это ж вовсе не Топочка! Это сам Топус Второй, правитель Страны Пузырей! А старуха — тетка Тимофаус. Настоящая ведьма. Максим подумал и сказал: — Ну, это еще может быть. — Не может быть, а точно! Я же их знаю, я тут за ними слежу! — Пускай. А что это еще за Страна Пузырей? — Ты даже этого не знаешь? Тю, какой малограмотный! — Но но, — сказал Максим. — У меня но географии пятерка. — Э, — сказал карлик. — Мало ли чего там пишут в ваших учебниках! Ты лучше меня послушай. Он уселся на край колодца и, болтая в воздухе ногами, начал рассказывать свою первую сказку. ПЕРВАЯ СКАЗКА КАРЛИКА БУЛЬБУЛЯ. ГОРОД УДИВИТЕЛЬНЫХ ЧУДЕС Не так далеко и не так близко отсюда, на синем озере на трех зеленых островах стоит Город Удивительных Чудес. А называется он так не зря. Потому что живут в этом городе мастера, которые все могут. Могут сшить такие сапоги, что хоть всю жизнь ходи по острым камням — не порвутся и всегда новехонькие, даже чистить не надо. Могут обыкновенную речную воду превратить в камень, наделать из нее кирпичей и построить прозрачный дом. А захотят — и сделают дом разноцветным. Да это что: они умеют заставить радугу окаменеть. Каждую вещь эти люди видят и понимают насквозь, и поэтому вещи их слушаются, оживают в их руках. — Так это люди или колдуны? — не выдержав, спросил Максим. Карлик обиделся. — Во-первых, не мешай! И во-вторых, конечно, люди! Только помогает им Волшебная Искорка. — А что это за штука? — Ну откуда же я знаю? Мы этого еще не проходили. Это в седьмом классе будет, а я только в шестой перешел, понятно? Есть Волшебная Искорка у каждого человека, и все! Будешь ты слушать или нет? — Буду, — сказал Максим. Много лет назад городом правил злющий-презлющий правитель Топус Первый. Всех жителей он сделал своими рабами. Его придворные ездили на людях верхом, погоняя плеткой и шпорами. Все мастера могли работать только на правителя. То, что они делали, он забирал себе, дарил придворным, а мастерам платил ровно столько, чтобы они не умерли с голоду и могли работать на него дальше. Дворец его был похож на музей, битком набитый разными волшебными вещами. Чтобы горожане не могли сговориться и восстать, Топус запретил им разговаривать друг с другом даже у себя дома. За любой разговор было одно наказание — смерть. Запрещено было плакать и смеяться, потому что, если плачут, значит, не довольны жизнью, а если смеются, так не над правителем ли смеются? За это на всякий случай полагалась тюрьма. Всем горожанам было приказано никогда не менять выражение лица, ходить по городу, работать и спать с одинаковыми радостными улыбками. — Вот сволочь! — сказал Максим. — Еще какая! — сказал карлик. — И все терпели? Никто не пикнул? — Сейчас узнаешь. Жил в то время в городе один поэт. Он был очень беден, но ему было на это наплевать. Когда он оставался голодным, он только затягивал пояс, когда запрещали петь, он принимался свистеть и никого не боялся: ни Топуса, ни Слухачей, ни Шептунов, ни Тайных Стукачей. Однажды в ясную летнюю ночь он открыл окно своей комнаты на чердаке, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на крыши, которые побелели от лунного света. Он глядел на Город Удивительных Чудес и думал о его судьбе. И вдруг у него так защипало в глазах, что далее потекли слезы. «Что-то попало в глаз», — подумал он сперва, поднес к лицу ладонь, и на нее вместе со слезой упала мягкая снежинка. Она согрелась, но не растаяла. Она начала светиться в полутьме сначала серебристым лунным светом, потом свет порозовел, стал багряным, и наконец, таинственная снежинка вспыхнула ярко, как капелька расплавленного металла! — Волшебная Искорка! — прошептал поэт. Он не ошибся. Огненной мушкой искра слетела с ладони поэта и упала на кончик его пера. Она продолжала светиться, и этим пером теперь можно было писать в самой черной темноте, не тратя медяков на свечи — а поэт был очень беден. В ту же ночь он написал стихи. Слова в них были так горячи, что бумага дымилась и тлела, раскаленное перо обжигало руку, огненные змейки вспыхивали на столе, после каждой строчки приходилось тушить пламя курткой. К утру от единственной куртки поэта остались обгорелые лохмотья, бумага стала горсточкой черного и серого пепла, но слова уже к полудню знал весь город, и каждое сердце вспыхнуло от этих добела раскаленных слов. На улицах зазвенело оружие, придворных выгоняли из дворцов, вытаскивали из карет и палками гнали по улицам. Войско Топуса не успело опомниться, как было разбито. И сам правитель еле успел убежать. Говорят, что когда Топуса выгнали за ворота, он поклялся вернуться и жестоко отомстить. И ушел на север с остатками войска. Там, в Диких Неведомых Землях, Топус велел своим солдатам вырубить в скалах неприступную крепость, но отомстить не успел: умер. А горожане, затворив ворота, первым делом отменили все законы Топуса и стали жить по своим, очень дружно и очень весело. Когда они узнали о смерти Топуса, беспокоиться им стало вовсе не о чем. Никто даже не вспомнил, что у правителя был сын, которого тоже звали Топусом. Прошли годы. Город привык жить спокойно, без всяких тревог, когда однажды с севера вернулась экспедиция, которая ходила выяснять, правда ли в Пещерной Стране живут двухголовые люди и крылатый синий дракон. Экспедиция не нашла ни двухголовых, ни дракона. Зато она выяснила, что в Диких Неведомых Землях появились какие-то невиданные люди, круглые, как шары. Одного такого человека удалось поймать. Оказалось, что он даже умеет разговаривать. — Кто ты? — спросили его. — Я Пузырь, — ответил он. — И много вас? — Нас много, — сказал Пузырь. — Тысяча или две. Мы — могучее славное племя, а правит нами великий правитель Топус Второй. Бойтесь его и нас! С этими словами он удрал. Диковинному известию многие не поверили. Но через несколько недель в небе над городом пронеслась большая стая Летучих Пузырей и сбросила на площадь перед зданием Совета листок бумаги, на котором было корявыми буквами написано: «Изменники и митежники! Я вам приказываю сдаца и пакарица иначи вам будит плахая жись я вас в парашок сатру и с кишками сем и вас всех изництожу Правитель ТОПУС II». Тут-то, наконец, и вспомнили о сыне Топуса, которого тоже звали Топусом. За несколько месяцев перед тем он внезапно исчез из города вместе с теткой Тимофаус, не оставив никаких следов. Бумажка всех насмешила. Но скоро стало известно, что Пузырей, действительно, очень много и становится все больше, что они сплошь заселили Дикие Неведомые Земли, что там теперь точно такие же порядки, какие были в городе Удивительных Чудес во времена Топуса I. Однако это никого не испугало. Газеты стали печатать специальную юмористическую страницу, которая называлась «Новости из Страны Пузырей». Там было уйма уморительных картинок из жизни нового правителя в его Подземном Дворце, о его придворных Олухах, Блюдолизах, Слухачах, Шептунах и Стукачах. Словом, казалось, что нечего думать об опасности. Но совсем недавно лунной ночью произошел такой случай. Один горожанин очень поздно возвращался домой. И вот он увидел, что по мостовой навстречу ему движется сама по себе тень Пузыря. Прохожий замер на месте. Тень тоже замерла, потом отпрыгнула в сторону, перескочила на стену дома и скачками понеслась прочь. По ее длинным ушам прохожий узнал тень Слухача. С той поры тени Слухачей стали наведываться в город каждую ночь. Они скользили между домами, замирали против освещенных окон и просто липли к замочным скважинам. А несколько дней назад случилось вот что. Город Удивительных Чудес, как было сказано, стоит на трех островах, соединенных мостами. В полночь стража обыкновенно обходит мосты. Так было и в ту ночь. Город уже спал. Вода в озере была спокойна ни одна морщинка не пробегала по ней. Могло показаться, что озеро отлито из стекла. Длинная лунная дорожка бежала по нему до самой городской стены. Часы на башнях отзвонили полночь. И тут стражники увидели в проливе тени лодок. Ни одной лодки видно не было, остроносые тени мчались сами собой, одна за другой причаливали к берегу, и там на земле возникало какое-то неясное движение. Стража подняла тревогу. Кто-то догадался бросить в воду горсть камешков. По воде пошла рябь, тени раздробились на кусочки, растаяли, и над озером пронесся чуть слышный жалобный вздох. Тогда собрался Совет Города Удивительных Чудес, Всем было ясно, что тени пришли из Страны Пузырей, что это — разведчики Топуса. Значит, Топус к чему-то готовится. Но к чему? И Совет решил послать в Страну Пузырей самого ловкого разведчика, который лучше всех сумеет все разузнать, — а это был карлик Бульбуль. ВТОРАЯ СКАЗКА КАРЛИКА БУЛЬБУЛЯ. ЧТО ИЗОБРЕЛ ДЯДЯ КНОП И ПОЧЕМУ БУЛЬБУЛЬ СТАЛ МАЛЕНЬКИМ — А почему тебя? — спросил Максим. — Потому что ты маленький? — Конечно, — сказал карлик. — И еще вот почему! Он снял с пояса очки и помахал ими перед носом Максима. Вообще это был немножко нахальный карлик. — Таких очков, — сказал он, оседлав ими свой нос, — больше ни у кого нет во всем городе! Проговорив это, карлик вдруг сморщился. — Ой! — сказал он. — Ой-ой! Топус подкатил к забору! Хочет поглядеть в щелку, что ты делаешь! Скорее посади меня в ведро и опусти в колодец. Я к тебе завтра приду, ладно? Максим схватил его за шиворот, сунул в воду. Карлик нырнул и забулькал: буль-буль! буль-буль! Ведро с грохотом пошло вниз. Весь день Максим думал обо всем, что увидел и услышал. Он забыл пообедать и чуть не забыл, где сам находится. Когда вечером родители пришли с работы, они удивленно переглянулись: что с мальчишкой? Подменили его, что ли? Максим рано ушел спать, утром проснулся раньше всех, дождался, когда родители уйдут, и снова побежал на огород. Опустил в колодец ведро, вытащил — там была только вода. Снова опустил и вытащил — карлика не было. В третий раз вытащил — опять пусто. Тогда Максим наклонился над колодцем и крикнул: — Бульбуль! — Тише! — отозвался тоненький голос совсем рядом. Оказалось, карлик уже сидит на краю колодца. — Я прятался, — сказал карлик. — Топус снова глядел в щелочку. — Откуда ты знаешь? Не видно же! — Я все вижу, — сказал карлик, нацепив на нос очки. — Я вижу, что теперь он ушел в дом есть манную кашу. Ух, сколько сахару сыплет! Горстями, горстями! Так и заболеть можно! А теперь мешает его ложкой. Полкилограмма всыпал наверняка. Вот тип! Лопнул бы, что ли! А старуха-то! По головке его гладит, волосики ему чешет. У, ведьма! — И ты все это видишь? — Конечно, вижу. Эти очки подарил мне дядя Кноп. Ты слыхал про моего дядю Кнопа? Ну, конечно же, не слыхал, что с тебя взять! Ладно, я тебе расскажу. Дядя Кноп был лучшим мастером в городе и целыми днями пропадал в своей Мастерской Чудесных Вещей. А когда он выходил оттуда, все видели, что одежда его прожжена кислотами, на руках стеклянная пыль, борода подпалена то справа, то слева, а брови как сгорели однажды, так потом и не выросли вовсе. Один раз карлик Бульбуль, который тогда был не карликом, а солидным двенадцатилетним человеком, таким, как все порядочные люди… так вот карлик Бульбуль встретил дядю Кнопа на улице и прямо спросил: — Дядя Кноп, а что ты делаешь в Мастерской Чудесных Вещей? Это, конечно, был невежливый вопрос. В Городе Удивительных Чудес не задают друг другу таких вопросов. Каждый имеет право заниматься, чем хочет. Но Бульбуль приходился дяде Кнопу близким родственником, то есть троюродным племянником. Поэтому дядя Кноп ответил: — Я делал серьезную вещь, мальчик. А получился у меня вот этот пустячок — очки. Правда, если наденешь их, то сразу увидишь, с каким человеком имеешь дело — хорошим или плохим. И, кроме того, сможешь увидеть все, что хочешь, даже сквозь стены, сквозь облака, сквозь землю, но только на расстоянии в тысячу шагов. — Как здорово! — воскликнул Бульбуль. — Нет, — ответил дядя Кноп. — Тысяча шагов — очень мало. Если хочешь, могу подарить тебе эту игрушку. Только будь хорошим и пользуйся ею очень осторожно. Не то она принесет тебе вред. Больше дядя Кноп ничего не сказал. На этом они и расстались. Бульбуль послушался дядю Кнопа. Он не пользовался очками для пустячных дел. Он надевал их только в случае крайней необходимости. Если, например, мать так ловко перепрячет банку с вареньем, что иначе ее никак не найдешь. Или когда играл с ребятами в прятки. Еще надевал он очки в школе, ведь в них можно было читать учебники издали, когда тебя, например, вызовут к доске. Учителя удивлялись памяти Бульбуля и очень жалели, что у него так плохо со зрением. Конечно, это от усиленных занятий, считали они. Словом, то были отличные времена. Бульбулю очень хотелось поблагодарить дядю Кнопа за подарок, но тот теперь вовсе не показывался на улицу. Наверное, чудак делал новые очки, еще чудеснее прежних. Но вот, как-то пробегая мимо тумбы с афишами, Вульбуль заметил на ней такое объявление: «ГРАЖДАНИН КНОП ПРИГЛАШАЕТ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ ЗАЙТИ К НЕМУ В МАСТЕРСКУЮ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ» Это означало, что дядя Кноп изобрел что-то очень нужное и интересное. Бульбуль побежал дальше, размышляя на бегу, что бы такое это могло быть. Он так и не догадался, но решил, что непременно придет. В этот день на Южном Острове ученые начинали раскапывать какие-то старинные развалины, и Бульбуль очень увлекся, указывая им места, где спрятаны клады. Он отлично видел эти клады сквозь землю, потому что надел очки. Но ученые не хотели ему верить и в конце концов сказали ему, чтобы он убирался и не надоедал. Только тут Бульбуль вспомнил о вечернем собрании в доме дяди Кнопа. Он помчался домой. Дома никого не было. Отличный случай без помех пошарить в кладовой! Когда Бульбуль вылез оттуда, идти к дяде Кнопу было уже неловко: слишком поздно. Впрочем, какое это имело значение для человека, у которого лежат в кармане чудесные очки! Бульбуль надел очки, сел в любимое папино кресло и пожелал увидеть мастерскую дяди Кнопа. Там собралось очень много народу. Дядя Кыоп стоял у стола, держа в руках стеклянную пробирку. Он продолжал начатую речь: — И получилась вот такая жидкость, — говорил он. — Если смочить ею всю поверхность любой вещи, то эта вещь сразу уменьшится во много раз. Смотрите, как это делается. Он взял комочек ваты, опустил его в пробирку, потом вынул его пинцетом и стал натирать ваткой большой стеклянный глобус, который стоял на столе. Бульбуль ахнул: ему показалось, что глобус вдруг лопнул и исчез. Но дядя Кноп обернулся к людям, сидящим в мастерской, и показал им на ладони маленький стеклянный шарик. Вот во что превратился глобус! — Здорово! — заорал Бульбуль и рванулся к столу, позабыв, что он сидит у себя дома один-одинешенек, а мастерская дяди Кнопа — на соседнем квартале. — А для чего это может пригодиться? — спросил кто-то у дяди Кнопа. Бульбуль немножко успокоился и опять навострил уши. — Да мало ли зачем! Вот часовым мастерам, например, теперь будет легче делать самые мелкие детали. Очень просто: сделай большую, смочи этой жидкостью, и она станет как раз такой, какой нужно. Можно делать часики с булавочную головку! А всякий точный инструмент… Ему не дали договорить: все захлопали в ладоши. И карлик Бульбуль в своем кресле тоже, конечно, похлопал. Но дядя Кноп всех остановил. — Погодите, — сказал он. — Еще не все. Правда, я еще не знаю, для чего это может пригодиться, но вот посмотрите сами. Он поставил на стол клетку, в одной половине которой сидела, забившись в угол, мышь, а в другой — здоровенная кошка. Кошка царапала когтями проволочную сетку, которая мешала ей схватить добычу. Дядя Кноп просунул в клетку маленькое блюдечко с жидкостью, налитой из пробирки. Кошка подбежала, лизнула — и вдруг стала маленькой-маленькой — меньше мышки! Дядя Кноп убрал проволочную сетку. И теперь кошка, еще недавно такая грозная, стала жаться в угол клетки, боясь огромного невиданного зверя — усатой мыши. А мышь прошлась по клетке, остановилась возле кошки, подозрительно обнюхала ее, подошла к блюдечку, лизнула и, став величиной с горошину, снова увидела огромную страшную кошку, бросилась прочь. Хорошо, что кошка не успела опомниться, а дядя Кноп вовремя опустил между врагами проволочную сетку. — А приготовить эту жидкость очень просто, — сказал он и начал диктовать собравшимся рецепт. Бульбуль тоже записал его. У него сразу возникла в голове блестящая мысль. — Поиграю-ка я с ними в прятки, — сказал он себе, — Пускай они меня поищут! Это он о родителях говорил. А надо сказать, что каждый дом в Городе Удивительных Чудес — это настоящая лаборатория. И чего-чего там только нет! То есть нет ничего, чего бы там не нашлось. Бульбуль взял пробирку, отвесил на весах все вещества, о которых говорил дядя Кноп, перемешал их, высыпал в пробирку, влил в нее, сколько надо, воды, взболтнул, подождал, когда все растворится, и, ни чуточки не задумываясь, сделал глоток. Тутто он и попался! Он увидел, что сидит на широкой ворсистой равнине в крупную клетку, а позади и с боков поднимаются крутые гладкие холмы — тоже в клеточку — спинка и подлокотники. Самому себе он стал ростом по колено! Бульбуль заплакал, шагнул и полетел в пропасть, Но ему повезло. Во-первых, упал он на пушистый ковер и поэтому остался цел. Во-вторых, вскоре домой пришли отец и мать. Мать залилась слезами, а отец взял карлика на руки и понес к дяде Кнопу. — Ай-яй-яй! — сказал дядя Кноп, покачав головой. — Я же говорил тебе: слишком ты любопытен. Что ж, ничем сейчас не смогу помочь. Жди, пока не изобрету такую жидкость, которая снова сделает тебя большим. Он до сих пор ее изобретает. Говорит, что уже скоро изобретет. Поэтому карлик унывать не собирается. Подумаешь, чего страшного, что он маленький. Зато такой полезный! Никто не смог бы пройти незамеченным через всю Страну Пузырей, добраться до самого тайного убежища Топуса в Стране Обыкновенной, вести наблюдения за ним, за теткой Тимофаус и так много узнать. — И что же ты узнал? — спросил Максим. — Я узнал, — сказал карлик, — я узнал, откуда взялись Пузыри. Я знаю, что задумал Топус. И знаю еще одно: берегись, Максим! Топус хочет тебе отомстить. Только они здесь еще не закончили свои дела. Закончат, а тогда, перед тем, как удрать отсюда… Одним словом, берегись, если увидишь тень! Пока! Он нырнул в ведро и скрылся. И снова Максим ждал его до утра. Он и верил и не верил карлику. И то с опаской оглядывался, не появилась ли поблизости какая-нибудь подозрительная тень, то вслух смеялся над своими страхами. Наутро, когда Максим пришел к колодцу, карлик уже его там поджидал, очень встревоженный, с очками на носу. — Топус хочет поскорей расправиться с тобой, — сказал он. — Они там сейчас спорят со старухой Тимофаус. Топус хочет вызвать Пузырей, чтобы они схватили тебя и казнили, а она… она… Ишь, старая ведьма, что придумала! Но ничего, со мной не пропадешь! Я тебя выручу. — Чихал я на них, — сказал Максим, поглядев ка Тимофеихин забор. — Ты хотел рассказать, откуда взялись Пузыри и что задумал Топус. Вот и валяй. — Ладно, — сказал карлик. — Время у нас еще есть. Только с условием: слушайся меня, и когда я скажу «беги» — ты побежишь и спрячешься, где я скажу. Согласен? — Согласен, — сказал Максшм. И карлик принялся рассказывать свою последнюю сказку. ТРЕТЬЯ СКАЗКА КАРЛИКА БУЛЬБУЛЯ. ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ПУЗЫРИ Убегая из города, правитель Топус I даже не успел захватить с собой своего сына, которого тоже звали Топусом, и сестру — старуху Тимофаус. Они остались жить среди горожан. И никто не причинял им зла. Но старуха была недовольна тем, что ей, знатной даме, и племяннику, наследнику правителя, приходится жить, как простым горожанам. Целыми днями она хныкала о добром старом времени, о дворце, о пирах, о золотых каретах. Она ненавидела всех жителей города, но сначала боялась их, боялась высунуть нос на улицу. Потом увидела, что никто ей ничем не угрожает, осмелела и, наконец, стала для развлечения из своего окна бранить прохожих. — Изменники! — кричала она целыми днями. — Мятежники проклятые! Чтобы вы сдохли! Чтобы глаза ваши лопнули! Чтоб у вас руки-ноги отсохли! Прохожие только смеялись и проходили мимо. А кому было нечего делать, нарочно собирались под окошком послушать брань старухи Тимофаус. Еще пуще злилась она на весь город. И Топус тоже злился. — Ладно, — говорил он. — Я им всем покажу. Но что он мог такое особенное показать? Он ловил соседских собак и поджигал им хвосты. Он протягивал поперек улицы веревку, чтобы прохожие спотыкались и падали. Он влезал на крыши соседних домов и затыкал дымовые трубы промасленным тряпьем. А потом сваливал все на кого-нибудь из других мальчишек, и тому здорово влетело ни за что. А Топус веселился. Все сходило ему с рук, пока его однажды не поймали, когда он пытался повесить соседскую кошку. Тут ему досталось за все разом. И никто из ребят больше не хотел с ним водиться. Не стоило выходить на улицу: к нему или поворачивались спиной или принимались дразнить, и неизвестно, что было хуже. Оставалось одно: сидеть в угрюмом темном доме со злой теткой и пускать мыльные пузыри. Топус пускал пузыри и скучал. Тетка тоже скучала и становилась злее день ото дня. — Ничего, — скрипела она, глядя в темный угол, — будет еще на нашей улице праздник… Это она просто себя утешала. Потому что знала в точности, что никакого праздника не будет. Ну чем она, старая и злющая, может насолить целому народу? Ведь ничем. А уж так насолила бы, если бы могла! Но тетке вдруг нечаянно повезло. И принес ей удачу не кто-нибудь, а ее племянник Топус. И даже не Топус, а его мыльные пузыри. Эти пузыри у него обыкновенно получались тяжелые, серые. Слишком мало света было в доме. Пузыри не хотели подпрыгивать и летать. Они лениво доплывали до полу и лопались, оставляя мокрые пятна. И один-единственный раз он выдул удачный пузырь — легкий, блестящий, переливчатый, как радуга. Потому что как раз в эту минуту солнечный луч вошел в запыленное оконце и дотронулся до пузыря. Пузырь сорвался со стеклянной трубки, подпрыгнул к потолку, пролетел через комнату и с тихим звоном ударился об пол. Он не лопнул! И когда Топус схватил его, он увидел, что это не пузырь, а прозрачный шар из тонкого стекла. В середине шара плясала сверкающая огненная пушинка. — Тетка! — закричал Топус. — Тетка! Иди сюда! Прибежала тетка. Она жадно схватила прозрачный шар, рассматривая огненную пушинку. — Это Волшебная Искорка, — сказала она. — Только раз в жизни она попадает человеку в руки! И мне тоже один раз она попалась. Ох, какое платье я заставила ее сшить мне к придворному балу! Все полопались от зависти! Какая же я была глупая! Ведь с этой искоркой можно добывать даже живую воду! — Хочу живой воды, — сказал Топус. — Будет живая вода, — сказала тетка. Она разбила шар, поймала огненную пушинку и бросила ее в кувшин с водой. Пушинка заскользила по поверхности все быстрее, быстрее, чертя огненные круги. Над кувшином поплыл легкий парок. — Живая вода готова, — сказала тетка. — Пей и станешь бессмертным. — Только не пей слишком много, — добавила тетка. — Иначе ты больше не будешь расти и навсегда останешься мальчишкой! Но Топус не послушался. Он решил, что тетка боится, как бы ей самой не осталось мало живой воды. И он пил, пока вода не полилась у него через нос. Тогда кувшином завладела тетка. Но и после этого воды в кувшине осталось немало. И там по-прежнему золотой мушкой вилась и сверкала волшебная искорка. — Тетка, — сказал Топус. — Мы повесим на нашем доме вывеску, на которой будет написано: «Аптека». Мы разольем живую воду в бутылочки и начнем их продавать. На каждой бутылочке будет длинная надпись по-латыни: «Принимать перед едой по столовой ложке три раза в день». Ох, сколько мы денег с них слупим, тетка! Они станут очередями в целые улицы, но мы будем продавать не каждому. Нашим врагам ничего не достанется. Ни капли. Правильно, тетка? — Ты дурак, — сказала тетка. — Ты хочешь, чтобы еще кто-нибудь стал бессмертным? Нам не нужна живая вода. Нам нужна мертвая вода. — Кто будет покупать мертвую воду? — сказал удивленный Топус. — Никто, — сказала тетка. — И не надо. Мы и так завладеем всем городом. Она выловила Искорку из кувшина, бросила ее в большую бочку, наполненную водой. И сказала: — От искорки бывает живая вода, а от ее пепла — мертвая. Пусть искорка погаснет! И погасла огненная пушинка, нечаянный подарок солнечного луча, в большой бочке, от которой пахло плесенью и огуречным рассолом. Так в Городе Удивительных Чудес появилась бочка мертвой воды. И вот что из этого получилось. Уже через день все газеты города вышли с такими заголовками. СРЕДИ БЕЛА ДНЯ… УЖАСНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ… УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ ВОЛШЕБНОЙ ЛАМПЫ… ПРЕСТУПНИКИ СКРЫЛИСЬ… Никто не знал, что виновницей загадочного преступления была тетка Тимофаус. Накануне в полдень она шла но малолюдной улице Волшебной Лампы. Ей встретился только один прохожий. Он не захотел поздороваться. Тетка глянула по сторонам. Поблизости никого не было. И тогда она плеснула в лицо встречному мертвой водой из бутылочки, а потом, не оглядываясь, пошла дальше. Наступил новый день. Горожане расхватывали газеты, в которых не нашли почти ничего нового. Заголовки кричали: ПРЕСТУПНИК НЕ НАЙДЕН! К ЧЕМУ ПРИВОДИТ БЕЗДЕЙСТВИЕ! ГОРОДСКАЯ СТРАЖА ИГРАЕТ В КОСТИ! Но одна газета вышла с запозданием. Она задержалась из-за небольшой заметки, которую напечатали на первой странице. Заметка называлась: «Таинственный яд». В ней было рассказано о том, что городские власти хотели пока удержать в секрете: все, кто хоть раз прикоснулся к одежде убитого, погибли. Это были стражники и врачи. Доступ в городскую больницу поэтому запрещен, больных оттуда выносят через окна. Помещение решено сжечь. А на другой день в газетах появился новый страшный заголовок: «ЭПИДЕМИЯ НЕВЕДОМОЙ БОЛЕЗНИ» Вот одна из заметок, напечатанных под этим заголовком: «На Южном Острове распространилась эпидемия неизвестной болезни. Установлено, что так называемое убийство на улице Волшебной Лампы было лишь первым случаем загадочного заболевания. С тех пор имел место еще ряд подобных случаев в окрестностях той же улицы. Рекомендуем жителям Южного Острова не выходить из домов без крайней необходимюсти. Продукты питания будут доставляться на дом на Бегающих Тележках. Не пейте сырой воды! Никакой паники! Спокойно и решительно встретим Неведомую Опасность!» А виновница всех бед тетка Тимофаус даже чуть-чуть помолодела от радости. Еще бы: ведь столько злости у нее накопилось на весь мир, пока она сидела взаперти в мрачном темном доме и ждала случая отомстить! Она без устали придумывала новые ловушки для своих недругов и потом, хихикая, рассказывала Топусу, как они поскальзывались на лужах мертвой воды, пролитой перед их дверьми… Топус тоже хихикал и называл имена все новых врагов — в основном окрестных мальчишек, которые не хотели с ним играть. Вместе с теткой он составил длинный список всех, кого надо было предать казни. И опять тетка выходила ночью на улицу, смачивала мертвой водой дверные ручки, плескала ее в форточки и слуховые окна. — Пусть они как следует испугаются, — сказала она Топусу. — А потом я заставлю их объявить меня Великой Правительницей Города Удивительных Чудес. Вот тогда они у нас попляшут. Топус помрачнел. — Я сам хочу стать правителем этого города, — сказал он. — После меня, — сказала тетка. — Но ты же никогда не умрешь, — с грустью ответил Топус. — Зря я дал тебе живой воды! Тетка закатила ему оплеуху и перестала с ним разговаривать. Топус надулся и сказал себе, что тетке это даром не пройдет. Когда-нибудь, когда он подрастет. Он ушел в другую комнату, насыпал в кружку немного мыльного порошка, плеснул в нее воды, взял стеклянную трубку и принялся выдувать мыльный пузырь. Задумавшись, он не сразу заметил, какой странный пузырь у него получается: на тонкой блестящей пленке появились плоские, будто нарисованные глаза, уши и рот. Тольно носа не было. Но вот пузырь сорвался с трубки, и нос появился тоже. Пленка затвердела. Она перестала быть прозрачной. Пузырь превратился в круглую человеческую голову. Голова сказала: — Здравствуй, хозяин! Сделай мне, пожалуйста, еще туловище, руки и ноги. — Ты кто? — в ужасе спросил Топус. — Я твой Пузырь, — сказала голова. — Ты растворил мыльный порошок в живой воде, и вот я ожил! И правда: Топус по ошибке плеснул в стакан живую воду, которая оставалась в кувшине и о которой он совсем позабыл. — Лопни! — сказал он Пузырю. — Я боюсь тебя! — Не бойся, — сказал Пузырь. — Ты меня оживил, и я стану верным твоим слугой, когда у меня будет туловище, руки и ноги. Я мигом научусь любому делу и выполню все, что ты захочешь приказать. Топус подумал и сказал: — Хорошо! Он был вовсе не прочь иметь собственного слугу, который одевал бы его по утрам и вместо него умывался. Поэтому он выдул новый большой пузырь — туловище — и посадил на него голову. Перед ним стоял человек, похожий не то на снежную бабу, не то на ваньку-встаньку. Два маленьких пузыря, пристроенные с боков, вытянулись и стали короткими толстыми ручками. Еще два пузыря превратились в короткие толстые ножки. — Я готов, — сказал Пузырь. — Что прикажешь? — Иди поколоти мою тетку, — приказал Топус. — Она сегодня дала мне затрещину. И Пузырь отправился колотить тетку, которая вовсе этого не ожидала. Поколотив ее, он вернулся и спросил: — Чего ты еще хочешь? — Красных петушков на синих палочках, — сказал Топус, — новые сапоги и… и еще я хочу стать Правителем Города Удивительных Чудес! — Когда ты станешь правителем, у тебя будет сколько хочешь новых сапог и целые горы красных леденцов, — сказал Пузырь. Ты только потерпи! Надо выдуть побольше таких Пузырей, как я, очень много: целое войско. Тогда мы захватим город силой. — Правильно! — сказал Топус. — Начинай! И Пузырь принялся выдувать других Пузырей, одного, другого, третьего… И каждый новый Пузырь, едва встав на короткие толстые ножки, кланялся Топусу, говорил: — Здравствуй, хозяин! — и принимался помогать первому Пузырю выдувать все новых и новых Пузырей. Скоро Пузырями наполнился весь дом. И тогда Топус задумался: если так продолжать, то горожане все увидят и поймут. Нет, готовить войско нужно втайне, чтобы никто об этом не знал! В ту же ночь он вместе со слугами Пузырями, захватив с собой тетку, потихоньку удрал из города и скрылся в Диких Неведомых Землях, в неприступном Подземном Дворце Топуса I. БЕГСТВО В СТРАНУ ПРИКЛЮЧЕНИЙ — Вот что я узнал о том, как появились Пузыри, — сказал карлик Бульбуль. — Знаешь, сколько пришлось подглядывать и подслушивать пока я не узнал всю историю? Жуткое дело! — А что задумал Топус? — Войну, — сказал карлик. — Войско уже готово, вот-вот выступит. Пора предупредить своих. Но я не смог узнать, откуда берутся тени и зачем они. Поэтому я еще здесь. А потом… Он вдруг смолк, сорвал с носа очки, протянул их Максиму: — Смотри сам! Вон туда смотри! — Карлик показал на забор Тимофеихиного огорода. Очки Максиму были маловаты. Все же он, хоть и с трудом, надел их, сморщился, снял, протер и опять надел, но лучше видно не стало: перед глазами был сплошной полосатый туман. Максим уже думал снять очки, но туман начал проясняться, полосы превратились в доски забора, которым был обнесен сад тетки Тимофеихи. Доски тут же разошлись в стороны, открыв ветхий дом. Дом медленно приблизился, стало видно, как с края крыши спускается паук на тусклой паутинке. Перед самым лицом Максима очутилось закрытое ставнями окно. А потом — так показалось Максиму — он просунул голову прямо сквозь ставень. И вот что он увидел. В маленькой комнате, где чадила керосиновая ламиа без стекла, он увидел тетку Тимофеиху. В этой комнате у нее была настоящая аптека: на столе, на полках вдоль стен стояли бутылки, кувшины, склянки. Она брала по очереди то одну, то другую посудину, вынимала пробку, нюхала, морщилась и добавляла несколько капель в кувшин с длинным узким горлышком, Потом взбалтывала этот кувшин, опять нюхала его, добавляла еще несколько капель из другого пузырька. А ее любимый Топочка, злющий-презлющий, стоял тут же, топая ногами, и визжал: — Скорей, тетка! — Сейчас, детка, — ответила ему старуха. — Убей его, тетка! — Убью, душенька. Она заткнула горлышко кувшина пробкой, в которую был вделан пульверизатор, и отдала кувшин Топочке. Он сдавил резиновую грушу. На Тимофеиху брызнуло водяной пылью. И сразу тетка Тимофеиха продала с глаз, будто и не было ее вовсе! Но ее шевелящаяся тень осталась на столе. Тень переползла на пол, потом на подоконник и в лопух около дома. — Ну что? — спросил Бульбуль. — Ползет сюда, — сказал Максим. — Если останешься здесь — тебе смерть. Бежим! — Куда? — В Страну Приключений! Спускайся в колодец. Скорей! СТРАНА ЗА ДВЕРЦЕЙ Раздумывать и вправду было некогда. Максим ухватился за цепь и, пачкая руки ржавчиной, стал спускаться в прохладную глубину колодца. Чем глубже он спускался, тем вокруг становилось темнее, а внизу все громче шумела вода. — Там должна быть дверь! — шепотом сказал карлик. Действительно, колодец оказался довольно хорошо обжитым местом. Неведомо кто и в какие времена сделал дверцу в его бревенчатой стенке над самой водой. Даже в полутьме можно было понять, что это очень ветхая дверца. Она была чуть приоткрыта. Максим раскачался на цепи, ухватился за ржавую железную ручку, распахнул дверцу и, бросив цепь, шагнул на скользкий от плесени порожек. Вытертые, влажные, как в бане, ступеньки вели куда-то вверх. Было очень темно. Максим шел вверх по скрипучей лесенке, а карлик карабкался следом и повторял: — Ты только не бойся! Не бойся! — Да с чего ты взял, что я боюсь? — шепотом зарычал на него Максим. — Чего тут бояться? И не думаю даже! Когда он говорил это, он уже и в самом деле не боялся, потому что впереди как раз забрезжил слабый дневной свет. Чем дальше они шли, тем светлее становилось. Наконец, на ступеньки упала сверху полоска солнечных лучей. Тайный ход заканчивался, как сусличья нора. Максим вылез из неглубокой ямы, стенки у которой наполовину обвалились, обросли травой. И очутился на просторном ярко-зеленом лугу. Светило солнце, стрекотали кузнечики. Место было совершенно незнакомое. Вдали чернел какой-то лес. Его Максим видел тоже в первый раз. И точно знал, что возле города никакого леса нет. — Эй, — послышался тоненький голос. — А про меня-то забыл! Карлик с трудом карабкался вверх по стене ямы, цепляясь за травинки. Максим подал ему палец. Бульбуль обеими руками ухватился за него, выскочил наверх, отряхнулся и вытер ладони, выпачканные землей о рубашку. — Посади меня на плечо, — сказал он, — и пойдем. Тут самое опасное место: спрятаться негде. И надо поглядывать — нет ли воздушного патруля. — Что за воздушный патруль? — изумился Максим. — У них есть самолеты? — А что это за штука? — спросил карлик. Немножко подумал и сказал: — Что ж, про них можно сказать, что они — самолеты. Сами летают. Подожди, еще увидишь! Максим недоуменно пожал плечами. Они тронулись в путь. Вокруг было очень тихо. Только стрекотали кузнечики да чуть слышно шелестела трава. Долго они так шли, и никто им не мешал. Но вдруг в отдалении послышалось: — Эге-гей! Эге-гей! Стой! — Кто где кричит? — Максим посмотрел налево — никого не увидел, посмотрел направо — и там никого, оглянулся — то же самое. Тогда он задрал голову вверх. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С ПУЗЫРЯМИ С неба прямо к Максиму спускался оранжевый воздушный шар. — Ой! — запищал карлик, ерзая на плече. — Проморгали! — А где же человек? — спросил Максим, пристально глядя вверх. Никакой корзины под шаром подвешено не было. Человеку, выходит, просто негде сидеть. Не летит же он верхом на шаре! — Шар как шар, — продолжал Максим, наглядевшись вдоволь. — Пускай себе летает. А спустится — поймаю. — Ой, — заверещал Бульбуль. — Не надо! Стой! Не шевелись, ничего ему не говори! Он глупый, может, подумает, что ты — столбик, и улетит. Дай-ка я спрячусь. Он спрыгнул с плеча, юркнул в траву. Травяная рубашка помогла ему сделаться почти невидимым. А Максим остался стоять, глядя на спускающийся шар. Шар был уже совсем близко, когда Максим, нако нец, понял, что это не просто воздушный шар. Это был человек. Только какой! Огромное оранжевое туловище с маленькой круглой головой, лицо вспотевшее, багровое, с выпученными глазами. Он был весь круглый, совсем круглый. А по сторонам туловища торчали коротенькие круглые ножки и коротенькие круглые ручки. В одной руке висела плеть. — Кто такой? — спросил человек-шар гулким-гулким голосом. Максим не ответил, — Слышишь? Тебя спрашивают. Максим молчал. — Ты глухой, что ли? Никакого ответа. — Ты что, не понимаешь по-хорошему? Максим и не подумал отвечать. — Значит, ты иностранец? Опять нет ответа. — В Страну Пузырей посторонним вход строго воспрещен, — сказал человек-шар. Максим сделал вид, что не слышит и этого. — Странно, — гулко сказал шар. — Ты живой или не живой? Молчание. Шар стал рассуждать. — Если он не живой, значит, он столбик. Но разве бывают столбики, похожие на людей? А если он не столбик, почему он ничего не понимает? И ничего не говорит? Если это иностранец… Живой — не живой, не живой — живой. Все равно, это надо проверить, Сейчас! Шар взмахнул плеткой. Максиму ожгло плечо. Он так и подпрыгнул. — Живой! — гулко завопил шар. — Я тебя арестую! Ишь ты, обмануть захотел! Вот тебе! Вот тебе! Он вытянул Максима плетью вдоль спины, потом еще раз и еще. Плеть была длинная. Когда она снова, свистя, рассекла воздух, Максим ухитрился подставить ладонь, схватил ее конец. — А-а-а! — гулко завизжал человек-шар, стараясь вырвать плетку. Но Максим держал крепко и уже начал сматывать ее на руку. — Помогите! — кричал человек-шар, подпрыгивая в воздухе. Но Максим взлетал вместе с ним, а плетку не выпускал. Так они и подпрыгивали по лугу вдвоем. Таких прыжков Максиму еще не приходилось делать: подвернись по дороге небольшой домик — Максим с человеком-шаром и через него бы перепрыгнули. Но человек-шар начал уставать. И когда, очутившись на земле, Максим хорошенько дернул к себе плетку, рукоять выскользнула у того из руки. Максим схватил ее. И — ого! — плетка-то оказалась живая! Она немедленно размоталась да как свистнула в воздухе, да как огрела своего бывшего хозяина! Тот подпрыгнул, но она успела еще раза два-три достать его в воздухе. Человек-шар с визгом улепетывал в поднебесье. А безработная плеть мирно свернулась вокруг рукоятки. И Максим заткнул ее за пояс. — А вот и я! — пропищал из травы карлик Бульбуль. — Насилу догнал! Чуть не помер со страху! Он еще что-то хотел сказать, но Максим остановил его: — Погоди! Сверху был слышен гул, громкий и звонкий. Там висел тот оранжевый человек-шар. А вдали в небе с трудом можно было различить еще несколько шаров. Максим вслушивался. Шары по цепочке передавали куда-то новость: «Внимание! Внимание! — выстукивали они по азбуке Морзе. — Опасность! Опасность! На Страну Пузырей напало полчище ужасных отчаянных иностранцев! Враг у ворот! Спасите наши души!» — Скорее, скорее к лесу, — сказал карлик Бульбуль. — Дай я влезу тебе на плечо и бегом! ЕЛОВАЯ ШИШКА Солнце зашло. В лесу быстро смеркалось, под деревьями густела мгла. Максим все чаще спотыкался о могучие узловатые корни, ноги у него, наверное, были сплошь в синяках. Он сильно устал, но не хотел в этом признаться. А карлик заставлял его идти по запутанным тропкам все дальше, все глубже в лес. Когда они добрели до берега тихой лесной речушки, уже наступила ночь. Их окружала дремучая чаща. Вода в темноте отливала свинцом. Высокая черная ель склонилась над рекой. Тут Бульбуль велел Максиму остановиться. — Тут кое-что спрятано, — сказал он. — В полночь мы найдем это, и ты увидишь маленькое чудо. Максиму показалось, будто при этих словах что-то зашевелилось в кустарнике, росшем вокруг. Вгляделся, прислушался, но ничего не увидел и не услышал. И забыл об этом, потому что можно было, наконец, присесть на траву и отдохнуть в ожидании полуночи. Максим даже успел ненадолго вздремнуть, привалившись спиной к ели. Его разбудил карлик. — Если хочешь услышать, как наступает полночь, сделай, как я, — сказал он. И растянулся на траве под елью, прижав ухо к земле. Максим так и сделал. Было тихо, кровь шумела в ушах — но больше ни шороха, ни шелеста в дремучей лесной ночи. Река не плескала о берег, и ни одна рыба не выплывала наверх глотнуть мушку, вьющуюся над водой. Облака потихоньку уплывали с неба. На лес пролился ясный лунный свет, и стали видны круглые листья кувшинок, которые плавали на тихой речной воде. Внезапно из земной глубины донесся короткий металлический звук. Как будто кто-то с силой ударил молотком по вбитой в землю наковальне. — Полночь, — сказал карлик Бульбуль. — Пора. Он надел волшебные очки и пошарил руками в грудах прошлогодней сухой хвои под еловыми лапами. — Вот она, — сказал он. — Нашлась. Гляди-ка: вот самая храбрая разведчица в Городе Удивительных Чудес. Он протянул ладонь Максиму. И Максим увидел, что на ладони карлика лежит всего-навсего обыкновенная бугорчатая еловая шишка. Карлик положил еловую шишку на широкий дубовый лист. Максим услышал, как он бормотал: — Ты, шишка еловая, не простая — заколдованная, ну-ка встань с листа, человеком стань! Раздался треск, как будто кто-то разорвал бумажный лист. В лунном луче, светящем сквозь еловые лапы, стояла девочка. Маленькие луны отражались в ее изумленных глазах. Максим шепотом спросил ее: — Кто ты? И девочка шепотом ответила: — Я была еловой шишкой. ЛУННАЯ ДОРОЖКА Шум пошел по лесу и шелест, и в нем — это Максим слышал собственными ушами — явственно повторялись слова: «Еловая Шишка, Еловая Шишка!». В кустарнике что-то зашевелилось, заскрипело. Максим увидел, что стоящий посреди кустов обгорелый пень с черным дуплом вдруг ожил, что он глядит сердитыми глазами из-под мшистых бровей, а дупло открывается и закрывается, как человеческий рот. — Держите их! — сказало дупло хриплым голосом. И пень заковылял к берегу на узловатых корневищах-ногах. Он оказался злым косматым стариком. Счастье еще, что он не мог быстро двигаться! — Какой я дурак! — сказал Бульбуль. — Да тут повсюду глаза и уши Топуса! Тонконогие бледные цветы, росшие вокруг, наклонили головки в сторону Еловой Шишки. Максиму показалось, что в них блестят капли росы среди мелких колючих лепестков. Но лепестки смыкались и раскрывались, как ресницы, а вместо росинок в них злобно блестели зрачки. Толстопятые грибы медленно поворачивали вывернутые наружу шляпки, похожие на ухо. Старик-пень приближался, ломая кусты. Чей-то быстрый топот послышался из глубины леса — сначала с одной стороны, потом с другой, с третьей. — Надо бежать! — сказал карлик. — А куда? — сказал Максим. — По-моему, они нас окружили. — Ну и что? — сказала Еловая Шишка. — Есть ведь лунная дорожка. — Правильно! — закричал карлик. — Как это я мог забыть? Он схватил Максима и девочку за руки и потянул их к реке. Еловая Шишка первой ступила на воду, на лунную дорожку. Вода качнулась, пошла кругами, но выдержала. — Иди! — позвала Еловая Шишка Максима. — Это опасно только в темные ночи, когда не бывает луны. Максим боязливо шагнул на зыбкий серебристый половичок, переброшенный с берега на берег. И его тоже выдержала вода. Максим пошел сначала осторожно, медленно, а потом, уже у середины реки, наконец, осмелел и даже начал покрикивать: — Эй вы, правее! Еще угодите в тень! Они уже пересекли реку и ступили на влажный песок, когда на оставшуюся позади поляну под елью вырвался из леса отряд преследователей верхом на лошадях. Они все были необычайно толстые, просто круглые, как тот человек-шар, только не такие громадные. — Вот они, Пузыри, — сказал Бульбуль. Всадники заметались по поляне, ища врагов. — Они там! — закричал старик-пень. — Они перешли реку по лунной дорожке! — Догоним! — сказал Главный Пузырь и, стегнув лошадь плетью, поскакал к воде. Максим стоял в тени берега и смотрел на Пузырей, которые всем отрядом въехали на лунную дорожку. Карлик, чуть не плача, тормошил его ногу: — Побежим скорей, ведь нас же сейчас схватят… Максим сердито отмахнулся. Когда весь отряд добрался до середины, Максим наклонился, размахнулся и швырнул гладкий плоский камешек. Тот лихо поскакал по поверхности реки, разбив лунную дорожку на миллионы блестящих частиц. Пузыри с воплем провалились в холодную воду, быстрое течение сорвало их с лошадиных спин, подхватило и понесло, Максим усадил карлика на плечо и сказал: — А теперь бежим! ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР ВЕЛИКИЙ ПУЗЫРЬ Лес понемногу переходил в редкий кустарник. Беглецы мчались во весь дух, а их тени неслышно летели рядом с ними, прыгая с кочки на кочку, с куста на куст. Потом тень Еловой Шишки стала прихрамывать и понемногу отставать. — Этак с тобой далеко не уйдешь, — сказал Максим. — А за нами, наверное, гонится половина Страны Пузырей. — Я отвыкла бегать, пока была еловой шишкой, — сказала девочка. А карлик обиделся: — Тебе хорошо, ты вон какой длинный. А она маленькая. Зато, знаешь, какая умная? Видал, как умеет притворяться еловой шишкой? Сама придумала! Ока храбрее всех девчонок ка свете. Как только я узнавал что-нибудь стоящее, бежал в лес, рассказывал все Еловой Шишке, бросал ее в реку, и она плыла до самого Города Удивительных Чудес, а там ее ловили, расколдовывали и расспрашивали. И она сама возвращалась обратно в лес. Поищи-ка еще такую храбрую девчонку! Она и сегодня поплыла бы, только я не знал, что вокруг такая куча шпионов, еще чуть-чуть бы и поймали… — Ладно, — сказал Максим. — Ты, девчонка, можешь снова стать еловой шишкой? Тогда я понесу тебя в кармане. — Хорошо, — сказала девочка. — Ну так стань! И тут еловая шишка упала в траву. Максим с трудом нашарил ее там, положил в карман и пустился в путь. Он шел и шел, пока не вышел к высокому холму, у подножья которого под луной белела черепичная кровля придорожного домика. Окна домика светились, из труб шел дым, хотя час было очень поздний. Тут карлик, задремавший у него на плече, вдруг зашевелился. — Берегись, — сказал он. — Будь осторожен! Если кто-нибудь встретится и заговорит — не отвечай, иди мимо. Понял? — Ладно, — сказал Максим. Приблизившись к дому, он почувствовал запах свежего хлеба и сразу вспомнил, что с утра ничего не ел. Чуточку замедлил шаг, войдя в длинную тень тополя, росшего у дверей дома, и заглянул в открытое окно. Он увидел большую комнату, освещенную красноватым огнем пылающей печи. Над печью висели копченые окорока и колбасы. Угрюмая хозяйка хлопотала над огромной сковородой, на которой пузырилось и шипело сало, а большие куски мяса покрывались хрупкой розовой корочкой. Максим еще раз потянул воздух носом, вздохнул и решил идти дальше, но не успел сделать ни шагу. Дверь с грохотом распахнулась, из нее выскочил здоровенный длиннорукий человек и схватил Максима за руку. — Куда ты? — заорал он. — Почему уходишь? Хозяйка, открывай двери шире, принимай Великого Освободителя Города Удивительных Чудес! Хозяйка тоже выбежала за дверь и стала кланяться. И оба они стали кланяться и, пятясь, зазывали Максима в дом. — Берегись! — шепнул ему карлик. — Не верь! Но Максим и сам был не дурак. Он смотрел на вывеску над дверью. А на вывеске была намалевана толстая рожа Топуса, и рядом с рожей было золотыми буквами написано: ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ВЕЛИКИЙ ПУЗЫРЬ» — Не гляди на надпись, — сказал слегка смущенный хозяин. — Это мы сейчас поправим. Он дотянулся до вывески длинными руками и перевернул ее. На вывеске теперь оказался очень похожий портрет Еловой Шишки. А рядом с ним было золотыми буквами написано: ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ЕЛОВАЯ ШИШКА» Максим понимал, что тут нужно держать ухо востро и что лучше не заходить. Но хозяин и хозяйка так ласково улыбались, так долго кланялись, а из дома доносился такой вкусный запах, что Максим наконец подумал: «А что бояться? В конце концов есть же у меня плетка-самохлестка». И, не обращая внимания на отчаянный шепот карлика, вошел в дверь. ХОЗЯИН И ХОЗЯЙКА Хозяйка поставила сковороду на стол. Максим принялся за еду. Он трудился вовсю, так что челюсти трещали. А хозяин тем временем вовсю ругал Топуса. Он рассказывал, как мучили его самого Пузыри. Он даже снял куртку и рубаху, чтобы показать Максиму свои рубцы и шрамы. И потом рассказал историю о том, как они с женой копили деньги, чтобы купить постоялый двор. Максиму стало жаль этих людей. Но он еще не совсем им поверил. — А почему у вас такая вывеска? — проговорил он с набитым ртом. Хозяин вздохнул. — Что поделаешь, — сказал он, — мы люди маленькие, нам хуже всех и достается. Приедут гости из Страны Пузырей — достается от них. Приедут из Города — опять достается. Он потянул было со спины, рубаху, чтобы опять показать свои шрамы, но вспомнил, что уже делал это. Хозяйка в это время снова выглянула в окно. Она то и дело выглядывала в окно, будто ждала в гости еще кого-нибудь, но Максим вовремя не обратил на это внимания. Он отправил в рот еще один кусок и спросил: — Откуда вы узнали, что я приду? — Это все знают, — сказал хозяин. — Недавно пролетели Летучие Пузыри, они разлетелись по всей стране и кричат, что тебя надо немедленно задержать и доставить к Топусу. Твои приметы: голова стриженая, нос в веснушках. С тобой должна быть девочка по имени Еловая Шишка и карлик по имени Бульбуль. Но я почему-то их не вижу. — Они… — начал было Максим и спохватился: а в самом деле, где карлик? Когда он успел спрыгнуть, Максим не заметил. Но на плече его не было. А хозяин и хозяйка уже насторожили уши. Максим сказал: — Они остались там, около реки. — За вас троих назначена награда, — сказала хозяйка. — Большая награда, — сказал хозяин. — Поэтому будь осторожен. Тебе лучше спрятаться. — Спрятаться у нас, — сказала хозяйка. — Правильно, — сказал хозяин. — У нас в доме. Здесь очень уютный погреб. Мы тебя не выдадим. — Нет, — сказал Максим. — Мне надо спешить в Город Удивительных Чудес. Спасибо. Я пойду. Хозяйка снова выглянула в окно. Максим поднялся из-за стола, шагнул к двери. Но хозяин тоже встал и шагнул. — За ужин надо заплатить, — сказал он. Максим растерялся. Его так ласково зазывали в этот дом, он и не подумал, что с него могут потребовать платы. — У меня нет денег, — сказал он. — Ты можешь отдать мне эту плетку, — сказал хозяин. — Нет, не отдам, — ответил Максим. — А что у тебя еще есть? Максим сунул руки в карманы. Рогатка? Самому нужна. Какие-то винты и гайки, ржавый гвоздь, пузырек с резиновым клеем — этого никому не надо. Перочинный нож — жалко. Очень хороший нож. Вот разве футбольную камеру отдать? Почти новая камеpa! Но делать нечего. Максим вытащил камеру из кармана. — Вот, — сказал он, — возьмите. — А что это за штука? Что с ней делать? — А вот что! Максим начал надувать камеру. Он не сразу заметил, что у хозяина от испуга отвисла и задрожала нижняя челюсть. И чем круглее становился мяч, тем дальше отступал от Максима хозяин. Наконец он отступил в самый угол и взмолился: — Не надо! Убери обратно этого Маленького Черного Пузыря! Это детеныш непобедимого, страшного племени Летучих Пузырей. Пузыри отомстят мне, если узнают, что он попал в мой дом. Их даже Топус немного боится. Ты великий колдун, если сумел отобрать детеныша у Летучих Пузырей и они не смогли тебе отомстить. Прости нас! Хозяин упал на колени. — Прости! — сказала хозяйка и тоже упала на колени. — За что? — спросил удивленный Максим. — За то, что мы хотели выдать тебя Плугам Топуса, — ответил хозяин. ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ Максим ничего не успел сказать на это: за окном раздался частый цокот подков. Пузыри были уже рядом. Хозяин вскочил на ноги, бросился к окну. — Сюда, скорее! — закричал хозяин. — Он здесь, хватайте его! Пузырей не надо было подгонять. Обе створки дверей распахнулись. Пузыри ворвались в комнату, бросились к Максиму. Тогда он выхватил из-за пояса плетку-саохлестку и начал хлестать направо и налево, не подпуская к себе никого. Пузыри валились на пол, пряча головы, катались в разные стороны. Хозяин с хозяйкой дрожали от ужаса при виде такой расправы. Выход был свободен. Максим не спеша подошел к двери, приказал плетке: — Свищи-хлещи, никого не выпускай! Заткнул рукоять самохлестки в дверную ручку и закрыл за собой дверь. Визг толстяков за дверью не стихал: плетка продолжала работать. А выскочить в окна Пузыри не могли, потому что были для этого слишком толстыми. Максим позвал: — Бульбуль! — Я здесь! — отозвался рядом дрожащий тоненький голосок. — Я тут спрятался! Карлик сидел на ветке тополя. Максим снова посадил его на плечо. — Говорил же я тебе: не верь им! Вот бы попались! — Ну ладно, — проворчал Максим. — Говори, куда идти. Карлик показал дорогу. И Максим, гордый победой, пошел к вершине холма, потом начал спускаться вниз. Навстречу ему двигалась прохладная полоса густого белого тумана. Скоро Максим вошел в туман по пояс, потом скрылся в нем с головой. Он ничего перед собой не видел и нащупывал дорогу ступнями. Ноги у него быстро озябли, руки тоже, но их хоть можно было согреть в карманах. К счастью, спуск скоро кончился. И тут же впереди послышался плеск воды. Максим вышел к берегу быстрой бурливой реки и остановился. Про реку карлик ничего не говорил. Надо переплывать ее или не надо? — Бульбуль! — позвал Максим. Карлик не откликался. Он вообще что-то слишком давно молчит. «Не случилось ли с ним чего-нибудь? Максим дотронулся до него, прислушался и услышал тихий, но отчетливый храп. Бульбуль спал, вцепившись цепкими ручонками в Максимов воротник. «Ладно, — подумал Максим, — пускай спит. Сам как-нибудь найду дорогу. Только — брр! — в воду лезть не хочется!» Он решил пройти немного вдоль берега: вдруг найдется какая-нибудь лодка или плот. Если не найдется — делать нечего, надо переплывать реку. И Максим тихонько побрел вниз по течению. Под его ногами поскрипывала влажная береговая галька. Вдруг ему почудилось, будто позади точно так же поскрипывает галька — словно кто-то крадется следом. Максим остановился, поглядел назад, но в тумане нельзя было бы разглядеть и кончика собственного носа. Скрипа не было слышно тоже. Максим шагнули снова ему почудился скрип где-то позади, еще шагнул — опять услышал скрип. «Ну так это же эхо!» — решил он наконец и зашагал дальше. А шум воды становился все громче и громче, скоро нельзя было расслышать даже звука своих собственных шагов, так грохотала и ревела вода. Туман чуть просветлел, и Максим увидел водопад. Река, рыча, проваливалась в пропасть. А над водопадом качался мостик — тоненькое деревцо с обрубленными ветками. Раскинув руки, Максим ступил на него. — Берегись! — пронзительно завизжал, проснувшись, карлик. Он так визжал, что Максим расслышал его голос даже сквозь рев водопада, но остановиться уже не мог. На этом мостике никак нельзя было повернуть назад. Можно было идти только вперед и чем быстрее, тем лучше. Максим был уже над серединой потока, когда деревцо у него под ногами сильно вздрогнуло раз, другой, потом подломилось и вместе с Максимом, карликом и Еловой Шишкой рухнуло вниз, в воду… НОЧЬ В ГИБЛОМ ОВРАГЕ Вода подхватила Максима, накрыла его с головой и швырнула в черный провал. Потом его ударило чем-то в бок так сильно, что он чуть не потерял сознание и нахлебался воды. Он яростно забил руками. Как пробка, выскочил на поверхность и очутился посреди ревущего в темноте водоворота. Крутая волна снова накрыла его с головой, но он уже чувствовал под ногой упругое песчаное дно. И когда вылез на берег, услышал голос карлика: — Надо было разбудить меня и спросить дорогу, — сказал он сердито. — Дорога в Город Удивительных Чудес идет по берегу, только не вниз по течению, а вверх. Знаешь, куда мы из-за тебя попали? В Гиблый Овраг! Отсюда нет никакого выхода! Максим промолчал. Что ему еще оставалось делать? А карлик продолжал ворчать: — Хорошо еще, что я вовремя проснулся и увидел, что хозяин крадется за тобой с топором. Ведь это он подрубил мостик! Еще скажи спасибо, что жив. — Спасибо, — сказал Максим и принялся выжимать одежду. Он не видел еще таких оврагов, из которых нельзя было бы выбраться. И здесь тоже найдется выход. А Бульбуль чуть не плакал. Максим нашарил в темноте кучу сухой листвы, зарылся в нее по шею, стараясь согреться. Небо между тем все заметнее светлело, туман таял. Близилось утро. УТРО В ГИБЛОМ ОВРАГЕ Максим проснулся оттого, что кто-то щекотал ему лицо и шепотом бубнил возле уха: — Тише! Тише! Лежи, не шевелись! Максим открыл глаза. Перед ним на корточках сидел карлик Бульбуль и шипел: — Тише! Тише! Лежи, не шевелись! Там по краю оврага ходит хозяин постоялого двора. Ходит и смотрит. Я нарочно закрыл тебе лицо листьями, чтобы он тебя не увидел. Не шевелись! Максим опять закрыл глаза и чуть было не задремал снова. Но тут карлик сказал обыкновенным голосом: — Ушел. Можешь встать. Максим стряхнул с себя сухие листья, огляделся. Вокруг поднимались стены оврага. Овраг был глубок, настоящая пропасть. Крутые глинистые стены были чуть наклонены внутрь, так что вскарабкаться по ним без опущенной сверху веревки не было никакой возможности. Беспрерывно ревел водопад, в воздухе висела туча брызг, из которой вырывалась небольшая вспененная бурная речка. Наверное, это она когда-то выкопала Гиблый Овраг и текла тогда во всю его ширину. Может, и теперь она в половодье разливалась и подмывала глинистую стену. Но сейчас речке хватало глубокой узкой канавы, которая извибалась по дну оврага и пропадала с глаз за поворотом стены. Это было ее русло. А берега на всем широком пространстве между стенами оврага заросли частым тальником, кустами шиповника и лопухами. Овраг из-за этого напомнил Максиму запущенный сад. И не какой-нибудь, а очень знакомый, сад бабки Тимофеихи. — Не гляди, — сказал карлик. — Нет отсюда дороги. — И тропинки нет? — И тропинки нет. — Но река ведь куда-то течет? Для нее-то есть выход? — Выход есть, но туда лучше не соваться: уходит река в Подземную Пещеру и течет под землей так долго, что плыть по ней можно всю жизнь — так написано в учебнике географии. — Ну, уж если в учебнике, — сказал Максим, — тогда делать нечего. Попробуем влезть по стене. — Сумасшедший! Как ты это сделаешь? — Очень просто! Ты когда-нибудь читал про альпинистов? Нет? Так вот: приготовим колышки, начнем забивать их в стену, как гвозди, чтобы получилась лестница, и по ней… — Ага! — сказал карлик. — И стук услышит хозяин постоялого двора и донесет Топусу или Тайному Слухачу, а тот отправит сюда Летучих Пузырей, и тогда нам конец. Понял? — Понял, — сказал Максим. — Что же делать? И тут они услыхали чей-то громкий хохот. На краю обрыва стоял хозяин постоялого двора. Его красная рожа нестерпимо сияла, ходуном ходил толстый живот. Отерев глаза мохнатыми кулачищами, хозяин сказал: — Эх, утешили вы меня! Теперь считайте — нет тут человека богаче меня. Две бочки золота! По бочке за каждого! А за что, спрашивается? Такие тощие, невзрачные… Тьфу! Он отвернулся, поманил кого-то корявым толстым пальцем: — Эй, старуха! Старуха! Давай-ка сюда! И к краю оврага подошла его жена. Поглядела вниз и тоже вся засияла, как будто ей удалось зажарить на своей плите что-то необыкновенно вкусное. — Надо скорее бежать к Топусу, — сказала она. — Как бы кто их у нас не перехватил! Это же целый клад! — Беги, — сказал хозяин. — Десять тысяч проклятий! Ведь кто-нибудь другой мог увидать их тут и прибежать раньше нас и соврать, что это он заманил их в овраг! Нет, мое от меня не уйдет. Лети со всех ног прямиком к старухе Тимофаус, и пусть лопнут мои глаза, если сегодня же вечером к нам во двор не вкатят бочки золота! А я тут пока постерегу. И никого не подпущу. Живьем сожру! Он опять громко захохотал. Потом, наклонившись, прошептал что-то хозяйке на ухо. Та быстро закивала головой. Ответила тоже шепотом, повернулась и ушла. Хозяин уселся на край оврага, свесив вниз волосатые ноги в коротких штанах. Достал из кармана большую бутылку, ловко откупорил ее, морщась, приложился к бутылке раз, другой. Крякнул и заговорил: — Ну вот, теперь можно и поболтать. Время у нас с вами еще есть. А уходить отсюда все равно нельзя. Я тут при вас, как сторож. Что молчите? Не желаете разговаривать — такие гордые? За человека не считаете? Ладно! Увидим! Он очень рассердился. Сделал огромный глоток, взболтнул бутылку, посмотрел сквозь нее на солнце. В бутылке, наверное, оставалось еще порядочно. — Посмотрим, — сказал он, сделав новый глоток, — посмотрим еще, кто из нас человек, а кто — тьфу! Десять тысяч проклятий! В ногах у меня будете ползать! В горлышке бутылки опять забулькало. — Молчите, да? Гордые? А чем я хуже вас? Мне, может быть, сам Топус доверяет! Я, может, один знаю такую тайну… тс-с!.. Он погрозил пальцем. — Тихо! Государственная тайна! Об этом ни один человек не смеет говорить под страхом смертной казни! А я знаю. И не боюсь! Он огляделся с пьяным гордым видом. Язык у него сильно заплетался. — Мы ведь друзья, да? Не скромничайте, да ну, какие разговоры! Вы, конечно, против меня что? Тьфу! Но все-таки не проболтайтесь. Топус… он шкуру снимет, коврик сделает… Э, что Топус! Я про него такое знаю! Но вам не скажу! — Ничего вы не знаете, — крикнул Максим. — Что?! Нет, знаю! — Не знаете! — Знаю! — Нет! — Да! — Ничегошеньки! — Да я тебе докажу! — закричал хозяин, встав на ноги и сильно зашатавшись. — Выходи один на один! Выходи! — Бросьте веревку — выйду! Хозяин задумался только на миг, а потом закричал: — Э, нет! Сиди там, оттуда виднее! Слушайте, какая тайна! Самая главная тайна! Есть четыре входа в Подземный дворец. Про них все знают. А есть пятый вход. Про него никто не знает! Один я! Вот как! Понял? — А где он? — Ха-ха-ха! Так я тебе и сказал! — Да вы не знаете! — Не знаю? Так вот он! Хозяин, размахнувшись, швырнул бутылку в воду. Бутылка перевернулась и, поблескивая темным донышком, поплыла вниз по течению. — Поплыла! Глядите — прямехонько туда! Ох, не завидую тем, кто отправится этой дорожкой. Одни Мертвые Когти что стоят, а Каменная Пасть… Он махнул рукой, хотел приложиться к бутылке, которой уже не было, запрокинул голову и вдруг вскочил, как ужаленный. И закричал: — Прячьтесь! Спасайтесь! Летят Пузыри! ЛЕТУЧИЕ ПУЗЫРИ В небе висело пышное белое облако, окруженное сотнями разноцветных воздушных шаров. Шары медленно снижались. — Они увидели нас, — сказал Бульбуль. — Теперь мы пропали! Максим сказал ему: — Давай прячься. Карлик скрылся в траве. Максим принялся готовиться к бою. Он спустился к речке и стал набивать карманы камешками. Летучие Пузыри уже были над самым оврагом. Шарообразные толстячки парили в воздухе над голо вой Максима. Самый толстый из них, одетый во все черное, шлепая губами, закричал сверху: — Сдавайся! Сопротивление бесполезно. — Да ну?! — сказал Максим, прицелился в Пузыря из рогатки и выстрелил. И не промахнулся: Пузырь, жалобно вопя, подскочил вверх. Максим стрельнул по нему еще раз, но не попал. — Берегись! — пискнул из травы карлик Бульбуль. — Сзади! Максим оглянулся. Стая Пузырей неслась прямо к нему. Он растянул рогатку и — вж-жик! вж-жик! щелк! щелк! — зацокали камешки по туго надутым животам врагов. — Ой-ой-ой-ой-ой! — визжали Пузыри, разлетаясь в стороны, удирая прочь. — Сверху! — закричал карлик, и Максим начал стрелять вверх, откуда на него падала целая гирлянда разноцветных живых шаров. — Опять сзади! Бой разгорался нешуточный. Максим похлопал себя по карманам — боевые припасы кончились. Он добежал до речки, нагнувшись, стал нагребать горстями камешки, когда карлик закричал: — Со всех сторон! В овраге стало темно — столько шаров парило над ним. Отбиваясь, Максим вертелся на месте и палил из рогатки без отдыха, но Пузырей было так много! Только успеешь разогнать одних, как налетают другие, отвернешься или наклонишься за камешкомтретьи тут как тут. У Максима уже руки заболели, а бою не видно было конца. «Не выдержу!» — в первый раз подумал Максим. Отчаянно заколотилось сердце. Но сдаваться он и не думал. И вдруг наступила передышка. Бесконечные атаки, должно быть, утомили Пузырей. Они тучей скопились над головой Максима, и тот, в черном, который предлагал ему сдаваться, кричал там, наверху: — Соберемся все, о толстые братья, и нападем на него все сразу! Ура! — Ура! — кричали Пузыри, но нападать не торопились. Максим сидел у речки, опустив руки и тяжело дыша. — Что же вы? Смелее! Смелее в бой! — кричал Черный Пузырь. Туча Пузырей зашевелилась, стала медленно снижаться. Тут Максим спохватился, что не набрал камешков. Запустил руку в галечную мелочь и отдернул ее: из пореза на пальце текла кровь. Камешек, на который он наткнулся, был острее бритвенного лезвия. Максим осторожно вытащил его, зарядил рогатку, поискал глазами в туче шаров своего главного врага — Черного Пузыря. Нашел. Прицелился и — вж-жик! — промахнулся. Но заряд не пропал даром: наверху кто-то тоненько ойкнул. И Пузыри почему-то перестали снижаться. Максим следил за ними, не отрывая глаз. В воздухе кто-то продолжал тоненько пищать: — Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Максим увидел, что один из шаров движется странными быстрыми скачками, все более снижаясь. — Ой-ой-ой! — донеслось опять. — Помогите! Шар еще раз подпрыгнул и камнем пошел вниз. Он упал в кусты неподалеку. И оттуда послышался слабеющий крик: — Помогите! Я лопнул! Летучие Пузыри загомонили: — Это Оранжевый Мальчишка! С ним какая-то беда! Какая беда? Вы слыхали? Он кричит, что лопнул! Что вы говорите, не может быть! Ах, какой ужас! Бедные родители? Единственный сын — и тот лопнул, нет, вы подумайте! Но никто из них не тронулся с места, чтобы помочь упавшему. Они только носились над кустами, болтали, таращили испуганные глаза, ахали, вздыхали, цокали языками, гулко били кулаками себя в грудь. Они даже забыли о Максиме. Наконец кто-то из Пузырей крикнул: — Где отец Оранжевого Мальчишки? Где его мать? Пусть они его выручают! И над оврагом появились еще два шара — Летучий Толстяк и Летучая Толстуха, родители Оранжевого Мальчишки. — Бедный мальчик, бедный мальчик! — причитала Толстуха. — Пороть его надо, твоего мальчика, — отвечал Толстяк. — Пусть не лезет, куда не просят. Я тебе говорил… — Ты всегда умнее всех! Подумай лучше, как его спасти! — Да-да, — сказал Толстяк, почесывая в затылке. — Ты понимаешь, он, кажется, зацепился за куст. Куст колючий. И все другие кусты вокруг тоже… Толстуха залилась слезами. — Трус, трус! Все вы такие! Ты посмотри, как он похудел там, бедняжка! Как ты себя чувствуешь, маленький? Мальчишка слабым голосом ответил что-то из кустов. Отец и мать кружились над ним, как птицы над разоренным гнездом. Но колючий кустарник внушал им такой страх, что ни тот, ни другой не решался спуститься вниз. Остальные Пузыри только искоса наблюдали за ними. Они делали вид, будто их это вообще не касается. Наверное, им было стыдно. Максим не выдержал. Неожиданно даже для себя он бросился в кусты, к тому месту, куда упал шар. И увидел рыжего мальчишку. Тот зацепился розовыми штанами за острую ветку, и висел на ней, покачиваясь в воздухе. Мальчишка тихо стонал. Максим осторожно снял его с ветки и поднял над головой: мальчишка был легче перышка. Осторожно пробравшись сквозь кусты, Максим вынес его на поляну. Там уже было полным-полно Пузырей. Все они кинулись на Максима: — Вон он! Хватайте его! ОБВИНЕНИЕ Мальчишка продолжал худеть прямо на глазах. Воздух с шипеньем выходил из дырки в его лбу, хотя он изо всех сил зажимал дырку ладонью. Летучие Пузыри стояли вокруг и разговаривали все разом, перебивая друг друга: — Заживет? Что вы, такие раны никогда не заживают! Несчастные родители! Ах, бедняжка! Что же ты, голубчик? Как это тебя угораздило? Что ты теперь будешь делать? Как ты после этого полетишь? Нет, ты расскажи, почему ты лопнул? Рыжий мальчишка и так уж горестно всхлипывал, а тут и вовсе разревелся. — Это вот он, — сквозь слезы проговорил мальчишка, указывая пальцем на пленного Максима. — Он выстрелил в меня острым камнем и попал прямо в лоб. Поэтому я лопнул… — О-о-о! — завопили Пузыри. — Нам говорили, что этот чужой мальчик — страшный злодей и преступник, теперь мы сами это видим! Смерть ему! Утопить его в реке! Сбросить его с облака на скалы! Нет, это неправильно! Сначала надо его судить, а потом уже сбросить! — Верно, — сказал важный Пузырь, одетый в черное, — тот самый, который предлагал Максиму сдаться. Это был вождь племени Летучих Пузырей. — Мы будем его судить. Пузыри одобрительно закричали и принялись рассаживаться на поляне вокруг Максима. Они уже совсем позабыли о раненом рыжем мальчишке. Тем временем отец этого мальчишки еще раз слетал на облако и вернулся оттуда вместе с другим Пузырем, одетым в длинный белый халат. Тот задумчиво послушал пульс пострадавшего. Пошевелил усами, почесал в затылке. Достал из кармана очки без стекол, напялил их на нос. Еще раз прослушал пульс. Немного подумал и вынул обыкновенный градусник, у которого давным-давно обломился кончик и вытекла ртуть. Чтобы мальчишка не порезался, Пузырь поставил градусник другим концом и тут же взял его обратно. А потом внушительно произнес: — Медицина бессильна. Это был врач племени Летучих Пузырей. Отец и мать рыжего мальчика горько заплакали. Но Пузырям сейчас было не до них: начался суд над «страшным злодеем и преступником». — Подсудимый, встаньте! — сказал Вождь Летучих Пузырей, хотя Максим и так стоял. — Вчера, о толстые братья, этот человек незаконно перешел границу Страны Приключений. Он иностранный агент. И это еще не все. Он вступил в заговор со зловредным карликом Вульбулем и хитрой девчонкой Еловой Шишкой, чтобы шпионить за нами. Измена, о толстые братья, измена и мятеж! И это еще не все! Коварный иностранец чуть не утопил в реке целый отряд полицейских Пузырей, а потом избил их плеткой-самохлесткой. Но и это еще не самое страшное. Тут Черный Пузырь понизил голос: — Я слышал, что, перед тем как сбежать сюда, этот человек дал пощечину Топусу, Правителю Страны Пузырей, и затем ударил Топуса палкой… прошу прощения, чуть пониже спины. Пузыри смотрели, выкатив глаза. Они вдруг перестали дышать. — Топус приказал мне сбросить его со скалы. Смерть ему! Смерть иностранцу! И все Пузыри подхватили: — Смерть ему! Смерть иностранцу! Сбросим его со скалы! Но тут вперед протиснулась мать Оранжевого Мальчика: — Не забудьте, что он вынес моего сына из колючих кустов! Все вы струсили, а он это сделал! Пузыри сразу перестали кричать. Они смущенно переглядывались, перешептывались. Но тут Черный Пузырь откашлялся и нанес последний удар: — Не забудьте, что этот иностранный агент совершил еще одно преступление — убийство! Это он стрелял в нашего дорогого милого Оранжевого Мальчика и попал ему в лоб. Оранжевый Мальчик умрет! Вы слышали, что сказал врач: медицина бессильна! Толпа Пузырей снова разразилась криками: — Смерть ему! Смерть иностранцу! И громче всех кричала мать Оранжевого Мальчика. Такой уж у этих Пузырей был характер. — Суду все ясно, — сказал их вождь, — Преступник осужден на смерть. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. МАКСИМ СТАНОВИТСЯ СВЕТИЛОМ МЕДИЦИНЫ Эти слова тоже были встречены одобрительными криками. И тут же все Летучие Пузыри бросились к Максиму, чтобы сразу исполнить приговор. Удрать не было ни малейшей возможности. Еще немножко — и пришлось бы закончить рассказ о приключениях Максима. Это был бы очень грустный конец. Но, к счастью, Максиму в голову пришла вдруг блистательная мысль. — Стойте! — закричал он. — А что если я вылечу этого рыжего парнишку? Толстяки остановились, замолчали, вылупив на него заплывшие глаза, узенькие, как у поросят. Они были ошарашены. — Но доктор сказал; медицина бессильна! — нерешительно проговорил отец Оранжевого Мальчика. — Я вылечу его без медицины! Без халата, без очков, без градусника! — М-м-м, — важно промычал Вождь Летучих Пузырей. — Вылечишь — тогда поглядим. — Да, поглядим! — поддержали его другие. Но тут мать Оранжевого Мальчишки сказала: — Если ты его вылечишь, пусть-ка кто-нибудь попробует хоть пальцем тебя тронуть! Я любому глаза выцарапаю, вот что я сделаю! Проси, чего хочешь, — все сделаем, лишь бы мальчик выздоровел! — Правильно! — закричали Пузыри. — Проси, чего хочешь, мальчик! — Я хочу, — ответил Максим, — чтобы вы помогли мне выбраться из Гиблого Оврага и попасть в Город Удивительных Чудес. — Ладно! Хорошо! Так и сделаем! — отвечали Толстяки. — Это нам даже по пути! Только один Черный Пузырь молчал, и лицо у него было злющее. А Максиму вправду не понадобилось ни очков, ни градусника. На виду у всех он раскрыл острый перочинный нож. Толстяки, разинув рты, попятились назад. Рыжий мальчишка испуганно вскрикнул. Максим внушительно помахал ножиком в воздухе, сделался очень важным — не хуже Черного Пузыря — и забормотал под нос какие-то непонятные слова: — Шулшурумбулбурум-булбурумшулшурум! Бурум-бурум-бурум! Он был очень доволен, когда расслышал громкий шепот в толпе Пузырей: — Колдовство, колдовство! Этот мальчик — великий колдун! Максим достал из кармана футбольную камеру, от которой отказался хозяин постоялого двора, и при нялся ее надувать. — У него есть свой собственный Маленький Черный Пузырь! — зашептались все вокруг. — Маленький Черный Пузырь! Только один недовольный нашелся во всем племени. Он даже осмелился заговорить вслух. — Я лучший врач в этой стране, — сказал он, сердито шевеля усами. — И я говорю вам, что это не лечение, а простое надувательство! Тут Максим ко всеобщему ужасу проткнул камеру ножом. Потом выкроил из нее порядочный кусок резины, смазал его клеем из своей склянки и наложил заплату на лоб рыжего мальчишки. Пока заплата присыхала, ему пришлось чертить на ней таинственные знаки, поплевывать на нее, бормотать колдовские слова, грозно поглядывая на окружающих. Потому что Максим твердо усвоил, что нельзя позволить Летучим Пузырям заскучать, их нужно все время держать в руках, ведь неизвестно, что им придет в голову через минуту. А потом он сказал: — Готово! — Посмотрим, мрачно сказал доктор. Он подошел, потрогал заплатку пальцем — сначала опасливо, осторожно. Потом попытался ее оторвать. Но Рыжий Мальчик вскрикнул от боли: так крепко приклеилась заплата. И тогда осматривать ее кинулись все остальные Пузыри. Они ее трогали, нюхали, а некоторые даже пробовали на язык. Мальчишка сиял. Сияли его отец и мать. Сияли другие Толстяки и Толстухи. Все, кроме доктора и Вождя Летучих Пузырей. Эти двое о чем-то шушукались, стоя в сторонке. А когда кончили шушукаться, Черный Пузырь обратился к Максиму: — Послушай, не продашь ли ты нам это волшебное лекарство? — Я подарю вам его, — ответил Максим. — Подарю, как только окажусь в Городе Удивительных Чудес. Толстяки начинали взлетать. Ыо, оказывается, это было для них не такое уж простое дело. Прежде чем взлететь, требовалось произнести примерно такую речь: — Я лучший из всех Летучих Пузырей! Я поднимался на такую высоту, что руки мои упирались в небесный свод! Я трогал руками звезды и хотел принести их вам, о толстые братья, но уронил их по дороге, потому что они обжигали руки. От звезд на земле повелись светлячки. Я летал повсюду! Моя круглая тень падала на земли Паучьего Царства, на Осиную Гору и на Город Мудрых Муравьев, я летал в таинственную страну по ту сторону гор и видел там долину, где змеи прячутся в ярких цветах и не шипят, а поют соловьями, чтобы заманить птицелова. И это еще не все: я видел Зеленого Дракона! Это я самый сильный, самый храбрый, самый быстрый! Он говорил и толстел, говорил и толстел. С последними словами ноги его отрывались от земли, и он, похожий на воздушный шар, взмывал в воздух. И кто-то занимал его место, чтобы начать новую речь, примерно такую: — Я тоже совершил все эти подвиги, но я еще сильнее, храбрее, быстрее, чем этот почтенный толстяк. Мятежный Город Удивительных Чудес дрожит передо мной, как лист! Максим слушал их только сначала. Ему это быстро надоело. Он принялся искать карлика Бульбуля: не оставлять же его одного в этом проклятом овраге. Но сколько ни бродил, глядя под ноги, шаря ладонями в траве, карлика нигде не было. Куда он исчез? Разыскивая карлика, Максим ушел довольно далеко от Пузырей, столпившихся на поляне, очутился под самой стеной оврага и тут услыхал два голоса. Разговаривали там, наверху. Голоса были знакомые. — Не ври! — сказал голос Черного Пузыря. — Мы сами его увидели. А ты хотел нам помешать. Ведь ты кричал: «Спасайтесь, летят Пузыри!» — А кому охота, чтобы награда улетела из рук? — ответил хозяин постоялого двора. — Столько золота, десять тысяч проклятий! А ты же делиться не станешь! — Не говори о награде. Я собственными ушами слышал, как ты их предупредил. Ты с ними в заговоре. А это измена! Измена и мятеж! — Это я заманил их сюда! — Врешь! — Бочки золота мои! — А кукиш? — Кукиш? Посмотрим! Послушаем, что скажет Топус, когда все про вас узнает! Я ведь слышал, как вы согласились перенести мальчишку в Город Удивительных Чудес. — Согласились? — Черный Пузырь гулко захохотал. — Конечно, согласились! Я не сброшу его на скалы. Я сброшу его на город. Это еще лучше, если он наколется на какой-нибудь проклятый шпиль или зубец. Топус будет доволен. — А если он уцелеет? — Тогда пропадет вместе с городом. Не сегодня-завтра начнется война. А Топус приготовил тайное оружие, такое, что там в живых не останется ни человека, ни собаки, ни кошки, ни мыши. Даже мухи и те пропадут. И Город Удивительных Чудес будет называться Мертвым Городом. Все это сделаю я, Черный Пузырь, Вождь Летучих Пузырей. Вот кто перед тобой: Великий победитель Города Удивительных Чудес. Но смотри: это тайна. — Посмотрим! — Что посмотрим? — Посмотрим, что скажет Топус, когда узнает, что ты выбалтываешь его тайны направо и налево. Награда моя! — Вот как? — Черный Пузырь задыхался от гнева. — Ты никому ничего не скажешь! Максим услыхал, как отчаянно визжит хозяин постоялого двора. Его жирная туша появилась над обрывом. Он отчаянно отбивался, стоя спиной к оврагу, но земля посьщалась у него из-под ног. Он качнулся и, раскинув руки, полетел вниз. Глухо ударилось оземь тяжелое тело. Максим кинулся прочь, слыша позади голос Черного Пузыря: — И пусть попробует кто-нибудь вытащить его отсюда! Максим не видел, поднялся ли на ноги хозяин постоялого двора. Да что там! Так ему и надо. А вот с Пузырями… Кто-то дернул Максима за штанину. Он наклонился и увидел карлика Бульбуля. Тот приложил тонкий пальчик к губам и пискливым шепотом сказал: — Ты все слышал? — Ну. — Останемся лучше здесь. Иначе ты пропал. Максим рассердился. Он сам боится, да еще и этот хочет его напугать. А он вот возьмет и не испугается. Не очень-то страшны эти Летучие Пузыри. Конечно, с ними надо держать ухо востро. Зазеваешься — вправду сбросят куда-нибудь из самого поднебесья, собирай потом кости в мешочек. Но мы еще поглядим, кто кого. Да и узнать не мешает про тайное оружие. Пригодится. — Не болтай, — сказал он карлику. — Лезь сюда. И спрятал Бульбуля себе за пазуху. Карлик нашелся вовремя. Пузыри продолжали взлетать, и очередь как раз дошла до родственников Оранжевого Мальчика. — Скорей сюда! — кричали они Максиму. Тот подбежал. Они подхватили его за руки, за ноги, за голову и понесли вверх. Оранжевый Мальчик помогал им, крича: — Я лучше всех Летающих Мальчишек! У меня есть черная заплатка на лбу! И у меня есть друг — самый лучший врач на свете. Сверху надвигалось огромное пушистое облако — воздушный корабль племени Летучих Пузглрей. До него уже можно было дотянуться рукой, оторвать белый комочек. — Уф, долетели! Сколько возни, сколько трудов! Наконец-то можно отдохнуть! — ворчали Старые Толстяки, взбивая облачные клубы, как перину, чтобы в них подремать. Максима тоже усадили на облако. Оно было мягкое и пушистое. Максим утонул в нем по пояс. А Пузыри не тонули совсем. Они катались по облаку, играли в пятнашки. Визг и гомон стоял вокруг. И чем больше Пузырей взлетало, тем шумнее становилось в поднебесье. Они так увлеклись, что скоро позабыли о Максиме. Он остался один. Наконец через край облака перекувырнулся последний Пузырь, вылетевший из оврага. И тогда облако тронулось с места, поплыло, как огромный аэростат. Максим подполз к его краю — поглядеть. Он увидел с высоты Страну Приключений. Удивительно зеленая страна! Нигде больше нет зелени такой нежной и яркой. Вон Гиблый Овраг — отсюда он кажется пустяковой царапиной на земле. Вот постоялый двор «Великий Пузырь» — он как белый кубик, позабытый кем-то на зеленом поле. Показался Заповедный Лес, блеснула река, через которую переходили по лунной дорожке. Да что это? Ведь облако движется совсем не туда, где должен стоять Город Удивительных Чудес, а в обратную сторону — в ту, откуда пришел Максим, Нет уж, дудки! Не обманете! Максим вскочил на ноги — и провалился в облако по шею. Облачная вата полезла в нос, уши, глаза, Максим фыркнул, стал осторожно выбираться на поверхность. Тут откуда-то снизу донесся крик: — Стойте! Облако остановилось. Оно остановилось и почти срайу опустело: Летучие Пузыри прыгали с него, как блохи, и скрывались за краем. Лица у них были попрежнему глупые, но озабоченные и серьезные. Видно, внизу у них было какое-то важное дело. Какое же? Максим снова подполз к краю облака. Посмотрелвнизу была голая местность. В серой земле чернела большая круглая дыра, обнесенная колючей медной проволокой. Вокруг стояли отряды Пузырей — часовых. В яме что-то шевелилось. — Бульбуль! — тихонько позвал Максим, — Погляди-ка: что это? Карлик зашевелился под рубашкой, высунул голову и сказал шепотом: — Ой-ой-ой! Надо показать это девочке. Скорее! Максим достал из кармана еловую шишку, положил на ладонь и сказал: — Ты, шишка еловая, не простая, заколдованная, ну-ка встань, человеком стань! Раздался тихий шорох, И на облаке рядом с Максимом появилась белокурая тоненькая девочка в зеленом платье. — Доброе утро, — сказала она. — Где мы? ТАЙНОЕ ОРУЖИЕ Летучие Пузыри повисли над черныш провалом в земле. Из-за них было не видно, что там делается. Но вот они зашевелились, первая стая взмыла к облаку, потом взлетели остальные; неся в руках какие-то круглые предметы. — Тайное оружие, — сказала Еловая Шишка, — Неужели мы опоздали? Тогда от города останется одна пыль! Максим промолчал. Кто был во всем виноват? Он один. Это он три раза подряд позволил заманить себя в ловушку: на постоялый двор, в Гиблый Овраг и на это облако. Правда, он сумел стать Главным Доктором племени Летучих Пузырей* Но какой толк? И чем еще это кончится? Пузыри подлетали к облаку с противоположной стороны, оставляли там свой груз и снова падали вниз. Ни одного из них поблизости видно не было. Никто не мешал разговаривать, никто не подглядывал. Наверное, просто позабыли о Максиме. — Что же это за тайное оружие? — спросил Максим. — Если бы кто знал! — ответил ему карлик. — А может, это так — ерунда какая-нибудь? — сказал Максим. — Давайте-ка спрячьтесь тут, а я сползаю, погляжу. И не успели ему ответить, как он уже скрылся в облачных клубах. Максим полз долго: очень уж рыхлая штука — облако, того и гляди провалишься. Да и по сторонам надо посматривать, чтобы не попасться. Добрался до верхушки облака и замер: прямо перед ним висел Пузырь-часовой. Он был неподвижен: будто так и уснул, вися спиной к Максиму. А внизу под ногами Пузыря, прямо на облаке лежали большие черные шары. Они лежали аккуратными рядами, один чуть поодаль от другого. И тускло поблескивали. Максим попытался их сосчитать. Уже насчитал больше тысячи, но заслышал в воздухе гомон: подлетали Пузыри со своим непонятным грузом. Бомбы это, что ли? — Кладите подальше, чего в кучу валите? Еще разобьются, стекло же, не что-нибудь! — орали разноголосо Пузыри. «Стекло? Но какие же бомбы из стекла? — подумал Максим, Когда гомон утих, он снова высунул голову. И оцепенел: прямо на него смотрели узенькие глазки часового. — Что ты здесь делаешь, Главный Доктор? — спросил Часовой. — Тебе здесь совсем нечего делать. Как хорошо, что это оказался отец Оранжевого Мальчишки! Узнав его, Максим немножко осмелел. — Я занимаюсь арифметикой, — сказал он. — Хочу сосчитать, сколько тут этих круглых штук, и никак не могу. Он сказал это самым жалобным голосом. — А сколько получается? — спросил Пузырь. — По-моему, с тысячу. — Больше! — Две тысячи? — Еще больше. — Три? — Мало. — Десять? — Двенадцать, — сказал Пузырь. — А будет втрое больше. И еще на другие облака погрузят по столько же. Но там уже не мы будем работать, с нас хватит. — А зачем столько? — Гм… Это великая тайна, конечно. Но что теперь толку скрывать от тебя? Все это мы сбросим на Город Удивительных Чудес. На каждого жителя по штучке. Недаром стеклодувы к наливалыцики работали целый год. — Наливалыцики? Что же туда наливали? Пузырь медленно повернулся в воздухе, осмотрелся хорошенько, приложил палец к губам. — Только не выдавай, — сказал он. — Никому не говори, откуда знаешь, что эти стеклянные шары налиты мертвой водой! — Откуда же ее взяли? — Этого никто не знает, кроме Топуса и Великой Тетки Тимофаус. Только на кого попадет хоть одна капелька, тот пропал. И кто пройдет по земле, политой этой водой, тот тоже умрет. Так что зря ты хочешь попасть в Город Удивительных Чудес. Это пропащий городишко. Там после нас трава сто лет расти не будет. — Зачем вы хотите их убить? Они разве такие плохие люди? — Говорят, что они мятежники. Но это не мое дело. Мне на них наплевать. Видишь ли, они — люди, а мы — пузыри. Пусть не задаются и не воображают. Ишь ты, видали: они не надутые, а настоящие! Летать — и то не научились! Пузырь презрительно фыркнул. — Оставайся-ка лучше с нами. Да мы тебя и так не отпустим. Ты хоть и взаправдашний человек, но полезный, и то ладно. Оранжевого Мальчика так здорово вылечил! Погоди, я тебе за это еще когда-нибудь что-нибудь хорошее подарю. — Ладно, — сказал Максим. — Спасибо. Подарите-ка мне такой шарик. — Нет, — сказал Пузырь, — не выйдет. — Ну, пожалуйста. — И не проси! — Да почему? — Потому. — А все-таки? — Нельзя их трогать без особого разрешения. — Разрешения? Вон что! А я думал, что вы тут самый главный! Пузырь заулыбался. — Почему ты так подумал? — Как же! Все работают, шары таскают, а вы тут один… всеми командуете. Конечно же, главный: И одежда у ва. с самая красивая — в четыре цвета, не то что у других. Пузырь так и раздувался от похвал. Просто на глазах раздувался. Он только покряхтывал от удовольствия, а уже одежда на нем трещала, потому что он растолстел чуть не вдвое. И чем он становился толще, тем шире была улыбка на его круглом лице. А Максим только тогда перестал его хвалить, когда увидел, что Пузырь вот-вот лопнет. Тот запыхтел: — Л-ладно, так и быть, разрешаю. Бери один шарик и убирайся отсюда: скоро наши прилетят. Через несколько минут Максим с шаром в руках уже был возле карлика Бульбуля и Еловой Шишки. Он показал им шар и передал все, что услышал от Летучего Пузыря. Еловая Шишка стала белее облака. — Если бы я только смогла вовремя попасть в город, они ничего не сумели бы сделать, — сказала она. — Теперь никто не предупредит, И мы здесь. Ох, какая беда! — Смотрите, смотрите вниз! — закричал карлик. — Войско идет на войну! По извилистой песчаной дороге мимо провала ползла громадная толстая змея. Она сверкала медной чешуей. Хвост ее терялся в облаке пыли. Это шло войско. Над рядами воинов, одетых в медные доспехи, колыхалась косая щетка копий. Большие упряжки лошадей тащили телеги с медными пушками. Целые табуны тянули корабли, поставленные на колеса. Ветер помогал лошадям: он туго надувал белоснежные паруса. Только потом, уже увидев город, Максим понял, почему для его штурма понадобились корабли. Все трое так пристально смотрели вниз, что не заметили, какие перемены произошли на облаке. А в это самое время к ним неслышно подобрались Летучие Пузыри. РОГОМ, ШИПОМ И СТРЕЛОЙ — Поглядите-ка, он тут не один! Ого, какая красивая девочка! Жаль, что она — настоящая! А мальчишка! Какой крохотный мальчишка! Это карлик! Да вы что, не узнали? Это же карлик Бульбуль! Что? Карлик Бульбуль? Конечно! А девочка — Еловая Шишка! Откуда они взялись? Неужели они нам попались? Кошмарные, коварные, неблагодарные злодеи! Посмотрим, умеют ли они летать! Так вопили Пузыри, обступив полукругом Еловую Шишку, Максима и карлика. — Посторонись, мальчик! Сейчас мы сбросим их отсюда. А ты не бойся, тебе ничего не сделаем. — Ну да! — сказал Черный Пузырь. — Глядите-ка, что у него в руках: стеклянный шар! Мальчишка узнал тайну. Это такой хитрый мальчишка, что уже за одно это ему надо поскорее умереть. — Да! — закричали одни. — Нет! — закричали другие. — Пускай себе знает! Что он теперь может сделать! Пусть остается! Он будет нас лечить! Он будет Главным Доктором племени Летучих Пузырей. Черный Пузырь заколебался. Потом сказал; — Я не хотел вам говорить… Но за этих троих назначена награда: Топус обещал три бочки золота за них, все равно живых или мертвых. А знаете, сколько новой красивой одежды можно купить за такие деньги! Ого! Все облако можно одеть! Все в разные цвета! И каждый получит красивое ожерелье на шею! Или Орден Великого Пузыря! А? Каково? Пузыри онемели от восторга. Глаза у них закатились. Пузыри покачивали головами и тихо постанывали. Только один из них вдруг сказал: — Но… я никогда еще не видел такого хорошего доктора. — Верно, — сказал другой. — Ведь Топус нас лечить не будет. — А золото — не лекарство, — добавил третий. — Его даже есть нельзя. — Может, хороший доктор стоит бочки золота? — сказал четвертый. — Ведь две бочки мы получим — за карлика и за девочку? А доктор пусть остается у нас. — Пусть остается! — завопили все Пузыри. — Пускай! А девочку сбросить! И карлика! Сейчас же! И они толпой двинулись к Максиму. — Куда лезете? — закричал Максим. — Стойте! И с угрозой показал им стеклянный шар, налитый страшной черной жидкостью. Пузыри шарахнулись в стороны. — Не мешай нам! — издали кричали они Максиму. — Чего суешься? Мы тебя не трогаем! Отдай девчонку! Отдай карлика! — Не отдам! — ответил Максим. — Отдай! Иначе поссоримся! — Ну и ладно, — ответил Максим. — Чего вы струсили?! — закричал Черный Пузырь. — Бей его! Он собрал самых храбрых Пузырей, и они налетели на Максима сверху. Максим, размахнувшись, кинул в них стеклянный шар. Но ни в кого не пойал. Шар упал снова на облако, запрыгал с клуба на клуб, доскакал до края и сорвался вниз, прямо на войско. Тут же Максим почувствовал, что его схватили за руки, за ноги и подняли в воздух над облаком. — Негодяй! — закричали Пузыри. — Нахал! Не хватало еще ссориться из-за него с Топусом! А вы видели у него нож? Злодей, разбойник! А ведь приговор не отменен! Мало ли что договорились! Договариваться еще с каждым! Оранжевый Мальчишка-то здоров, и ладно! А этот иностранный агент нам ни к чему. Сбросить его! Сбросить! Максим краем глаза видел, что Еловую Шишку и карлика тоже схватили. И подумать только, что это он один во всем виноват! Без него девчонка и карлик сейчас уже добрались бы до своего города и успели бы предупредить горожан, что идет беда:.. Он услыхал голос Черного Пузыря: — По приговору великого славного племени Летучих Пузырей… — говорил он. Тут Максим в отчаянии рванулся из державших его рук. — Дураки вы! — закричал он. — Дураки вы, и никакое не великое славное племя! Вокруг внезапно стало совсем тихо. И Максим почувствовал, что его медленно опускают на облако. И Пузыри, которые его держали, каким-то образом сильно уменьшились, больше чем вдвое. Он легко вырвался из их рук, огляделся: оказалось — уменьшились все Пузыри, все до единого! И все они глядели на него с испугом, подбородки у них отвисли, губы дрожали. И вдруг Максим все понял… — Слушайте! — сказал он. — Все вы — просто надутые пузыри! Вы — глупые хвастуны! Вы… вы — заоблачные лоботрясы! Таких дураков вижу первый раз в жизни. Только и умеете, что трещать, как сороки. Максим уже знал, как подействуют эти слова. Но все же сам удивился тому, что случилось: на облаке больше не было ни одного толстяка. И все они продолжали худеть на глазах. Глаза у них ввалились, губы посинели, кожа обвисла складками. — Пощади! — кричали они, дрожа от страха. — Пожалей! — Вы у меня в руках, — сказал Максим. — Если захочу — сам сброшу вас отсюда. Теперь это мое облако. И вы будете меня слушаться. Ясно? — Ясно! Мы сделаем все, что ты прикажешь! — Мы выберем тебя своим вождем! — крикнул Черный Пузырь, который перетрусил больше всех. — Да, теперь ты Вождь Летучих Пузырей! — закричали остальные. — Э, нет! — сказала мать Оранжевого Мальчика. — Не верь этим проклятым трусам, они опять тебя обманут. Заставь их дать клятву Рога, Шипа и Стрелы! — Лучше дать клятву, чем умереть, — сказали Летучие Пузыри. И хором проговорили: — Клянемся Рогом, Шипом и Стрелой, что будем служить тебе вернее собаки, являться на первый зов и слушаться с первого слова! Того, кто тебе изменит, пусть проколет Рог, Шип и Стрела! — Молодцы! — сказал Максим. — Вы вправду великое, славное, непобедимое племя! И от этих слов Пузыри сразу раздулись куда пуще прежнего. Они порозовели и повеселели. Ведь когда хвалишь себя сам — это далеко не так приятно, как когда тебя хвалят другие. Так Максим стал вождем Летучих Пузырей. И облако быстро поплыло к Городу Удивительных Чудес. ГОРОД УДИВИТЕЛЬНЫХ ЧУДЕС Пронзительный ветер свистал над равниной, но странники не чувствовали ветра: он нес их в своем стремительном потоке, как река несет кусочек сосновой коры. — Спускайтесь скорее, — сказал Максим. — А потом сразу взлетайте. — А что нам делать без тебя? — Задерживайте войско. Бросайте на него стеклянные шары. Пусть они с места не сдвинутся, поняли? А мне вас уже не надо. Говоря это, Максим не знал о том, как скоро ему понадобится такая славная летающая упряжка. Пузыри плавно опустили его, карлика и девчонку на гладкую прозрачную поверхность моста подальше от прохожих. Взлетели, торопливо кувыркаясь в воздухе. И повисли в высоте над городом, чтобы следить оттуда за тем, что произойдет дальше. Максима окружили незнакомые люди. Одеты они были в удобные костюмы, похожие на комбинезоны, потому что и рубашка и брюки на каждом казались сшитыми из одного куска грубоватой, но прочной и красивой материи темного цвета. На ногах — легкие башмаки с пряжками. Поверх костюма многие носили кожаные фартуки, потертые, местами прожженные, пропахшие машинным маслом. Видно было, что путешественники прилетели сюда в середине рабочего дня. И, кажется, в Городе Удивительных Чудес как раз был обеденный перерыв. — Еловая Шишка! — кричали эти люди. — Эге! Карлик Бульбуль! Опять взялись за свои проказы, разведчики! Никак их за парту не усадишь, нелосед! Как вы оседлали этих пузатых лошадок? А это кто? — Это наш друг, — сказала Еловая Шишка. — Это он оседлал Летучих Пузырей. — Здорово! — закричали вокруг. — Молодец мальчишка! — А насчет парты, — тоненьким голосом завопил обиженный Бульбуль, — насчет парты лучше бы помалкивали! Что бы вы делали без нас? Вы знаете, какие у нас новости? Ох, до чего же скверные! Стало тише. И кто-то спросил: — Какие же новости? Но Еловая Шишка сказала: — Хватит болтать. Скорее в Совет! Люди раздались в стороны. Подкатил экипаж, в точности такой, какие Максим уже видел сверху. Оказалось, это черная лакированная лодка на толстых резиновых колесах. Нос ее выгибался лошадиной шеей. Это было здешнее такси: кто хочет, садись и поезжай, куда надо. Только не все было, как у настоящего такси: не было шофера и не было мотора. Еловая Шишка стала на медную подножку, усадила карлика, влезла сама, позвала Максима. Тот перемахнул через борт, плюхнулся на мягкое сиденье. И карлик сказал лодке: — В Совет! Лодка вздрогнула, как лошадь, и помчалась, куда приказано. Максим сидел и удивлялся: как же это она без мотора? И без шофера? А может, есть мотор, только спрятанный? И шофер, только невидимый? Ведь это же все-таки Город Удивительных Чудес! Весь город уже знал о появлении разведчиков, побывавших в Стране Пузырей. Всем не терпелось поскорее увидеть их. Лодка катилась по синей стеклянной мостовой, а навстречу ей мчались opaва мальчишек и девчонок на роликовых коньках. — Здравствуй, Бульбуль! Здравствуй, Еловая Шишка! Незнакомый мальчик, здравствуй! Встретился и старичок, который грелся на солнышке, сидя в кресле на колесах. Старичок заулыбался беззубым ртом, помахал рукой к вместе с мальчишками и девчонками покатил следом за лодкой прямо в кресле. Оно тоже ехало само, как и лодка. Все больше людей выходило навстречу лодке нагалереи и крыши домов, спускалось по лестницам к мостовой, выбегало на улицу по тропинкам; которые пересекали весь город. Потому что это был город — и одновременно лес. И дома тут не стояли на земле, как это новсюду. Дома стояли над лесом на сверкающих стеклянных столбах, таких высоких, что под ними свободно росли здоровенные деревья, и ничто не засдоняло им солнце. Дома, кажется, состояли из сплошных окон. Они подымались вверх уступами: каждый следующий этаж был меньше нижнего, каждый этаж имел галерею под полосатым тентом. На плоских крышах били фонтаны и цвели сады. Крыши соединялись мостами, висящими на бронзовых цепях. По этим мостам можно было ходить в гости к соседям, если ты с ними не в ссоре. А если поссорился — можешь поднять мост и никого не пускать на свою крышу. Были еще дома с небольшими садиками не только на крыше, но и на каждом уступе, а в одном с уступа на уступ спрыгивал по мшистым камням маленький, но свирепый искусственный водопад, a нa террасе другого Максим увидел озерцо, в котором плавали живые лебеди, Лодка пролетела по короткому переулку. Блеснула впереди вода пролива. Лодка с ходу врезалась в нее, подняв два столба брызг. И пошла по проливу мимо высоких зданий, выходящих прямо из воды. В стены домов были ввинчены медные кольца, чтобы привязывать лодки. Потом вид берегов изменился. Высокие здания исчезли, появились деревянные домики. Они тоже стояли в садах. Склоненные ветки деревьев чертили на те* кущей воде быстро тающий след. Цвели белые лилии. — Старый город, — сказала Еловая Шишка. — Там Совет, а вон там — мой дом. — А там — мой! — сказал карлик Бульбуль. — А там вон раньше жили Топус и тетка его, Тимофаус! Максим посмотрел, и ему даже стало чуть жутковато: на берегу среди лопухов и крапивы стоял заплесневелый ветхий дом с закрытыми ставнями — в точности такой же… Лодка выкатилась на берег, миновала несколько улиц и выехала на площадь, сплошь уставленную такими же черными лакированными лодками. Посреди площади стоял огромный дом, сложенный из прозрачных кубиков разного цвета, синих, вишневых, темно-зеленых. Подкатили прямо к крыльцу, вылезли, поднялись наверх по ступенькам. Распахнулась широкая двустворчатая дверь с медными ручками, и открылся круглый зал, опоясанный разноцветными окнами. За столом, похожим на огромную подкову, заседал Совет Города Удивительных Чудес — люди с огромными, во всю грудь бородами, иссиня-черными, каштановыми, огненно-рыжими. Лица тоже казались разного цвета, смотря под каким окном они сидели — зеленым, фиолетовым, красным, синим или вишневым. И только у одного человека, у того, который сидел в середине, было обыкновенного цвета лицо: его сквозь круглое отверстие в потолке освещало солнце. Так ярко, что даже издали был виден каждый волосок в могучей белой бороде. Запели серебряные трубы. Максим, Еловая Шишка и карлик Бульбуль вошли в зал. Человек, сидевший в середине, сказал: — Здравствуйте, разведчики! Какие у вас новости? И Еловая Шишка ответила: — Война! СОВЕТ В Городе Удивительных Чудес уже знали, что Топус к чему-то готовится. Но известие о том, что война уже началась, что армия Пузырей пошла на город, заставило всех на минуту замолчать. Потом человек с белой бородой спросил: — Что у нас есть для защиты? И другие бородачи по очереди вставали и докладывали Совету: медная стена вокруг города в полном порядке, на всех башнях круглыми сутками стоит стража. В стене и около нее устроены тысячи разных ловушек для противника. Есть такие устройства, которые могут опрокинуть лестницу или осадную башню. А в других местах лестница или башня, приставленная к стене, должна была сразу провалиться под землю вместе с воинами врага. И это еще не все. Стоит хоть одному человеку перейти или переплыть запретную черту, как луки-самострелы выпускают в него тучу стрел. — Этого мало, — сказал Белобородый. — Вы же слышали, сколько там войска! Надо немедленно пустить в ход оружейную мастерскую, вооружить всех жителей города. — Правильно, — ответили голоса, и один из бородачей тут же встал с места и отправился выполнять приказ Совета. — А как быть с Летучими Пузырями? — спросил кто-то. Они ведь забросают город шарами с мертвой водой. — Нельзя будет выйти на улицу! Какая уж тут оборона! Максим не утерпел: — Пузыри дали клятву, — сказал он. — Не все. Да и тем, которые дали, тоже верить нельзя. — Ладно! Пусть прилетают. Давайте я сам с ними расправлюсь! Со всеми! В Совете раздался хохот: — Нельзя быть таким хвастуном, мальчик! Максим обиделся. — Не хотите — не надо, — сказал он. Совет продолжался. — Надо приготовить столько стрел, чтобы сбить всех Летучих Пузырей еще в полете, — сказал один бородач. — А может быть, стоит выслать людей им навстречу, чтобы они даже близко не подлетели? — Не годится! Пузыри могут прилететь с любой стороны. Готовьте как можно больше стрел! А люди пригодятся здесь, в городе. — Решено, — сказал Белобородый. — Еще один вопрос. В городе полным-полно шпионов, Я говорю о тенях. Вы знаете: нет такого окошка, нет замочной скважины, у которой не торчал бы каждую ночь Слухач. — Они стали появляться даже днем! — крикнул кто-то из бородачей. — Да, уже есть и такие случаи. До сих пор мы не знали, как с ними управиться. Совет поручил Кнопу найти способ уничтожить шпионов. Пусть Кноп доложит, что получилось. Тут встал здоровенный рыжий мужчина с опаленной бородой, в кожаном фартуке, в проволочных очках, связанных шпагатом. Он сказал: — Это самое простое дело. Тень можно поразить тенью. Тенью копья, стрелы, даже вязальной спицы! Это куда легче, чем управиться с живым Пузырем. — Здорово! Молодчина, Кноп! — закричали бородачи. — Надо немедленно сообщить об этом всем! Верно! И сегодня за ночь истребить шпионов. Но Кноп поднял руку, чтобы прекратить шум. — Если вы начнете кричать об этом, то узнают и сами тени. А они совсем не дураки: начнут прятаться в тени домов. Тогда потребуется осветить все улицы и площади. А на свет налетят Пузыри со своими стеклянными шарами. Что тогда будет? — Что же ты предлагаешь? — Предлагаю сохранить этот способ в тайне. И сегодня ночью не спать одним только членам Совета в полном вооружении. Мы сами будем нести патруль. Если все будет сделано как следует, ни один Слухач не уцелеет. — Решено! Так, наверное, и сделали бы, если бы тут же в зал не вбежал бородач, который уходил распоряжаться насчет оружейной мастерской. — О чем вы говорите и где наша стража, тысячи дохлых Пузырей ей в глотку! — закричал он с порога. — Тут у двери подслушивала целая орава Слухачей. Я прошел прямо по ним, они и не подумали разбежаться. И на улицах их полным-полно. Среди бела дня, только подумайте! — Тогда сейчас и начнем, — сказал Белобородый. — Всем взять оружие и — живо в лодки! Загромыхали, опрокидываясь, стулья. Все вскочили с мест, бросились к дверям. Максим, позабыв, что он тут только гость и не знает здешних порядков, оставив посреди зала карлика и Еловую Шишку, помчался следом за бородачами из зала вниз по ступенькам крыльца. Он угодил в лодку рыжебородого Кнопа. — Разве это дело для мальчишки? — сказал тот. — Да ладно, садись, раз такой боевой. Это ты ведь собирался разделаться со всеми Пузырями сам? А ну расскажи — как? — Я, между прочим, вождь Летучих Пузырей, — сказал Максим. — Они меня сами выбрали. Не понимаю, чего тут хохотать?! — Не кипятись, — сказал Рыжебородый, прикрыв усмешку огромной ладонью. — Рассказывай. И Максим рассказал, как он думал разделаться с Пузырями, если они нападут на город. Кноп перестал улыбаться. — Не так уж глупо, — пробормотал он, задумавшись. И повторил: — Честное слово, не так глупо. И зажал в кулаке опаленную бороду. Вдруг он вскочил на ноги, поднял копье. Максим увидел на земле круглую черную тень Пузыря. Она пыталась удрать. Но лодка замедлила ход, Кноп взмахнул копьем и отложил его в сторону. Тень замерла и растаяла, будто испарилась. — Видишь — я поразил ее тенью копья, — сказал Кноп. Лодка помчалась дальше. И снова Кноп вскочил, закричал: — Стой, проклятая! Прямо перед лодкой возникла медная городская стена, а вверх по стене карабкалась новая тень. Рыжебородый метнул копье, оно понеслось со свистом и ударилось в стену так, что она загудела. Но тень вскарабкалась уже очень высоко. — Стража! — кричал Кноп. — Эй, стража! Но никто не отозвался. Тень скользнула в прорезь между зубцами и скрылась. Догнать ее теперь уже было нельзя. — Эй, кто там на башне? — рычал Рыжебородый, свирепо колотя в стену тупым концом второго копья. И наконец сверху отозвался чей-то недовольный голос: — Ну, чего там? Подремать не дают… Из окошечка башни выглянуло круглое сонное лицо. — Сейчас узнаешь — чего, — почти спокойно ответил рыжебородый и снял с пояса медный рожок. Он сказал в отверстие рожка: — Центр! — Да, слушаю! — раздалось из рожка. — Немедленно смените часового с семнадцатой башни. Он сюда, оказывается, спать пришел. — Ясно. Посылаю смену. Человек на башне испуганно разинул рот. — Простите! ~ закричал он. — Этого больше не будет! — Дальше, — сказал Кноп. И лодка покатилась дальше. За этой башней возле самой городской стены стоял большой дом с вывеской «Оружейная мастерская». У подъезда лодка остановилась, и Кноп с Максимом вошли в дом. Там стоял ровный гул огромных машин. Из машин в большую воронку текла густая стекловидная масса. Из воронки она подавалась под пресс. И сквозь отверстие в полу сыпались вниз, на оружейный склад, готовые тугие луки, пучки оперенных стрел. — Ну и древность! — сказал Максим. — Воюют, как при фараонах. Рыжебородый ухмыльнулся, взял лук и стрелы и велел Максиму найти какую-нибудь цель. Максим выглянул в окно. Высоко над Зеленым Холмом парила черная точка — ястреб. — Стреляй! — сказал вождь. Максим натянул лук, спустил стрелу. Черное пятнышко закружилось в воздухе, как падающий осенний лист. Оказалось, что из этого лука можно стрелять с закрытыми глазами: важно только назвать цель, стрела найдет ее сама. Можно поразить цель, ке видимую в темноте или скрытую за горой. Можно заставить стрелу закувыркаться в воздухе или даже вернуться обратно. — Пусть приходят Пузыри, — сказал вождь. — Мы будем стрелять через стены, не глядя! Лодка покатилась назад, в город. Дневные работы кончились. Улицы были заполнены народом, и лодка двигалась очень медленно. Где-то впереди звучала музыка. Показалась площадь, на которой, несмотря на скверные новости, начался настоящий праздник в честь возвращения Бульбуля и Еловой Шишки. Их окружили родственники. Вокруг стоял такой гам, что Максим только из вежливости не заткнул уши. Все тянули его за собой, и поэтому кончилось тем, что он остался один, пообещав, что придет попозже ко всем, кто его звал. Ему хотелось еще немножко побродить по Городу Удивительных Чудес. ПРОГУЛКА ПО ГОРОДУ Его поразила беззаботность жителей. Казалось, они слыхом не слыхали, что уже началась война и войско Топуса II вот-вот подступит к медной стене. Все, празднично наряженные, довольные, отдыхали, шли, стояли, сидели и разговаривали о чем угодно, только не о войне. На Максима никто не обращал внимания: все уже слышали, что он захотел остаться один. И решили, что это его дело. А он брел и то и дело останавливался перед домами, среди которых были настолько удивительные, что быстро о них не расскажешь, а долго рассказывать — станет скучно. Он скоро заметил, что не все горожане отдыхали. Многие работали и сейчас. Максим остановился перед домиком, на редкость маленьким, Домик под круглым стеклянным куполом стоял посреди небольшого сада. За решетчатую ограду его въехала большая лодка, с нее сняли носилки, и два человека в халатах бегом понесли их в дверь, над которой висела вывеска: БОЛЬНИЦА Максим подумал, что в городе Удивительных Чудес Больница тоже, наверное, не простая, немножко поколебался и вошел. Он оказался в комнате под самым куполом. В середяне комнаты стоял высокий операционный стол, на нем леж, ал тот самый человек, которого принесли на носилках. Он тяжело дышал. Глаза у него закатились. — Что ты тут делаешь, мальчик? — спросил, внезапно появившись за спиной Максима, человек с огромной черной бородой, Максим вспомнил, что видел его в Совете. Человек этот тоже узнал его. — А, вон кто это! Ладно, оставайся. Дайте нам халаты! Вошел санитар, помог Максиму и Чернобородому влезть в халаты. Чернобородый подошел к столу, осмотрел больного. — Так, — сказал он. — Понятно. Знакомая штука. Он загремел инструментами. Сказал больному: — Спокойно! Сейчас вы ненадолго умрете. — Ох, скорее бы! — простонал тот, прижимая ладони к впалой груди. — Такая боль! Пожалуйста! В руке Чернобородого заблестело длинное тонкое лезвие… Больной дернулся и замер. А Максим весь облился холодным потом. — Что вы делаете! — в ужасе завопил он. — Не мешай, мальчик, — строго сказал Чернобородый. Он раскрыл больному грудь, как открывают чемодан. Снова блеснул нож, и в стеклянный тазик упало дымящееся, трепещущее сердце, Максим почувствовал, что бледнеет, что его собственное сердце хочет остановиться. Но не мог даже заставить себя отвести глаза в сторону. Тем временем врач вымыл руки, достал из шкафчика какую-то блестящую вещицу, тряхнул ее, прислушался… И вставил эту вещицу в грудь на место сердца. Закончив операцию, провел влажной губкой по шву, словно смывая следы ножа. И они исчезли! Лицо человека, лежащего на столе, медленно наливалось краской. Шевельнулись губы. Дрогнули веки. Больной открыл глаза. Врач сказал ему: — Придется полежать до утра. Операция серьезная. Зато сердце будет работать, как хорошие часы. Учтите: механизм сам заводится при ходьбе, так что придется побольше гулять. Он подмигнул Максиму: — Вот так. В случае чего заходи. Но Максим это едва расслышал. Он еще не опомнился. И как только унялась дрожь в ногах, кинулся прочь. Все же не такая уж веселая штука — операция. Он успокоился, только пробежав довольно далеко по первой попавшейся улице. И остановился перед домом, в котором — это было видно через огромные окна — было полным-полно детей. Что-то вроде школы. Нет, больше похоже на детский сад. Десятка два ребят, толстощеких и толстоногих, бегало вокруг стола. Вдруг они кинулись по местам, расселись за столиками, замерли. В зал вошел старик — тоже один из тех бородачей, что сидели в Совете — тот самый, с белой бородой. Оказывается, это был учитель. Старик между тем начал рисовать на доске человеческую фигурку. Ученики склонили круглые головы над тетрадями. Каждый из них старательно, но неумело орудовал графитовой палочкой. «А на доске человечек, как живой, — подумал Максим. — Толкни его — побежит…» Учитель будто подслушал эту мысль. Он потрогал кусочком мела нарисованную голову — голова завертелась на неподвижных плечах, мигнула, высунула язык, показала его классу. Малыши хохотали, валясь на столики. Кусочек мела коснулся рук и ног. Нарисованный человек замахал руками, подпрыгнул, поскакал по доске, очутился у края и осыпался на пол щепоткой меловой пыли. — Уф! — сказал Максим, протирая глаза. — Чего только не почудится! Может быть, кто-то из ребят расслышал его голос, Во всяком случае, один из них обернулся и заметил подглядывающего в окошко человека… Все повскакали с мест, поднялся страшный переполох. Но Максим уважал такую серьезную вещь, как урок. Он отошел от окна. Только совсем уйти ему не удалось. Малыши всей оравой высыпали из дома, схватили его — кто за ногу, кто за рубашку, кто за палец — и поволокли к себе в класс. — Спокойно, дети, — сказал Белобородый. — К нам пришел гость, человек из другой страны. Не будем слишком его утомлять. Но раз уже он нам попался, пусть расскажет, в какие игры они играют там, в своей стране. Начали! Тут-то Максиму было чего порассказать! Он мог бы рассказывать хоть дотемна. Но малышей пуще всего заинтересовал футбол. Чтобы лучше объяснить, как это делается, он подошел к классной доске, взял в руки кусочек мела. И принялся рисовать. Он нарисовал забавного маленького футболиста в огромных бутсах с шипами, в толстых гетрах и полосатых трусиках. Подумал и нарисовал еще одного, потом другого, третьего. Наконец, получилась целая команда футболистов, похожих один на другого, как родные братья. А почему бы им и в самом деле не сыграть в футбол? Максим начертил поле и ворота, вывел на него судью и команду противника. Нарисованный мяч запрыгал по доске. Игра началась. Маленькие футболисты что есть духу понеслись по полю. Вратари с блеском отбили первые мячи. Первый тайм прошел в жестокой борьбе. Время от времени нарисованный мяч вылетал за пределы доски, и тогда приходилось рисовать новый. Футболисты задирали вверх стриженые головы, глазели на чудесное сотворение мяча, и, наверное, очень удивлялись. Второй тайм начался схваткой у ворот команды, за которую болел Максим. Кто-то из футболистов поскользнулся, упал под ноги играющих, об него споткнулись другие, и скоро добрая половина обеих команд барахталась в кучемале. Нарисованный судья поднес ко рту нарисованный свисток. Свалка прекратилась. Но вратарь, получивший удар в колено, слегка охромел и не смог вовремя кинуться на мяч, который летел в ворота с силой пушечного ядра. Гол! Максим взглянул на нарисованные часы. До конца тайма оставались считанные минуты, а команде, за которую он болел, все еще не удавалось хотя бы сравнять счет. И он сделал то, что, пожалуй, сделал бы любой болельщик, если дать ему волю: подставил ножку вратарю противника, когда тот выбегал на мяч… Малыши возмущенно заорали. Максим сконфузился, но что было делать? Игра уже окончилась со счетом один — один. Максим остался недоволен собой и своими футболистами. В наказание он заставил их починить большой рваный сапог, украшенный надписью «сапожники», в то время как команда противника отдыхала на травке. А когда работа была закончена, сменил гнев на милость, прислал на поле мороженщицу с тележкой. Каждый футболист получил по две палочки эскимо. Но тогда эти типы сразу принялись ухаживать за мороженщицей, а та мило им улыбалась. Пришлось нарисовать опоздавшего на матч моряка в бескозырке с ленточками. Моряк позубоскалил с футболистами по поводу сапога, потом подхватил мороженщицу под руку, и они ушли, оставив огорченных футболистов доедать мороженое. А мимо них по беговой дорожке катился велосипедист, приехавший на тренировку. Он вдруг споткнулся и полетел головой вперед прямо через руль: Максим нарисовал колеса немножко криво. Футболисты так и покатились со смеху, и вместе с ними засмеялся и учитель, и малыши за спиной у Максима. Учитель встал. — Поблагодарим нашего гостя, — сказал он. — И проводим его отдохнуть. Должно быть, он все-таки очень устал. Максим, действительно, сильно устал, но почувствовал это лишь теперь. Вместе с Белобородым он подъехал в лодке к дому Совета. Уже вечерело. И стены зданий начинали светиться синими, зелеными, красными огнями. Вся площадь Совета была охвачена сияющей рамкой. А сверху, из окон, на толпы гуляющие падали голубоватые и желтые лучи. Максим добрался до отведенной ему комнаты в доме Совета, с разбегу нырнул в постель и сразу уснул. НОЧНАЯ БИТВА Приснилось ему, что он снова попал в тот лес. Лес горел. Деревья, треща, взметывая искры, валились наземь, вспыхивали соседние стволы и кроны. Максим хотел бежать, но из-за толстого дерева вылез старик-пень, схватил его кривыми корявыми лапами за плечи. Максим не мог даже крикнуть: он задыхался от дыма, дым лез в нос, разъедал горло. Максим больно кашлянул и проснулся. Казалось, сон продолжается. Комната была и вправду наполнена дымом. На полу пылал большой комок просмоленной пакли, взлетали над огнем хлопья сажи. Максим вскочил и увидел: две огромные тени Пузырей метнулись по стенам к окну и скрылись в стекле. Он кинулся к двери. Дверь оказалась запертой. Подбежал к раковине, открыл водопроводный кран. Из крана выпали две-три ржавые капли. Воды не было. Тогда Максим сдернул со своей кровати одеяло, бросил его на горящую паклю и стал топтать огонь ногами. Чуть не зажарил живьем босые подошвы. Горький дым наполнял комнату, одеяло запахло паленой шерстью, но огонь все-таки погас. Максим, стуча зубами, оделся, подошел к окну, распахнул его. Была ночь, но город был ярко освещен: огни метались в окнах, костры из просмоленной пакли пылали на улицах тут и там. И увидел Максим, что по мостовой движутся тени. Тени Слухачей с огромными ушами, тени Шептунов — каждая с тенью длинного языка, тени стражников с тенями топоров, тени палачей, несущих тень виселицы и тени петель. Дальше двигались тени воинов с тенями копей и луков. Двигалось целое войско, черное, плоское и неслышное. Это было знаменитое в истории Ночное Шествие Теней, о котором в Стране Приключений деды будут рассказывать внукам и правнукам. Тени расползались по улицам. Неслышное войско занимало город. Но город уже не спал. Гремели колокола. Едва одетые, но вооруженные горожане выбегали на улицы, с каждой минутой их становилось все больше. Во всем городе сейчас грохотали двери. По мостовой мчались лодки с бородачами из Совета. — Тени поджигают город! — доносились снизу голоса. — Бейте их! Бейте их тенями копий. На мостовой началась громкая битва с неслышным войском — первая в этой небывалой войне. Она не могла продолжаться долго: ловкие, верткие тени мчались к домам, укрывались в их тени. Скоро их просто не стало видно. Горожане бегали с зажженными факелами, освещая все темные закоулки, и тогда оравы теней снова неслись прочь, и где-то вспыхивал новый костер. Вообще больше было суеты. Максим смотрел сверху. И думал: зачем они поджигают дома, в которых нечему гореть, зачем зажжены костры на мостовой? Тут что-то не так! И он понял, что был прав, когда откуда-то издалека, сверху до него донеслось знакомое: — Эге-гей! На ярко освещенный город летели Летучие Пузыри со своим страшным грузом. А тени с земли подавали им огненные сигналы. Максим перевесился через подоконник, что было силы закричал: — Все в укрытие! Прячьтесь! Бомбардировка! Но его, наверное, никто не слышал. Летучие Пузыри приближались в темноте. Им все видно, а их не видит никто, никто им ничем не сможет помешать. Пузыри хорошо сделают свое дело! — Спасайтесь! — кричал Максим, охрипнув, чуть не плача. — Бегите! Спаса-айтесь! Его не слышали. Максим бросился к двери, забарабанил в нее кулаками, потом ногами. — Чего тебе? — отозвался из-за двери чей-то голос. — Откройте! — Не велено открывать. — Я вас очень прошу, мне нужно кого-нибудь из начальства, очень срочно! — Сказал, не ведено. — У меня дело! — Не знаю никаких дел. Мое дело маленькое, — сказал человек за дверью и ударил в пол копьем. Наверное, одним из чудес этого города было то, что в нем еще оставались такие удивительные дураки. Вероятно, для коллекции. Ну для чего понадобилось запирать дверь, стражу ставить? Какой умник это придумал? Максим понял, что дверь все равно не откроется, и снова подбежал к окну. Как раз в эту минуту на мостовой с хрустом раскололись первые стеклянные бомбы. ГОРОД В ОСАДЕ Недоброе наступало утро. Верхние этажи зданий выступали прямо из сивого потока дыма, ползущего по мостовой. Сквозь дым были чуть видны неподвижные тела людей и страшные черные лужи. Не заметно было ни одной живой души на пустынных улицах. Над городом висели стаи Летучих Пузырей. Они были полными хозяевами неба. Они носились в воздухе, как хотели, кувыркались с бомбами в руках, иногда пикировали вниз, и где-то, хрустя, лопался и разлетался смертоносными осколками стеклянный шар. Летучие Пузыри просто не давали никому носа высунуть из дому. Наверное, это и было им поручено. Топус хотел разъединить горожан, заставить их сидеть по домам.'Ведь тогда город просто не сможет сопротивляться! Что же делается у городской стены? Дерется ли там еще хоть один человек? Или уже все пропало? Неужели погибнет Город Удивительных Чудес, город прозрачных домов и окаменелых радуг? Тонкая стрела просвистела мимо окна и поразила в воздухе Летучего Пузыря, который мчался вниз на какую-то цель. Город еще жил! Максим насторожил уши: за дверью раздались шаги. Ключ повернулся в замке. Дверь отворилась. Через порог перелез карлик Бульбуль, вошла Еловая Шишка с луком и стрелами, а следом за ней — Белобородый с мечом на поясе, — Не спишь? — оказал он. — А мы, видишь, воюем. И дела наши плохи. Ого! И у тебя тут тоже был костер? — Зачем меня заперли? — сердито спросил Максим, позабыв поздороваться. — Заметили, что около твоей комнаты крутятся тени — сказал Белобородый. — Пришлось поставить стражу. На всякий случай. Но я вижу, они-таки влезли сюда. Не понимаю — как? — Очень просто, — сказал Максим. — Сквозь стекло. Белобородый хлопнул себя по лбу. — Тьфу! Как же я не догадался! Он подошел к окну, поглядел вниз. — А мы до тебя еле добрались! — сказал тоненьким голосом карлик. — Знаешь — по крышам! По мостовой ни проехать, ни пройти, все залито! — Все время Пузыри нападали на нас, — сказала Еловая Шишка. — Целыми стаями. — Она стреляла в них из лука, как большая! — похвастался за девочку карлик Бульбуль. — Ни одного не подпустила. — Здорово! — сказал Максим. — Но почему больше никто не стреляет? — Хуже всего — Летучие Пузыри, — сказал Белобородый, не отходя от окна. — С остальными не так трудно справиться: лучники на башнях никого не подпускают к стене. Мы не пустим их в город. Но эти — видишь? Улицы залиты мертвой водой, до оружейной мастерской не доберешься… Глядите, глядите! Что это? Все бросились к окну. Солнце осветило мостовую. И стало видно: возле каждого дома стоят тени воинов с копьями. Тени шевелились, передвигались с места на место, подступали к дверям, покачивая тенями топоров, будто собирались вышибать дверь. Было видно, что они к чему-то готовятся. У каждой двери — целый отряд. — Ну, этих-то чего бояться! — сказал Бульбуль. — С ними разделаться — раз плюнуть, я и то могу. Белобородый, морща лоб, глядел вниз. Потом через плечо сказал Максиму: — Я ведь к тебе по делу. Кноп говорил мне, что ты вчера не хвастался, что ты вправду справишься с Летучими Пузырями? — Пара пустяков, — сказал Максим, шмыгнув носом. Он, кажется, малость простудился ночью. — Но как ты это сделаешь? — Очень просто. Есть у вас громкоговоритель? Белобородый удивленно посмотрел на него. — Зачем тебе? Что ж, есть и громкоговоритель. Сейчас я за ним пошлю. Он вышел. Максим сел за стол и на клочке бумаги нацарапал карандашом несколько слов печатными буквами, чтобы разборчивее было. Тем временем Летучие Пузыри, будто по какому-то сигналу, снизились, повисли над домами. И вдруг они все сразу гулко заорали: — Тени, встаньте! И неслышное черное войско поднялось с мостовой. Каждая тень превратилась в здоровенного Пузыря. Улицы кишели ими! Они остерегались только тех мест, где еще не высохли лужи мертвой воды. Все топоры ударили разом во все двери. Армия Топуса II все-таки ворвалась в Город Удивительных Чудес! Теперь ей остается только ворваться в каждый дом. В распахнутую дверь вошел Белобородый. Борода его тряслась. — Вот Громкоговоритель, — сказал он, указывая на стоящего у него за спиной здоровенного краснолицего мужчину. — Но какой теперь толк? Проклятый Топус нас перехитрил. Пузыри уже ломятся в дверь. Скоро они ворвутся сюда… Он схватился за взлохмаченную седую голову. Карлик взвизгнул от ужаса, Еловая Шишка побледнела. Один Максим был спокоен. — Вы Громкоговоритель? — спросил он краснолицего. — Я Громкоговоритель, — ответил тот. Задребезжали стекла. Все, кто был в комнате, схватились за уши. — Хватит, — попросил оглушенный Максим. — Возьмите эту бумажку, — он протянул Громкоговорителю свои каракули, — полезайте на крышу и прочитайте. Только погромче, чтобы на конце города услыхали. Ладно? Громкоговоритель заглянул в бумажку, поморгал, ухмыльнулся, потом вопросительно посмотрел на Белобородого. Тот молча махнул рукой: иди. Громкоговоритель вышел. ГИБЕЛЬ ВРАГОВ — Ты что, уговорить их хочешь? — спросил Белобородый. Он тихо сидел у стола, морщинистый, усталый, ни на кого не глядя. — Они! — ахнул Максим, который не отрывался от окна. — Оттуда? Он высунулся в окно, замахал руками. Белобородый поднял голову и увидел, что к дому во всю прыть несется по воздуху стая Летучих Пузырей. — Что ты делаешь? — крикнул он и подскочил, пытаясь оттащить Максима от окна. Однако тот не поддался да еще растворил пошире обе створки окна. В комнату стали протискиваться Оранжевый Мальчик, его папа, его мама и еще несколько молодых Пузырей. — Мы с тобой! — кричали они. — А Черный Пузырь и остальные — все изменили! Белобородый держался за меч. Заметив это, мать Оранжевого Мальчика взвизгнула. — Не бойтесь, — сказал Максим. — Вас не тронут. Белобородый вышел из комнаты. Было видно, что он Пузырей просто видеть не может, особенно сейчас, когда — это уже было слышно здесь — по двери дома Совета гремели топоры. — Мы и так не боимся, — дрожа, сказал Толстый Папа. — Но все же закрой эту странную дверь, — он показал на окно. — За нами гонятся. Действительно, над ближними крышами взвилась целая толпа Пузырей. Было слышно, как они кричат: — Ищите изменников! Ловите их! Куда они спрятались? В эту дверь?' Или в эту? Шарьте, шарьте! Ищите, ищите! Нет, жгите все подряд! Бросайте стеклянные шары во все двери! — Нам конец! — сказал, худея, Папа. — Им конец, — спокойно откликнулся Максим: он услышал, как на крыше громогласно откашливался Громкоговоритель. — Летучие Пузыри! — загремел над городом неимоверный, изумительный бас, подобный реву десяти тысяч пожарных сирен. — Толстяки, вы — обманщики и предатели! Идиоты и дураки! Пузыри над крышами смешались, закричали, завыли жалобно и испуганно. Бомбы блестящими каплями посыпались на крыши, на улицу в самую гущу войска Пузырей, которое штурмовало дома. Летучие толпы кинулись по небу врассыпную. Но голос Громкоговорителя никому не дал убежать. — Вы нарушили клятву Рогом, Шипом и Стрелой! Вы пропустили к городу войско Топуса! Погибайте! Падайте! И, как стрижи с обгорелыми крыльями, Пузыри начали падать. Они съеживались в разноцветные комочки и валились, валились, валились в пространство между крышами на мостовую. И вместе с ними рядами падали бомбы. Целый дождь мертвой воды окатил войско, проникшее в город. Жители выглядывали в окна и удивлялись внезапной гибели страшных врагов. Улицы опустели. Остатки войска теней, побросав оружие, разбегались и прятались, кто как мог. А бывшие Летучие Пузыри, бессильные, беспомощные, могли только таращить глаза да кряхтеть, лежа на мостовой, да коситься с испугом на чернеющие поблизости потоки мертвой воды. Скоро вода высохла. И тогда специальные команды стали вылавливать Пузырей и брать их в плен. На свободе остались только те, кто был верен клятве и находился под защитой Максима. Они были до смерти напуганы тем, что увидели. Их лица побледнели, глаза выкатились, губы тряслись. Сами они сильно похудели. — Я не мог иначе, — сказал Максим. — Нам надо защищаться. И потом ваши братья живы. Их выпустят из плена, когда кончится война. — Они обманщики и предатели, — стуча зубами, сказал Толстый Папа. — Мне их не жалко. — Они убили бы нас всех, если бы успели, — сказала Толстая Мама. — Ты спас нас. Мы будем всегда верны тебе, А карлик Бульбуль кричал: — Ура! Мы победили! Толстый Папа печально покачал головой. — Нет, — сказал он. — Вы не можете победить. Вы можете только всю жизнь драться. — Ну да! — сказал карлик. — Скажете тоже! Всетаки глупые они, эти Пузыри! Пузыри еще больше съежились. — Перестань! — сказал Максим карлику. — Они куда умнее тебя. Пузыри раздулись и засияли. А Максим спросил: — Почему ты думаешь, что мы не победим? — Почему? — сказал Толстый Папа. — Потому что вам никогда не истребить войско Топуса. Оно не убывает. Здесь, у города, стоит меньше половины Пузырей. Остальные выдувают новых воинов, делают новые стеклянные шары, наливают их мертвой водой. Если вы сегодня истребите всех, завтра придет еще столько же и столько же прилетит с шарами, и столько же пройдет тенями сквозь ваши патрули в безлунную ночь и встанут все, когда им прикажут. Выходит, Топус не потеряет ни одного воина. А сколько потеряли вы? — Он прав, — сказала Еловая Шишка. — Это очень умный Пузырь. Самый умный из всех… — Осторожней! — закричал Максим. — Не надо, чтобы он был такой умный, а то лопнет. Действительно, Толстый Папа раздулся на полкомнаты и взлетел под потолок. — Верно, — гулко сказал он оттуда. — Я не глуп, говорю так, чтобы только не лопнуть, потому что вообще-то я очень уме… гм… не глуп… какие тесные тут комнаты: бока сдавило, и я скажу вам: только тот победит Топуса, кто похитит Волшебную Искорку. Это точно! — Для этого нужно сначала проникнуть в Подземный Дворец, — сказала Еловая Шишка. — А это невозможно. Бывали такие смельчаки, пробовали, но где они теперь? Там один вход, и он неприступен. — А я знаю!.- завопил карлик Бульбуль. — Я знаю другой вход — тайный. И ты его знаешь, Максим. Максим посмотрел на него с недоумением. — Ты помнишь, что говорил хозяин постоялого двора? И куда он бросал бутылюу? Помнишь? И как ты потом не мог меня найти? А я ведь потихоньку сбегал туда, надел очки и все все разглядел. И все понял. Есть тайный вход! Максим немножко подумал, повспоминал и наконец сообразил… Он вскочил с места. — Пузыри! — сказал он. — Вы верны клятве? — Мы никогда не изменим, — гулко сказал Толстый Папа из-под потолка. — Мы верны. — Ладно, — сказал Максим. — Тогда вы поможете мне добраться до Подземного Дворца. Пузыри испуганно переглянулись. — И мне, — завопил карлик. — Я маленький, я хитрый, у меня есть волшебные очки дяди Кнопа. Я здорово пригожусь тебе, Максим! — И я с вами, — сказала Еловая Шишка. — Я тоже кое-что умею делать. — Хорошо, — сказал Максим, — полетим втроем. Только надо еще свечу. Еловая Шишка сказала: — И спички. — Ура! — закричал карлик. — Вылетаем сейчас же! НАД ВРАЖЕСКИМ ЛАГЕРЕМ Ветер был попутный. Скоро летучая упряжка оказалась над городской стеной. Максим видел, как ощетинилась стена копьями, как с нее веером рассеиваются стрелы. Он увидел сверху корабли Топуса, их медные пушки, которые палили по городу стеклянными шарами. Ветер помог пронестись над вражеским лагерем так быстро, что ни один Пузырь не успел прицелиться из лука. Да и прицелился, так не попал бы: таких луков, как в Городе Удивительных Чудес, у Пузырей не было. Где им додуматься! Не такие уж они умники. Но зато как их много! Зеленый холм и все берега озера сверкали, будто обсыпанные битым стеклом. Этэ блестели на солнце копья и шлемы невиданного войска Пузырей. По дороге к городу ползла — так издали казалось — бесконечно длинная змея с медной чешуей. Это была новая армия. Двигались пушки и корабли, косая щетка копий мерно колыхалась над пешими и конными полками. Воины были с головы до пят одеты в медную одежду. Таких уже стрела не возьмет! А главное — на какую бы высоту ни поднялись Летучие Пузыри — конца медной змее видно не было. — Вот так они будут идти, — пропыхтел Толстый Папа, — будут идти год, два, десять, хоть сто лет. Топус может умереть, ведь он настоящий, а Пузыри все равно будут идти и делать, что приказано. И надувальщики, наливалыцики, оружейники будут делать, что приказано. Мы всегда будем делать, что приказано. Мы, Пузыри, бессмертны. Вот!.. Проговорив это, он совсем запыхался. Максим видел, что Пузыри сильно устали. К счастью попутный ветер не ослабевал, и впереди, наконец, показался Гиблый Овраг. Пузыри плавно опустились на его дно, бережно поставили на землю Максима, Еловую Шишку и карлика. Река по-прежнему кружила в быстрых водоворотах цветы кувшинок, листья, травинки и ветки, подхваченные где-то на пути. В неспокойной воде дробилось блестками жаркое полуденное солнце. — Спасибо, — сказал Максим Летучим Пузырям. — Летите домой. Пузыри, отдуваясь, переглянулись. Вид у них был встрепанный недовольно жалкий. — А ведь какие вы молодцы! — сказал Максим. — Здорово дотащили нас сюда, ни капельки не устали! Что за мускулы! Какие силачи! Быть бы вам чемпионами. Ух, как они раздулись и засияли! Усталости будто не было. ТАЙНЫЙ ВХОД Зашуршали кусты. Из них поднялся взлохмаченный, обросший, грязный хозяин постоялого двора. Он пошатывался. Из каждого его кармана выглядывали бутылочные горлышки. Должно быть, хозяйка не смогла вытащить его или побоялась рассердить Летучих Пузырей, но зато снабжала его едой и выпивкой. Хриплым голосом хозяин сказал: — Именем Топуса Второго арестую вас, Максим, вас, Еловая Шишка и карлик Бульбуль, а также вышеуказанных Летучих Пузырей… Он ткнул пальцем в небо, пошатнулся и закончил: — По обвинению в государственной измене, арестованные, следуйте за мной! Он повернулся, сделал шаг и рухнул в кусты. Ушибся, оцарапался и рассвирепел. — Ах, так?! — зарычал он, повернувшись к Максиму и выкатив на него налитые кровью глаза. — Ну так ты сейчас от меня получишь! И, сжав волосатые кулаки, ринулся в драку. Завизжал карлик, Еловая Шишка вскрикнула. Максим стоял на месте, поджидая хозяина, который несся прямо на него сквозь кусты, как носорог. Сейчас тот удалит всем туловищем, и Максим улетит в реку. Но Максим был не такой дурак. В самый последний момент он отступил в сторону, и хозяин постоялого двора рухнул в воду всей своей огромной тушей. — Спасите! — завопил он, вынырнув. — Спаси… И снова ушел под воду. И больше его было не видно и не слышно. Ребята переглянулись. Все трое были бледные. Всем было страшно и вообще не по себе. Но что оставалось делать? — Ну, попрощаемся, — сказал Максим. Подал каждому руку, потрогал резиновую заплату на лбу Оранжевого Мальчика, полез в карман. — Если заплатка оторвется, — сказал он, — или если ты сам опять порвешься, вот тебе клей, а вот камера. Держи. Не тебе, так кому другому пригодится. А теперь летите в город. И расскажите Совету, что мы идем за Волшебной Искоркой Топуса. Пузыри всхлипывали; — Возвращайся скорее! Мы нарядим тебя в красное и зеленое, научим летать, будем так хвалить, так хвалить, что ты станешь самым толстым из нас. Максим подал карлику свечу и спички. — Зажги, — сказал он. Помахал пузырям рукой на прощанье. Те снова всхлипнули. По кромке берега Максим осторожно вошел в пещеру. Зеленая вода, пузырьки на ней, цветы и листья — все разом пропало. Поток глухо зашумел в темноте. — Вот он, тайный вход! — с торжеством сказал Бульбуль. Вода была черная, как только что расплавленный асфальт. В ней мерцало отражение огонька коротенькой свечи. Огонек едва позволял разглядеть низкие своды пещеры. Холодные капли падали сверху, за ставляя Максима каждый раз вздрагивать, как будто от чьего-то неожиданного прикосновения. Максим хотел было заговорить, но карлик прижал палец к губам и показал на стену пещеры. На стене через равные промежутки повторялся один и тот же рисунок — длинное человеческое ухо. Нарисованные уши шевелились на стенах, будто прислушивались… Бульбуль надел очки и вдруг прошептал одними губами: — Закройте глаза! — Зачем? — Будет страшно. Максим отрицательно мотнул головой. Чего уж теперь бояться? Впереди зачернелась глубокая ниша в стене. Максим вздрогнул: из ниши протянулись костлявые скрюченные руки, бледное запрокинутое лицо ощерило частые зубы. Блеснули при свечке выпуклые мертвые глаза. И едва Максим отшатнулся от призрака, как впереди встал еще один и еще… Нарисованные уши шевелились все сильнее, видно, уловив, что происходит что-то необычное. — Они неживые, — еле слышно прошептал карлик. — Это фигуры, фигуры… Он хотел сказать «статуи». Максим и сам понял это: ведь ни одна рука так и не притронулась к нему. Но все-таки он облегченно вздохнул, когда последний из призраков остался позади. — Потуши свечку, — сказал тут карлик, — Не надо, — ответил Максим, загородив огонек ладонью. — Живей, живей, — шепнул Бульбуль, вглядыва ясь куда-то в темноту. Но свеча продолжала гореть. Карлик с досадой потянулся к ней, но Максим оттолкнул его: больше всего он боялся сейчас оказаться в темноте. Хоть немножко света, а там будь что будет! Видя, что от спутника толку не добьешься, Бульбуль состроил отчаянную гримасу и сгорбился. В эту минуту стены пещеры раздвинулись. На спокойной воде Максим вдруг заметил оранжевый отблеск. Он опасливо огляделся. Поднял глаза вверх — и обмер: в середине свода сияло вогнутое металлическое зеркало. Огромный глаз смотрел оттуда. Глаз моргал, шевелились толстые ресницы вокруг него. Глубокий зрачок величиной в чайное блюдце уставился прямо на Максима. Максим погрозил ему кулаком. Вокруг глаза собрались глубокие борозды-морщины, он весело подмигнул. Загрохотала медная решетка. Она опустилась сквозь щель в потолке, запирая обратный путь. Карлик сказал: — Надо слушаться умных людей. Макси не ответил. — Теперь они знают, что мы здесь. Теперь будет трудно обмануть их. Слушайся меня и берегись: впереди еще одна ловушка! ПРОИСШЕСТВИЕ НА ЛЕСТНИЦЕ — Осторожно! Глядите в оба! Так командовал карлик. Впереди чернело что-то похожее на большой валун, который поднимался над водой и делил поток надвое. Под сводами пещеры посветлело. Тяжелый валун дрогнул, приподнялся, обнаружилось, что это — голова громадного подводного чудовища. Свирепые глаза на страшной его морде светились красным огнем, поток весь влился в оскаленную зубастую пасть и пропал. — Лезьте на голову этого зверя, — сказал Бульбуль. Максим ощутил под пальцами шершавую мокрую кожу чудовища, влез первым и протянул руку остальным. Теперь они все трое стояли на покатой скользкой поверхности. — Зверь тоже неживой, — сказал Бульбуль. — Он каменный, но все ест. Погляди вокруг: видишь чтонибудь? Красные глаза каменного зверя тускло светили сквозь воду. Когда Максим привык к этому слабому, чуть мерцающему свечению, он разглядел возле себя свисающую сверху веревочную лестницу. Максим карабкался по лестнице первым, за ним Еловая Шишка и за ней карлик Бульбуль. Лестница раскачивалась вдоль гладкой стены. Внезапно в стене обозначился чуть светлеющий четырехугольник. — Дверь, — сказал снизу Бульбуль. — Мы войдем в нее. — Там в темноте огоньки, — ответил Максим. — Кто-то идет сюда. — Лезьте выше! — сказал карлик. Максим н Еловая Шишка так и сделали. Бульбуль остался подглядывать. — Идут, — прошептал он. — Совсем близко! Дверь осветилась изнутри красноватым светом фонарей. Лестница закачалась. Четверо Пузырей начали спускаться вниз, держа фонари в зубах. Внизу скрипнули рычаги, ярко освещенная каменная пасть чудовища широко раздвинулась, показав тяжелые треугольные зубы и медную решетку внутри. — Ищут! — прошептал Бульбуль. — Хотят принести Топусу наши головы. — Их нет, — донесся снизу голос. — Нас опять перехитрили! — злобно крикнул второй. Третий отозвался: — Да, ушли из самых рук! Они во дворце, клянусь сапогом Топуса! Живо наверх, и никому ни слова: поймаем их сами, пока никто еще о них не знает. Я не хочу ни с кем делиться наградой! И тогда карлик сказал: — Не спешите! Лестница перестала качаться. Четыре свирепых лица одно под другим глядели вверх, освещенные красноватым светом фонарей. — Ты, карлик? — переведя дух, спросил тот, что лез первым. — Я, — ответил Бульбуль. Острым ножичком он полоснул одну из веревок. Лестница дернулась, закрутилась. Снизу закричали: — Перестань! Брось! Он перерезал вторую веревку. И лестница с четырьмя повисшими на ней слугами Топуса, с их тяжелыми мечами, с багровыми огнями фонарей рухнула вниз, в разинутую пасть чудовища. Фонари погасли, челюсти лязгнули, вода зажурчала, и в темноте под водой засияли, мерцая, два красных звериных глаза. — А теперь пойдем дальше, — сказал Бульбуль. МЕДНАЯ ДВЕРЬ Узким коридором, в который они вошли, обитатели дворца пользовались, должно быть, не часто. На полу лежал слой пыли. При свете редких красноватых и зеленых фонариков Максим видел на полу свежие следы четырех Пузырей, но никаких других следов не было. Наверное, только эти люди наблюдали за тайным входом. Возможно даже, что, кроме них, никто ничего не знал о том, что в Подземный Дворец пробираются незваные гости: они скрыли это от других, чтобы ни с кем не делить награду… Дошли до лестницы, вырубленной в гранитной скале. Стали подниматься. В стенах по обе стороны были видны покрытые паутиной медные плиты, врезанные в камень. На каждой плите виднелось изображение шестиногой ящерицы, стоящей на хвосте. Карлик сказал: — Эти двери в кладовые. Чего там только нет! Но чтобы они открылись, надо знать заповедное слово, для каждой двери особое. Очень прошу вас, шагайте быстрее! Надо найти место, где можно спрятаться. За поворотом лестницы теплый сухой воздух овеял лицо Максима. Запахло жилым. От бесконечного подъема даже Максим устал, ко карлик, сидя у него на плече, подгонял: — Уже близко, только десяток ступеней! Видите ту медную дверь? Она приоткрыта! Наверху послышался лязг оружия, гул голосов. Максим, как подстегнутый, ринулся к указанной двери, открыл ее, пропустил Еловую Шишку вперед, вошел сам. Дверь закрылась. Максим прижал ухо к двери, прислушался. Шла дворцовая стража. Чей-то очень знакомый голос говорил: — Они мне так ничего и не сказали. Но так хитро переглядывались и перемигивались, что я сразу смекнул: видно, подвернулось хорошее дело… Шаги смолкли. Тогда карлик, не сказав ни слова, скользнул в приоткрытую дверь. Максим хотел было удержать его, но понял: карлик в своих очках лучше знает, что делать. Он огляделся. Они были в очень большой пещере, но половину ее занимал огромный колокол, подвешенный к своду, уходящему во мглу. Колокол тускло блестел при свете маленького фонаря. Под фонарем, раскинув руки, спал неподвижно, как статуя, Пузырь. Под голову себе он положил тяжелый медный молот. — Кто это? — тихо спросил Максим. — Я слышала о нем, — сказала Еловая Шишка. — Это самый первый Пузырь. Говорят, что он просыпается всего два раза в сутки — ровно в полдень и ровно в полночь. И когда проснется — ударит в колокол молотом, снова падает и засыпает. Еще говорят, что когда он ударит в неурочный час — наступит конец всему царству Пузырей. Кто-то тихонько поскребся в дверь. Голос карлика Бульбуля пропищал: — Да откройте же! Он вошел, волоча огромный, больше себя узел. — Во дворце — карнавал! — сказал он. — Все радуются, что город погибает, все пьют и ходят в масках. Я дошел до самой костюмерной и достал вон сколько подходящей одежды. Держите! Он швырнул тряпки на пол. Еловая Шишка наклонилась и выбрала костюм для Максима. Ему пришлось натянуть потертые штаны, на которые были нашиты гирлянды иголок. Иголки тихонько позвякивали. Потом он надел красный суконный жилет с восемью рядами пуговиц, а поверх жилета — короткую куртку из разноцветных лоскутков. Еловая Шишка напялила на него рыжий парик. Карлик заставил его сесть на пол, взял коробочку с гримом, нарисовал Максиму огромные рыжие брови, красной краской и намазал нос, щеки и захихикал. — Очень похож, — сказал он и снова засмеялся. Максим немножко обиделся. Карлик заметил это и объяснил: — Ты стал похож на одного человека, который живет здесь во дворе. Запомни: ты Туруру, ученик придворного портного. Но это все равно, потому что ты не можешь запомнить даже собственного имени, так ты глуп. Ты до того бестолков, что ничему не можешь выучиться, и тебя держат здесь для смеха, а нарядили так, чтобы иголки, нитки, пуговицы всегда были у тебя под рукой. Ты немножко пьян: там все пьяны. А настоящий Туруру — тот и завтра не поднимется! Я вижу в свои очки: он пьянехонек, спит и храпит! Еловая Шишка натянула на себя платье кухонной служанки, надела маску. Карлик влез Максиму в широченный карман. Еловая Шишка открыла дверь и, сказала: — Пошли! ВРАЖЕСКИЙ ПИР Пузырь, спящий на молоте, снова остался один в своей пещере. Еловая Шишка привела Максима к крутой каменной лестнице, которая уходила вниз. Он остановился на площадке, повел раскрашенным носом: вкусные запахи так и гуляли вокруг. Казалось, их можно пощупать. Это придало ему храбрости. Он вприпрыжку пустился вниз по ступенькам. Запахи становились все явственней и соблазнительней. Наконец перед глазами Максима открылась огромная пещера с закопченным потолком и стенами, выложенными плитками черного дуба. Во всю длину ее тянулся стол, уставленный темными пузатыми бутылками вперемежку с громадными жарко начищенными блюдами, на которых дымились жареные бычьи туши. Тут же стояли подносы с горами хлеба. Сначала Максим увидел все это, а потом уж — слуг, рассевшихся вокруг стола на тяжелых табуретках, или бродящих по пещере с сонным видом, или повалившихся спьяну там, где сидели. Это были не Пузыри, а взаправдашние люди, только все — настоящие идиоты на вид. Тут Максим вспомнил, кто он теперь. Высунул язык и, пошатываясь, чтобы больше походить на других, побрел через зал прямо к непочатому блюду и вонзил нож в жареный бычий бок. Его встретили радостным ревом: — Туруру, дружище, ну-ка выкинь какую нибудь штуку! — Туруру проснулся! — Туруру проголодался! — Он не слышит, надо его пощекотать! Максим понял, что следут ожидать не слишком-то приятных шуток. Но спокойно уселся прямо на широкий стол и начал обгрызать громадную кость. Публика почему-то пришла в полный восторг. Слуги в кожаных фартуках, небритые воины с громадными клыками, красноносые стражники и прочая челядь хохотала: — Гляди-ка, что придумал! Ишь, уселся на стол, а? Под этот галдеж Максим позавтракал, пообедал и поужинал в один прием. Потом взял со стола бутылку, взболтнул ее и сделал вид, будто пьет. Со вздохом оторвался от бутылки, подумал-подумал и сунул ее в широкий карман. Слегка пошатнулся, скорчил дурацкую рожу. Еловая Шишка одобрительно кивнула: молодец. Вдруг она встревожилась. Прошла мимо, шепнула: — Берегись, к тебе идет Туптуп! Действительно, тяжело поднявшись с места, к Максиму брел кухонный слуга Туптуп. Руки его, измазанные жиром, болтались ниже колен. — Гы-гы! — сказал Туптуп. — Дай-ка хлебнуть из твоей бутылки! Он потянулся за бутылкой к карману Максима. Тот тупо замычал, оскалился, взмахнул ножом. Туптуп отшатнулся. В его маленьких часто мигающих глазках разгоралась ярость. — Не отдашь, значит? — проревел он. Потом ловко выбил нож из руки Максима, схватил бутылку за горлышко. — А тут у тебя что? — прорычал он и полез в другой карман Максима. Тогда Бульбуль укусил его руку. Туптуп так и взвился от боли. — Убью! — завыл он, размахивая окровавленным пальцем, и кинулся на Максима. Но тот юркнул под стол. Туптуп неуклюже полез за ним следом, наступил на собственный засаленный фартук, повалился на бок. А Максим уже успел спрятаться за чьи-то спины. Еловая Шишка встала около него. — Берегись! — кричал Туптуп, поднимаясь. — Я знаю, где тебя искать! ПРИГЛАШЕНИЕ В ЗАПОВЕДНУЮ ПЕЩЕРУ Наверное, Максиму не миновать бы схватки с Туптупом, если бы в пещеру не вошли Трубач и Глашатай. Трубач затрубил, Глашатай подождал, когда он кончит, а потом произнес речь: — Топус Второй, Гроза Вселенной, радуясь удачному походу, зовет вас в Заповедную Пещеру, чтобы вы позабавились! — Скорее! — пропищал карлик. — Скорее туда! В дверях началась давка, от которой первыми пострадали Глашатай и Трубач. Но Максим вместе с Еловой Шишкой успели проскочить впереди других, потому что стояли возле самой двери. Они очутились в Серебряной Пещере, потом в Золотой Пещере, потом в Алмазной Пещере, где стены были и вправду сплошь в сверкающих алмазах, и, наконец, в Заповедной Пещере. Там было полным-полно знатных Пузырей, поэтому только три-четыре десятка слуг из дворцовой челяди проникло туда, а потом бронзовая дверь, обложенная серебряными пластинами, с музыкальным скрипом захлопнулась перед самым носом остальных. Туптупа Максим здесь не видел и радовался. Толпа придворных приглушенно и почтительно гудела. Все как будто отрезвели. Максиму показалось, что некоторые как-то странно на него поглядывают. Он широко зевал и с самым дурацким видом пялил глаза на стены, обтянутые черным бархатом, на который золотыми гвоздиками были прибиты серебряные подковки. С потолка на золотых цепях свешивалась люстра с миллионом алмазных подвесок, сверкающая, как звездная россыпь. Большой круглый стол стоял посреди Заповедной Пещеры и около него — единственное в пещере большое мягкое кресло. Здесь никто не смел сидеть, кроме самого правителя. Нб Топуса не было. «Зачем же он тогда всех звал? — удивился Максим. — Неужели не придет? Бродя по пещере, он заметил странную вещь: огромное с полстены зеркало находилось почему-то под особой охраной. Дюжий Пузырь прохаживался возле, хмуро поглядывая на окружающих. И никто не смел к этому зеркалу подойти. «Тут что-то не так», — сказал себе Максим. И, тихонько подвывая, зевнул прямо в лицо стражнику. — Дурачок! — презрительно сказал тот. Максим обвернулся от него, чтобы поглазеть на пузатый резной сундук высотой в человеческий рост. Сундук был заперт на пудовый замок из красной меди. Огни в люстре стали медленно тускнеть. Пещера погружалась в темноту. Последние отсветы гасли на лицах. И во мгле Максим услышал отдаленное, громкое «Toп! Toп! Toп!» Протяжно пропела труба. Голос Глашатая произнес: — Топус Второй, Правитель Страны Пузырей, Гроза Вселенной. Загорелась алмазная люстра. Посреди Заповедной Пещеры стоял толстый мальчишка, обутый в огромные красные сапоги. Сапоги были расшиты серебром. Топус подошел к камину, сложенному из серебряных кирпичей, дотронулся до него, сказал: — Где Главный Истопник? Из толпы придворных выскочил Пузырь, одетый в черное и красное, под цвет огня и сажи. — Холодно, — сказал Топус. — Затопи камин. Истопник кинулся выполнять приказ. Над поленьями, сложенными в камине, взвился дымок, блеснул язык пламени, дрова смолисто затрещали. Топус сел в кресло. Подал знак. Слуга снял со сто ла покрывало и… И произошло то, о чем я расскажу в следующей главе. ГОРОДОК НА СТОЛЕ Перед глазами изумленных придворных на столе возник странный мир. Алмазная люстра, как солнце, светила над цветущими зарослями шиповника. В кустах сердито жужжали потревоженные осы, и жужжанье их было явственно слышно, потому что в пещере наступила необыкновенная тишина. И над зарослями поднималась зубчатая стена игрушечного города. По углам городской стены высились четыре башенки, обшитые листами меди. Розовели ряды черепичных кровель на домиках с балконами из медной проволоки. Короткие тени зданий лежали на гладкой мостовой, по которой усатые упряжки черных тараканов тащили тяжело нагруженные повозки. Максим глазам своим не поверил: кучерами на повозках были люди. Только маленькие, очень маленькие, такие маленькие, что даже карлик Бульбуль показался бы среди них великаном. Самый высокий из них, встав на цыпочки, еле дотянулся бы до его колена. Полицейский на перекрестке тоже был Маленький Человечек, и еще были Человечки-прохожие, Человечки-пассажиры в лакированных колясках. Маленький Человечек с лестницей на плече вышел из ворот одного дома, приставил лестницу к фасаду, влез, протер блестящую дощечку-вывеску над дверью, потом снял с двери крошечный замок и, кланяясь, впустил в помещение группу Человечков-зевак, которые толпились перед домом. Это был Человечек-торговец. Но Человечков-полицейских в этом городе было куда больше, чем всех остальных жителей. Они слонялись по улицам, бессовестно заглядывали в окна, останавливали и обыскивали чуть не каждого прохожего на окраинах. Прохожие поднимали руки, когда шарили в их карманах, с поднятыми руками, сутулясь, шли в полицейский участок. Полицейские в три ряда стояли перед самым большим зданием в городе. На крохотных окошках всех шести этажей этого здания можно было разглядеть решетки из толстой проволоки. Вероятно, это была тюрьма. Придворные восхищенно вздыхали, глядя на таинственный городок. — Я объясню вам, — сказал Топус, — откуда все это взялось. Вы знаете, что тетка Тимофаус придумала способ превращать людей в тени. Немножко живой воды, немножко мертвой и пульверизатор — вот все, что для этого надо. Ну, вы знаете. И как мы послали теней шпионами в Город Удивительных Чудес, знаете тоже. Вот как-то раз сижу я в этой пещере и очень скучаю — жуткое дело. Хоть пузыри пускай. И тут приходит из города Тайный Слухач и говорит, что Кноп изобрел такую жидкость: выпьешь и станешь маленьким. Я сразу понял, какой игрушки мне еще не хватает! И приказал украсть эту жидкость. Потом приказал украсть и доставить ко мне живыми как можно больше жителей этого проклятого города. Вот они! Видите, какими я их сделал? Он показал на стол. — А потом я приказал собрать всех воров, разбойников и грабителей, помиловал их и превратил в Маленьких Полицейских. Я велел построить этот городок: пускай себе живут в свое удовольствие, пока я не захотел позабавиться. А самые злые и опасные сидят в этой тюрьме. Вот так. Топус хлопнул в ладоши. — Приступить! БОЙ НА СТОЛЕ По этому знаку Маленькие Полицейские оцепили все улицы, выходящие на тюремную площадь. Двери тюрьмы раскрылись. Шестерка рогатых жуков выкатила на площадь барабан величиной со спичечную коробку. Важный Маленький Полицейский шел следом с барабанными палочками в руках. Он подкинул палочки, поймал их, выбил частую дробь: Мошен-ники, мошен-ники, мошен-ники идут, Мятеж-ников, мятеж-ников мятежников ведут! Шеренги полицейских, сжимая в руках древки копий длиной в спичку, звякая мечами о медные пластинки щитов, шагали за барабанщиком. А позади них валила толпа Маленьких Человечков, безоружных, оборванных, замученных. Руки были связаны за спиной у них всех — даже у Маленьких Женщин и Маленьких Детей. Человечки заполнили всю площадь. Барабанщик перестал барабанить, сунул палочки в карман и вместо них вынул свернутый в трубку лист бумаги с печаткой. — Все преступники здесь? — спросил он Главного Тюремщика с ключами на поясе. — В камерах пусто, — комариным голосом ответит тот. Барабанщик развернул лист, прочитал: «Правитель Топус II, Гроза Вселенной, приказал: мятежных жителей Города Удивительных Чудес, по его воле превращенных в Маленьких Человечков, предать смерти всех, от мала до велика, на площади Волшебного Городка. Казнь поручена Маленьким Полицейским и назначена на сей день. Указанным мятежникам и злодеям в знак уважения к их храбрости и силе духа дозволено умереть в честном бою с Маленькими Полицейскими. Руки им приказано развязать, но оружия не выдавать». Человечки выслушали указ молча. Полицейские по знаку Главного Тюремщика кинжалами разрезали веревки на тех, кто стоял с краю, потом развязанные освободили от веревок своих товарищей, и скоро все уже растирали затекшие руки. В толпе Человечков происходило движение: Маленьких Женщин и Маленьких Детей отводили в середину, Маленькие Мужчины окружили их плотным кольцом, обратив лица и кулаки в сторону врага. Топус щелкнул пальцами. Это был последний сигнал. Маленькие Полицейские, блеснув лезвиями мечей и остриями копий, с криком врезались в толпу осужденных. Они наступали с разных сторон, кровожадно вопили, кололи, резали… Но человечки голыми руками хватались за мечи врагов, выхватывали у них копья и тоже принимались резать и колоть, завладевая оружием полицейских. Над столом стоял тихий звон… В двух-трех местах Человечки уже стали наступать. Топус снова щелкнул пальцами. Отряды полицейских, сидевшие в засаде по ближним дворам, высыпали наружу и вступили в бой: Тут все увидели, что ученик придворного портного дурачок Туруру, замычав, оборвал со своего костюма связки иголок и кинул их Человечкам. Те, радостно крича, расхватали иголки, яростно кинулись в драку. Короткие иглы служили им мечами, длинные — копьями. Они теперь были хорошо вооружены! Дурачка схватили. Но Топус вдруг засмеялся. — Не троньте его, — сказал он. — Драка стала куда забавнее. А если полицейских перебьют, мы быстро найдем новых. И он кинул на придворных такой взгляд, что у многих запыли зубы. Потеха продолжалась. Внезапно кто-то сильно постучал в дверь. Кто-то закричал из-за двери: — Откройте!.. Откройте!.. Во дворце неладно! — Прячься! — пискнул Максиму Бульбуль. — Прячься, — шепнула Еловая Шишка. СУМАТОХА В ЗАПОВЕДНОЙ ПЕЩЕРЕ Максим и сам понимал, что надо прятаться. Но куда? Он незаметно отступил за спины придворных, прижался к стенке пузатого резного сундука. К счастью, никто не обернулся и не увидел его лица, иначе Максиму пришлось бы плохо. — Откройте, — сказал Топус, вставая. Максим еще плотнее вдавился в стенку сундука. И с радостью почувствовал, что она начинает подаваться внутрь. Пузатый сундук был с секретом: его стенка оказалась потайной дверцей. Она беззвучно затворилась за Максимом в тот момент, когда открылась дверь зала. В своем убежище Максим ясно слышал тревожный гул голосов, восклицания. Максим вытер рукавом лоб и при этом заметил вдруг, что по рукаву скользнул лучик света. Откуда? Максим медленно повел рукой в пустоте. Лучик снова упал на рукав. Проследив его направление, Максим нашел отверстие в стене сундука. Сквозь него можно было очень удобно наблюдать за всем, что делалось в Заповедной Пещере. Да, пузатый большой сундук хранил не один секрет! Максим приник к щелке. Он увидел: в дверь ввели Туптупа, который нес на руках спящего человека. Он положил к ногам Топуса, отдуваясь, вымолвил: — Вот! Лежащий застонал, повернулся на бок и снова уснул. — Что — вот? — спросил Топус. — Два пьяницы носят друг друга на руках! Ты хотел нам показать, как это делается? Теперь убирайся, я займусь тобой после, когда у меня будет плохое настроение. Туптуп тяжело дышал, помаргивая глазками. Проговорил: — Я его поймал. Но это — не он. — Уберите этого дурака, — сказал Топус, начиная зердиться. — Клянусь моим сапогом, он будет… Правителю не дали договорить. В открытую дверь ворвались стражники. Они повалились на колени. Заговорили разом: — В колодце над Каменным Чудовищем кто-то обрезал лестницу… Погибло четверо Пузырей! Злодея мы не нашли, пощади! Топус был спокоен. — О каком злодее вы говорите? — сказал он. — Может быть, лестница оборвалась сама? — Нет, клянусь твоим сапогом! — ответил один стражник. — Там поработал чей-то нож. И на пыли виден незнакомый след! — Мой дворец неприступен, — сказал Топус. — Но все это и вправду странно. Слухачи, усилить стражу! Надо дозвать Нюхало, пустить его по следу. Допросите всех. Может быть, это мои придворные ходили в то проклятое место. Шушукались, составляли заговоры. Идите! — приказал он стражникам. — Нет, сначала выбросьте за дверь этих двух пьянчуг! Он показал на Туптупа и на человека, которого тот принес. Но Великий Тайный Шептун сделал шаг вперед. — Пьянчуги пусть останутся здесь, — сказал он и шепнул что-то на ухо Топусу. Тот нахмурился, кивнул. Стражники вышли. СОБИРАЮТСЯ ТУЧИ А Тайный Шептун продолжал шептать, и тишина в Заповедной Пещере наступила такая, что в ней казались громкими даже звуки сражения на тюремной площади в Волшебном Городке. Максим из своего тайного убежища видел, что Маленькие Человечки не теряют времени даром: они уже одолевают полицейских, гонят их по улицам, настигают, не дают пощады. Наконец Топус качнул головой. — Так, — сказал он. — Я понял. Глухонемой Туруру паясничал у всех на глазах в Заповедной Пещере, бросал иголки в Волшебный Городок, а другой Туруру, мертвецки пьяный, спал в своей каморке или ссорился с Туптупом. Или вернее, один и тот же Туруру был в одно время и здесь, и там. Клянусь сапогом, Великий Шептун, я заставлю тебя доказать, что ты мудр: скажи, который Туруру поддельный и где настоящий? Шептун нерешительно сказал: — Поддельный лежит у твоих ног: по-моему, он притворяется. — Мой милый, — ответил ядовито Топус, — посмотри-ка на этих людей… Видишь ты среди них второго Туруру? Клянусь моим сапогом, я не знаю, когда он успел сбежать. Вижу, у моих слуг нет ни глаз, ни ушей, а в голове вареные бараньи мозги. На них нельзя надеяться. Кто-то проник во дворец, кто-то был в Заповедной Пещере и стоял в двух шагах от правителя, но вы ничего не заметили, ничего не заподозрили! — Заметил, — сказал один Пузырь. — Он держался слишком нагло. — Верно, — подтвердил другой. — Он на себя сегодня не похож. — Мне показалось даже, будто он кое-что понимает, — подхватил другой. — Он мог сбежать, когда открылась дверь, — вставил четвертый. — Умники, — сказал Топус. — Мудрецы. Но… — Дурачок все вертелся около зеркала! — раздался запоздалый пятый голос. Максим увидел говорившего. Это был тот дюжий Пузырь, который стерег зеркало с ножом в руке. Произошло замешательство: с головы Топуса внезапно свалилась шапочка. Мягкие редкие волосы у него надо лбом будто пошевелил ветер — так резко обернулся правитель к своим придворным. — Вон! — приказал Топус и добавил: — Если не найдете… Он указал на тюремную площадь игрушечного городка, где заканчивалось сражение. Слуга с покрывалом принял этот жест за приказание, адресованное ему, ловко набросил покрывало на стол и удалился вслед за остальными, среди которых была и Еловая Шишка. ТАЙНЫ ТОПУСА В зале оставались четверо; Максим и Бульбуль, сидящие в сундуке, Пузырь, стерегущий зеркало, и толстый мальчишка Топус II, Гроза Вселенной. Топус поманил Пузыря пальцем. Тот подошел. Максим услышал такой разговор. — Пропустил мальчишку? — спросил Топус. — Куда? — растерялся Пузырь. — Я ведь не дверь стерег! — Не притворяйся, — сказал Топус. — Ты прозевал его. — Но я ведь стерег зеркало! — Вот именно — зеркало. Ты знаешь, какое это зеркало? Ты что-нибудь слышал о нем? Пузырь опустил голову. Он молчал. — Может, ты не виноват, — сказал Топус. — И может быть, ты вправду ничего не знаешь. — Но на всякий случай лопни! Он топнул красным вышитым сапожищем, и Пузырь превратился в тонкую струйку пара. Топус воровато огляделся. Сбросил тяжелые сапоги, босиком подбежал к двери, прижал ухо к замочной скважине, с натугой задвинул засов. Облегченно вздохнул. Еще раз обшарил глазами всю Заповедную Пещеру. И направился прямо к сундуку. Максим услышал, как правитель бормочет: — В конце концов я-то всегда найду, где спрятаться! А тетка — она как знает. Максим подумал, что Топус хочет забраться в сундук, и приготовился к драке. Но враг даже не притронулся к дверце. Он только взял одну из тех двух бутылок, которые стояли на сундуке. И понес их к зеркалу. В пробку бутылки был вставлен пульверизатор. Топус нажал на резиновую грушу. Мелкие брызги осыпали, затуманили прозрачную поверхность. «Зачем он это делает?» — подумал Максим. Топус протянул руку вперед, и она по локоть ушла в стекло. — Хорошо! — вполголоса сказал Топус. Но руки у него дрожали. Бутылка вдруг упала и разбилась вдребезги. Правитель испуганно взвизгнул. — Плохая примета, — сказал он, глядя на черепки. И шагнул в зеркало. Максим сначала увидел и Топуса, и его отражение. Но Топус сделал еще шаг — и исчез из зала. Осталось только eго отражение. Оно шло по отраженному в зеркале полу к отраженному сундуку. Отраженный Топус открыл сундук и заглянул в него. Максим опять услышал его голос: — Ее не украли! Она здесь! Потом Топус снял с отраженного сундука оставшуюся бутылку, вышел из зеркала и поставил ее на место разбитой. Теперь на сундуке снова стояла пара бутылок, а в зеркале не отражалось ни одной. Максим услышал, как Топус бормотал: — В конце концов я смогу сам превратиться в тень, спрячусь в случае чего в любую щель. Пусть они без меня… В это время раздался стук в дверь. Топус обернулся. — Кто стучит? — крикнул он. Великий Шептун ответил из-за двери: — Дурные вести, Гроза Вселенной! Впусти меня! — Что? — закричал Топус. — Говори оттуда! — Дурные вести! Летучие Толстяки взяты в плен. Мертвая вода на улицах испарилась, горожане добрались до Оружейной мастерской, они осыпали войско тысячами стрел, и каждая стрела в цель! Войско отошло от города, оно… — Замолчи! — крикнул Топус. — Я сейчас выйду! Глаза его от злости стали красными, как брусничники. Он схватился за голову, застонал, будто от зубной боли. — Мое войско! Но погодите! Будет новое! Он натянул сапоги. Люстра погасла. В темноте раздалось: Toп! Toп! Toп! И когда пещера осветилась, Топуса в ней уже не было, зато за дверью громко загудели голоса: придворные приветствовали правителя. Карлик Бульбуль пропищал, высунувшись из кармана: — Я все видел в свои очки! Пойдем украдем ее! Тогда он не сможет больше воевать! Максим вылез из сундука. Карлик выпрыгнул на пол, полюбовался на свое отражение в зеркале. И поторопил Максима: — Скорее! — Нет, — сказал Максим. — Вот тебе бутылка. Обрызгай зеркало. Ты один пойдешь туда и добудешь искорку. А я попробую их тут задержать, чтобы они тебе не помешали. Я не подпущу их к зеркалу. — Но как же?.. — начал было Бульбуль, поливая зеркало из пульверизатора. Однако Максим его уже не слушал. Он снова влезал в сундук. И стоило поспешить: из-за двери ясно слышался голос Топуса: — Он здесь! Иди по следу этого мальчишки. Карлик поспешно юркнул в зеркало. Максим сквозь щелку увидел, как в пещеру снова ввалилась толпа придворных. Впереди шел необычайно безобразный Пузырь с огромным носом. Нос у него был только чуть-чуть поменьше головы. Это был знаменитый, сыщик-следопыт Нюхало. Он шел по следу Максима, согнувшись пополам, чтобы не потерять и крупицы запаха. Вот он остановился, потоптался на месте, сделал еще шажок, опять остановился и пошел снова петлять, в точности повторяя весь путь, который проделал Максим, шатаясь по пещере и изображая зеваку Туруру. На это требовалось не так мало времени, и Максим надеялся, что карлик успеет сделать все, что от него требуется. За Нюхалом шла дюжина стражников с оружием наготове. Частые остановки вызывали у них досаду. — Нельзя ли побыстрее? — спросил один. Нюхало презрительно фыркнул и стал распутывать следы около зеркала. Если бы он только поднял голову! Он увидел бы в зеркале карлика Бульбуля. Тот совсем позабыл об осторожности: стоял на виду и подавал Максиму отчаянные сигналы. Оказывается, он не смог открыть отраженный в зеркале сундук. Этого Максим не предвидел и помочь карлику теперь уже не мог: Нюхало направился прямо к сундуку. Топус вытянул шею. — Тьфу, какой же я дурак! — выругал себя Максим. Ему пришел в голову самый простой способ помочь карлику. Он открыл потайную дверцу сундукаи дверца сундука, отраженного в зеркале тоже отворилась. Карлик кинулся туда и скрылся с головой. Максим еще успел увидеть это. Нюхало от испуга опрокинулся на спину. Стражники попятились. В это время в пещеру прибежала тетка Тимофаус. — Но это не он! — проскрипела она. — Того-то я знаю, он мой сосед. — Это я, — сказал Максим. Он сорвал с головы рыжий парик, сбросил лоскутную куртку и красный жилет, стер с носа и щек краску. Придворные ахнули. — Это он, — сказал Топус. — Взять его! Стражники схватили Максима, опутали его веревками и цепями, положили к ногам статуи воина. Около зеркала стояли две такие статуи с длинными копьями, острия которых упирались в потолок. Придворные столпились вокруг, отпуская веселые шутки. Один из них поднял с полу парик, напялил его Максиму на голову. — По-моему, красиво, — сказал этот Пузырь. — Конечно, — сказал другой. — Из него вправду вышел бы хороший придворный дурак. Куда лучше настоящего! — Уговорим правителя отрезать ему уши и язык и сделаем его учеником портного! — Он будет шить нам кафтаны из лоскутков! — Правитель сам знает, что делать! — сказал, подходя, Великий Тайный Шептун. — Он велит всем отойги от преступника. Эй, снимите покрывало со стола! Пузыри отошли. И Максим краем глаза увидел в зеркале карлика. Тот стоял у сундука, держа в руках большую тяжелую медную шкатулку. И плакал горючими слезами: он не мог ни открыть ее, ни унести. Максим глазами указал ему, где стоит Еловая Шишка. Карлик, плача, кивнул. Топус щелкнул пальцами. Еле слышный крик ужаса пронесся над игрушечным городком, на стенах которого толпились маленькие человечки. Придворные захлопали в ладоши. Все глядели на потолок. Максим глянул туда и увидел: сверкающее острие копья в каменной руке клонится вниз… Статуя воина занесла копье над связанным Максимом и, казалось, готова была пригвоздить его к полу. Тем временем карлик проскочил под ногами увлеченных зрелищем придворных и подбежал к Еловой Шишке. Копье медленно приближалось. Все затаили дыхание. Максим закрыл глаза и, наверно, поэтому не заметил, как Еловая Шишка пробралась к зеркалу за спиной второй статуи воина, как она проскользнула в отраженную комнату… Топус снова щелкнул пальцами. — Довольно, — сказал правитель. — Приготовьтесь увидеть еще одну шутку, получше: этот мальчишка у вас на глазах сталет Маленьким Человечком и вместе со всеми остальными умрет на Маленькой виселице! Пузыри радостно захохотали. — Пусть никто не двигается с места, — сказал Топус. Огни погасли. «Топ, топ, топ!» — раздалось в темноте. Это Топус отправился в свой тайник за волшебным питьем дяди Кнопа. И вдруг: «Ай-ай!» — испуганно-жалобно вскрикнул кто-то. Нелегко было узнать этот голос, но все же… У привычных ко всему придворных волосы встали дыбом, потому что это кричал Топус II, Гроза Вселенной. В темноте рухнуло на пол тяжелое тело. А потом под ногами у всех дрогнули каменные плиты пола, короткий томительный звук удара металла о металл пронесся по Подземному дворцу. Это в отдаленной Пещере проснулся спящий первый Пузырь, он ударил в колокол медным молотом, чтобы в неурочное время обозначить полуночный час. ВОЛШЕБНАЯ ИCKOPKA Все оцепенело в Заповедной Пещере. Ни шелеста, ни шороха. Свет изнутри наполнил граненый овал зеркала. Тихие отблески упали на ковер, где корчился правитель. В этом свете белки его выпученных глаз стали зелеными. — Ко мне! — закричал он. — Помогите! Эх, предатели! Топус вскочил на ноги, бросился к зеркалу, но каменные воины скрестили перед ним копья, отшвырнули его на пол. Каменная маска Топуса, висящая на противоположной стене, улыбнулась и от улыбки этой вся пошла трещинами, развалилась на куски. Обломки посыпались в плотно сбившуюся возле стены толпу Шутов, Подлипал, Слухачей, Шептунов, Олухов, Влюдолизов и других придворных Пузырей. А свет, который струился из зеркала, стал из зеленоватого голубоватым, потом голубовато-серебряным, он наполнил Заповедную Пещеру так, что в ней не оставалось больше неосвещенных уголков. И тогда из светящегося овала вышла Еловая Шишка. Волшебная Искорка нестерпимо сияла в ее руках. Бульбуль прыгал рядышком. — Ну что? — крикнул он Максиму. — Разве я не говорил — держись? Еловая Шишка повернула к Максиму лицо, шевельнула губами, но Максим не услышал слов. Луч скользнул по его лицу, заставив Максима зажмуриться, и веревки с него упали, колечки цепей рассыпались. Он был свободен. Придворные Пузыри, зажмурившись, заткнув уши, корчились на полу. А за стенами пещеры нарастал громкий гул. Бронзовая дверь гудела от ударов. — Правитель! — звал чей-то голос. — Горожане прилетели на Летучих Пузырях! Они на нас напали! Дворец окружен! Костры со всех сторон! Выйди, скажи, что делать! — Что делать? — воскликнул Топус. — Клянусь моим сапогом, я еще знаю, что делать! За мной, мои бараны, за мной, пока их мало, пока они не закрыли нам путь. Я проведу вас: они не знают, как обращаться с Волшебной Искоркой, иначе мы все уже были бы мертвы! За мной, мы будем судить и править в другом месте! Придворные на миг заколебались. Максим загородил собой Еловую Шишку и крикнул ей: — Свети на стол! Луч уперся в Волшебный Городок на столе. И рухнул стол под ногами внезапно возникшей толпы людей, одетых в лохмотья. Это были Маленькие Человечки, только волшебный луч вернул им настоящий рост и прежний облик. Они кинулись на придворных, Карлик Бульбуль прыгал и кричал: — Так их! Бей! Бей! Он прыгал и с каждым прыжком подрастал на вершок, и голос у него становился все грубее, гуще. — Так их! Лупи их! И когда карлик перестал расти, оказалось, что он выше Максима! Бой продолжался. Дверь загудела, как колокол: горожане проникли во дворец через главный вход и ломали дверь. Она рухнула. Первым в пещеру ворвался рыжебородый Кноп с мечом и факелом. — Где Топус? — закричал он. — Дайте-ка сюда Грозу Вселенной! — Топус здесь! — ответил Максим. В схватке, которая затеялась рядом, он увидел огромный сапог, подбитый золотой подковой. Потом иа груды борющихся тел показался второй такой же сапог, и Топус вскочил на ноги, боднул Максима головой, так что тот отлетел в сторону, юркнул в зеркало. Максим кинулся вслед за правителем и едва пролез: поверхность зеркала почти высохла, надо бы ее снова обрызгать живой водичкой из бутылки. Он погнался за Топусом по уходящей вниз лестнице. Впереди на лестничной площадке горел фонарь. Топот правителя почему-то умолк, и Максим замедлил бег, ожидая подвоха. Но нельзя дать Топусу уйти, надо хотя бы задержать его, пока не подоспеют горожане. Внизу из-за поворота выглянула голова правителя. — Ага! — воскликнул Топус. — Только один мальчишка! Я так и думал. Он встал под фонарем, растопырил руки. Максим стремительно понесся к нему, а потом вдруг согнулся пополам и с разлету ударил головой в мягкий живот Топуса II. Правитель повалился, храпя и пуча глаза, Он едва ворочался. Надо было его связать. Максим достал из кармана обрывок веревки. Ему помешал удар внезапного землетрясения. Максима подбросило вверх, швырнуло на распростертую тушу Правителя, откинуло прочь, на ступеньки. — Зеркало! — взвыл Топус. — Зеркало! Он был прав. Если бы Максим смог сейчас очутиться в Заповедной Пещере, он увидел бы, что рыжебородый Кноп, пытаясь вломиться в зеркало, разбежался и… дзинь! Ведь зеркало-то совсем высохло! Погас фонарь на площадке, пропала площадка, лестница, камни загрохотали вокруг, и Максим почувствовал, что он летит вниз, в глубокую бездну. СПАСЕНИЕ — Булбуль! Эй, кто-нибудь! Бульбуль! Гулом отвечают стены. Не слышно ничего, кроме журчания воды. В кромешном мраке несется подземный поток. Но есть же какой-нибудь берег! Максим доплыл до отвесной каменной стены. Это и есть берег. Не за что зацепиться, удержаться. Максим перевернулся на спину. Если ему удастся спастись, он долго не захочет плавать. Если удастся… А вода какая холодная! Он опять перевернулся на живот, саженками поплыл к другому берегу. Опять стена. Ногу стала сводить судорога. — Домой! — шептал Максим. — Скорее домой… Его закружил водоворот. В голове помутилось, поплыли перед глазами круги. Будто в полусне, Максим ощутил вдруг, что его лица коснулось холодное железо. Руки схватились за железную цепь, свисающую сверху. Держась за нее, Максим смог немного отдохнуть. С радостью он увидел наверху ясный четырехугольник света. Колодец! Обыкновенный колодец! Но по воде из темноты на него надвигался какой-то большой круглый предмет, и Максим принялся карабкаться вверх по цепи. «Удержусь, — говорил он себе. — Не соскользну!» Каждое движение стоило огромного труда. К тому же цепь ходила ходуном. Вдруг цепь натянулась, как струна. Максим не понял, отчего это. Но карабкаться стало легче. Он добрался до самого верха, обхватил руками колодезный ворот, перекинул ноги на край колодца. Одно последнее усилие — и он очутился на твердой земле, повалился на нее, зажмурил глаза. А когда открыл их, увидел прозрачное осеннее небо над головой, облетающие желтые яблони возле колодца и скамеечку, изрезанную перочинным ножом. Он был на своем огороде, где все и началось. И еще кое-что он увидел. Из колодца показалась толстая рука. Она ухватилась за колодезный ворот. Другая рука вцепилась в край колодца. И вылез оттуда весь мокрый, дрожащий Топус. Он тоже повалился наземь, а открыв глаза, увидел и облака, и яблони, и сидящего рядом Максима. — Клянусь сапогом! — проворчал Топус. — Это опять тот мальчишка. Он махнул рукой, поднялся и, пошатываясь, побрел к калитке — вон из огорода. Вот и вся история. Если не верите… Впрочем, об этом я уже говорил в начале книги. С тех пор как все это приключилось, прошло не так уж много времени и мало что переменилось. Только Максим теперь чего-то ударился в изобретательство. Он изобретает «водяной кирпич», который иногда называют и «ледяным кирпичом». Кирпич этот тверже чугуна и прозрачнее стекла, он не горит и не тает. Ему можно придать любой цвет и построить какой угодно дом. Нехватки материала не будет: черпайте сколько хотите из любой речки. Если у вас очень хорошее зрение, то вы увидите, что на нашей улице уже стоит целый квартал таких очень красивых разноцветных домов. Когда светит солнце, глазам больно на них смотреть, так они сверкают и искрятся. Еще придумал Максим автомобиль на вечном солнечном двигателе. Управлять им не надо, на нем даже руля нет. Садишься, говоришь, куда ехать, а уж машина сама доберется. А зазевался впереди пешеходмашина остановится и рявкнет: — Соблюдайте правила уличного движения! Машин таких будут выпускать очень много. Автоинспекторы, наверное, отнесутся к ним по-разному. Одни заворчат, что некого стало привлекать, другие обрадуются, что нет больше уличных происшествий, третьи станут гадать, когда Максим изобретет автоматического инспектора. Но он займется этим не скоро. Он сначала изобретет маленький самоуправляемый самолет, настолько безопасный и надежный, что даже шестилетний мальчишка сможет летать на нем совершенно самостоятельно и родители не будут беспокоиться. О Стране Приключений мы с ним давно уже не разговаривали. Но я слыхал, что иногда в жаркий полуденный час он выходит на огород, садится на скамеечку и время от времени бросает в колодец комки земли, потом слушает: не скажет ли вода «Буль-буль!» Но возможно, что это выдумка. Ручаться за нее трудно… Надо, наверное, рассказать и о Топусе. Я про него чуть не забыл. Топус так и остался жить в нашем городе у тетки Тимофеихи, которая неведомо как вернулась из Страны Приключений. Куда же ему еще деваться? И пришлось ему идти работать. Долго ходил по учреждениям и, когда его спрашивали о специальности, мрачно, коротко говорил: — Правитель. Люди недоумевали. Предлагали ему должности вроде домоуправа или управделами. Он, понятно, не справлялся. Его вежливо увольняли. Наконец, жизнь научила его говорить длинное трудное слово: — Я неквалифицированный. И все устроилось. Сейчас Топус работает дворником на стадионе, а в дни больших матчей помогает контролерам проверять билеты. Завидев Максима, всегда злобно шипит. Но вообще, говорят, он ценный работник. Его уважают за громкий голос. Часто, уже сидя на трибуне, мы с Максимом слышим издали сквозь буйный рев болельщиков: — Граждане! Не толкайтесь! Проходите в порядке очереди!