Кармода осторожно заглянул в шахту лифта и увидел на дне разбитую кабину. Несколько человек были раздавлены ею. Руки и ноги торчали из искореженных останков кабины.

Где–то в другом месте началась стрельба. Значит, Месс и его сторонники были еще живы, хотя и не все. Может, алгулистов еще можно выбить из замка? Он бросился туда, откуда слышались выстрелы, но толстые стены замка мешали ориентироваться. Он решил идти более осторожно. Вскоре до него донеслись звуки битвы. В конце коридора он нашел Танда и нескольких жрецов, которые вели перестрелку с алгулистами. Враг вел огонь вслепую, высовывая дула пистолетов и автоматов из–за угла.

Подбежав к Танду, Кармода спросил:

— Как ты думаешь, у них есть лазеры?

— Если бы были, они пустили бы их в ход…

— Где Месс?

— В своих покоях, — Танд взглянул на часы. — Ночь скоро кончится. — Он колебался. — Я не понимаю…

— Что именно?

— Как они могут быть столь сильны в Доме Боситы? Ведь это святотатство. Когда кончится Ночь, они окажутся здесь, как крысы в ловушке.

Внизу раздался взрыв. Защитники оказались отброшены назад взрывной волной и дымом. Раздались крики, и сквозь дым вперед бросились алгулисты. Схватка была короткой и жестокой. Все защитники Месса были убиты. В живых остались только Танд, Кармода и три жреца. Они бросились по лестнице на следующий этаж и заняли новые позиции. Две самонаводящиеся гранаты упали рядом, испуская едкий зеленоватый дым.

Танд швырнул в них гранаты и взрывной волной сбросил вниз. Сразу же после этого он приказал Кармоде и жрецам отступать дальше.

Появился Месс с двадцатью восьмью жрецами и жрицами.

— Врагов слишком много, — сказал он. — Они наступают со всех сторон. Нам нужно закрепиться на крыше.

— А флайеры? — сказал Кармода. — Разве мы сможем отбить их атаки?

— Я думаю, что все флайеры, как и лазеры, сломаны.

Месс вел своих приверженцев не торопясь и с достоинством. Кармода, вспотевший и ожидавший каждую секунду нападения сзади, очень хотел, чтобы Бог поторопился.

Добравшись до крыши, они стали со всех сторон лестницы строить баррикады. Месс расхаживал среди жутких изваяний, а остальные работали. Месс то и дело поглядывал на клубы тумана. Они уже начали светлеть, и сквозь них был виден молочно–белый шар солнца.

— Скоро появится Босита, — сказал Танд Кармоде. — Тогда мы спустимся вниз и посмотрим, что осталось от нашего мира.

Месс остановился. Глаза его были направлены в небо, но голова была слегка наклонена, как будто он слушал кого–то.

— Мать здесь!

Черты его лица исказились гримасой:

— Я еще не звал ее! Но она пришла!

Остальные молчали. Один из жрецов, бледный, как смерть, поманил всех к себе. Где–то далеко внизу раздалось пение, слабое, еле слышное. Слов было не разобрать, но было ясно, что это песнь торжества.

— Они славят рождение Алгула, — сказал Танд. Он посмотрел на Месса. — Но ведь это невозможно. Ты жив еще!

— Успокойся и слушай, — сказал Месс.

Пение прекратилось. Снизу не доносилось ни звука. В городе тоже было тихо. Танд открыл рот, чтобы спросить что–то, но тут же закрыл его, повинуясь жесту Месса. Прошло несколько минут, в течение которых Кармода пытался понять, к чему прислушивается Месс.

Вскоре он получил ответ. Сначала еле слышно, затем все громче и громче закричал ребенок.

Месс медленно выдохнул:

— Аааах!

Послышался мужской голос, голос карренца:

— Слушай, павший Бог, и вы, кто служит ему! Слушайте! Новорожденный сын Боситы, Алгул, возвещает ваш конец! Слушайте!

Месс крикнул:

— Встань так, чтобы мы могли видеть тебя! Дай мне увидеть своего брата!

Послышался хохот. Алгулист крикнул:

— Ты думаешь, я дурак? Ты убьешь меня и, что еще хуже, убьешь ребенка!

— Голос Абога! — крикнул Танд. Он закричал: — Абог! Ты воплощение зла! Где ваш предводитель Рилг?

— Я убил его во время штурма. Этот идиот мертв, и теперь я предводитель Отцов, которые остались живы!

Послышался смех и плач ребенка, который вскоре стих.

Все бывшие на крыше повернулись к Мессу. Лицо его было бледно, как восходящее солнце. Он сказал:

— Впервые получилось так, что я и мой брат Алгул живем одновременно. — Он обратился к Кармоде: — Это был роковой день, когда ты, Отец, пришел в наш мир. Ты был первым землянином, прошедшим через Ночь. Ты был первым землянином, ставшим Отцом. И с тех пор течение жизни на Каррене изменилось. Ночь кончилась, но борьба будет продолжаться. Она должна была бы кончиться с окончанием Ночи, и на следующие семь лет все было бы ясно. Но теперь родился он, мой брат, Бог Зла. И я жив!

— Сын Боситы, — сказал Танд, — что нам делать теперь? Месс повернулся и медленно пошел прочь. Кармода последовал за ним.

— Сын, что мы можем сделать? Что должен сделать я?

Месс остановился и взглянул на него.

— Может, ты и твоя церковь выиграли свою битву, как выиграл ее Алгул. Нас мало, и мы не можем оставаться на крыше.

— Почему ты думаешь, что их больше, чем нас?

— Посмотри вниз, — сказал Месс.

Кармода перегнулся через парапет. Он ахнул, увидев тысячи мужчин и женщин и даже детей. Он слышал их крики, переходящие в пение.