«Ликвидируете», насколько я понял, означало «убьете»’. Чувствовалось, что генерал полагал, что я не смогу этого сделать. Я не понравился генералу Льюису не только потому, что был штатским, облаченным полномочиями самим президентом, но еще и потому, что мне с его дочерью вскоре предстояло оказаться в ситуации, далекой от общепринятых стандартов. Алиса Льюис была не только майором и женщиной — для ее звания она была в высшей степени привлекательной и молоденькой.

И вот она стояла, дрожа, в одном бюстгальтере и трусиках, пока я сам раздевался до трусов. Как только мы окажемся в лесу, то снимем с себя и остальное. В чужой монастырь со своим уставом…

А в помощь нам скоро придут морские пехотинцы с луками и стрелами. Неудивительно, что вояки выглядели такими жалкими. Однако на территории, контролируемой профессором и его Варевом, огнестрельное оружие переставало действовать. А вот Варево действовало вовсю. И у всех, кто его пробовал, сейчас же вырабатывалось к нему пагубное пристрастие.

У всех, кроме меня.

Я был единственным, кто считал, что не подвержен его воздействию.

Доктор Дуэрф задал мне несколько вопросов, пока кто–то пристегивал десятилитровый баллон с дистиллированной водой к моей спине. Доктор был психиатром из Колумбийского университета. Он, как считалось, подготовил меня к тому, чтобы я сумел устоять перед этим чертовым Варевом.

Неожиданно, прямо посреди какой–то фразы, он обхватил мою голову. В другой руке у него неизвестно откуда появился стакан. Он попытался силой протолкнуть его содержимое между моими сжатыми губами. Я всего лишь один раз понюхал и тотчас же вышиб стакан из его руки, а потом врезал ему по голове кулаком.

Он отпрыгнул назад, держась за скулу.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Я–то отлично, — усмехнулся я. — Но на какое–то мгновение почудилось, что я вот–вот задохнусь: мне хотелось убить вас за то, что вы пытались сделать.

— Я просто хотел провести окончательную проверку. Вы ее прошли на «отлично» с плюсом. У вас выработан условный рефлекс против Варева.

Отец и дочь Льюисы молчали. Их раздражало то, что я, гражданский, придумал этот способ борьбы с Варевом. Тысячу морских пехотинцев, которые по графику должны последовать за мной через два дня, придется одеть в кислородные маски, чтобы избавить от искушения. Что касается моей спутницы, то она прошла спешную подготовку под гипнозом, проведенную тем же Дуэрфом, но он не знал, насколько успешную. К счастью, ее миссия будет длиться не так долго, как моя. В задачу Алисы Льюис входило добраться до источника Варева и принести назад пробу. Если, однако, мне понадобится помощь, то я мог бы взять ее с собой. С другой стороны, хотя об этом открыто не говорилось, я должен был удержать ее от искушения вкусить Варева.

Мы пожали всем собравшимся проводить нас руки и пошли прочь. Теплый воздух как завеса окутал нас. Еще мгновение назад мы дрожали от холода, теперь мы вспотели. И это было плохо. Это означало, что мы быстро выпьем свой запас воды.

Я посмотрел вокруг. Было полнолуние. Два года изменили обычный ландшафт Иллинойса. Деревьев стало гораздо больше, причем таких, какие раньше было трудно встретить так далеко на севере. Кто бы ни был виноват в переменах, он должен был завезти сюда множество семян и саженцев, готовясь к потеплению климата. Я это знал, ибо еще в Чикаго проверил все почтовые заказы и обнаружил, что некто Смит через две недели после исчезновения Дархэма начал оформлять доставку из тропических стран различных саженцев. Посылки шли в один из домов в Онабаке, а затем исчезали в почве окружающей местности. Дархэм, очевидно, понял, что речная долина не сможет прокормить проживавших здесь триста тысяч человек, как только железная дорога и грузовики перестанут возить сюда консервы, свежее молоко и другие продукты питания. Вся округа будет до корней объедена голодными ордами.

Но когда вы увидите, что вокруг полно фруктовых деревьев: банановых, вишневых, яблонь, слив и других, и все они плодоносят в совсем неподходящее время года, когда вы найдете чернику, бруснику, голубику, дыни, помидоры и картофель и все это таких размеров, что могло бы получить призы на ярмарках, то вы, несомненно, поймете, что здесь не ощущается нехватки пищи. Все, что остается, — это подобрать и съесть.

— Мне это напоминает, — шепнула Алиса, — райский сад.

— Прекратите предательские речи, Алиса! — сердито отрезал я.

Она холодно посмотрела на меня:

— Не будьте глупым. И не называйте меня Алисой. Я — майор морской пехоты!

— Пардон! — извинился я. — Но нам лучше отбросить звания. Туземцы могут удивиться, но что еще важнее — пора уже сбросить эти одежды, пока не наткнулись на кого–нибудь.

Она попробовала возражать, но приказ есть приказ. Несмотря на то что нам придется провести вместе не менее тридцати шести часов и все это время мы должны быть в чем мать родила, она настояла на том, чтобы раздеваться мы ушли в кусты. Я не стал спорить.

Зайдя за дерево, я сбросил трусы. И в это самое время почуял запах сигары. Я сбросил ремень, державший на спине баллон с водой, и пошел по узкой тропе. То, что я увидел, потрясло меня.

Опершись о ствол дерева сидело какое–то чудище, закинув одну коротенькую ногу на другую. Из его хищного рта торчала гаванская сигара, а большие пальцы своих, так сказать, рук оно держало так, словно они были засунуты в воображаемый жилет.

И я не столько испугался, сколько удивился. Это существо прямо–таки сошло со страниц знаменитых комиксов. Ростом оно было более двух метров, у него была ярко–зеленая шкура и желто–коричневые пластины на груди и животе. Ноги казались очень короткими, зато туловище очень длинным. Лицо его чем–то напоминало человеческое, а чем–то — морду аллигатора. На голове у него были две огромные шишки и большие, величиной с тарелку, глаза. Выражение его лица свидетельствовало одновременно о доброте, глупости и наивности. Оно было само совершенство, хотя у него вместо пяти пальцев было всего четыре.